Сидите, вы же гости, посадила я его снова, еще не хватало ошпарить его борщом, как меня когда-то бабушка лапшой, потому что я бежала, когда накрывали на стол.
В квартире пахло домом: супом, выпечкой, гостями, нагретой на солнце пылью.
Обед был вкусным, еды было много, но основная сытость была душевная у нас появились два надежных друга в Энсхеде, мы больше не были одиноки. Энсхеде нас принял окончательно, Муниб больше не звал на свидания. Я была довольна, как никогда.
* * *
Дружба с Фабрицио и Мунибом делает нас частью большой компании. Нет уже ни одного выходного дня, когда бы мы не встречались с ними, не устраивали бы пикник в парке с сидением на траве и игрой на гитаре, не ездили бы в ночные клубы по пустым улочкам Энсхеде. Меня больше не смущают странные незнакомцы, не преследуют и не увозят на непонятные улицы. Мы чувствуем себя безопасно в компании друзей.
Ко мне должен приехать брат, мой лучший друг и партнер по шалостям, и я предвкушаю его знакомство с моими лучшими друзьями моего нового мира.
Для брата мы покупаем велосипед у нашей знакомой спортивный, почти новый, он стоит дороже наших, но мы уверены, что его будет нетрудно продать после отъезда брата.
На вокзал мы едем втроем: Олеся, я и велосипед, который я держу за стержень руля, так он не юлит, следует за мной. Я бы и представить себе не могла, что так спокойно буду ехать по велодорожке с одной рукой и вторым велосипедом в придачу, но теперь уже не страшно, я почти уже здешняя.
Сегодня по плану накормить брата местной селедкой с ладонь королевы, которую желательно заглотить полностью за раз, значит, и горло у настоящего голландца должно быть не меньше ладони. А потом поедем знакомить брата с друзьями на любительском футбольном матче. В котором играет Муниб.
Я с особенным трепетом жду знакомства моего брата с Мунибом.
В семье про него уже слышали, потому что я созваниваюсь с родителями почти каждый день и рассказываю про все, что приключилось с нами за день. Родители абсолютно спокойно относятся к рассказу о моем арабском друге, чему я очень радуюсь. Они слушают меня внимательно, им интересно путешествовать виртуально со мной.
Привет! Я Муниб, как добрался? Он в спортивной форме, снова больше, чем ему нужно, дарит свою очаровательную улыбку брату и пожимает руку.
Привет! Витя, все хорошо, спасибо, говорит мой брат скованно.
Ксюша много о тебе рассказывала и очень ждала приезда, пытается поддержать беседу Муниб.
Да? Классно, я рад, что приехал. Витя смотрит по сторонам. Как игра? Он смущается, потому что Муниб очень хорошо говорит по-английски, а у брата недостаточно практики.
Мы приехали немного опоздав, пропустили пол первого тайма. Но успели заметить, что игра для наших друзей не задалась. На противоположной стороне от нас стоят Светы с плакатами. Ах да, мы с ними не разговариваем. Они устроили нам бойкот наверное, потому, что мы вклинились слишком быстро в компанию мальчишек, в которой они планировали оставаться единственными королевами.
Игра не очень, но мы не отчаиваемся, смеется Муниб.
Привет, я Себастьян, а ты брат Ксюши? к нам подходит еще один наш знакомый француз.
Сначала я положила на него глаз, но потом поняла, что, во-первых, его глаз лежит на Олесе, а во-вторых, можно так сказать, отливает лиловым, короче, странноватый он парень со своими большими французскими тараканами.
Привет! А ты же из Франции, да? Бонжур, са ва? вдохновляется мой брат, на французском он чувствует себя увереннее, чем на английском.
Муниб еще немного смотрит на моего брата, потом поворачивается ко мне и, заметив, что я немного огорчена, подмигивает:
Ладно, Ксюша, пошел играть, до скорого!
Удачи! Мы за вас болеем! с благодарностью говорю ему я.
Первое знакомство брата с Мунибом почему-то оставляет горечь. Ведь брат должен был заметить, какой Муниб добрый и хороший, ведь они должны были друг другу понравиться и сразу заболтаться. Или это только мне так интересно с ним болтать?
А впереди у нас звездные планы: Роттердам, Гаага, Амстердам и Париж.
Париж!
В Париж мы прибываем в четыре утра, помятые ночным автобусом из Амстердама. Париж того стоит. Париж нас ждет. А еще в Париже нас ждет Ноэль.
Париж, март, 2011
После полугодовой переписки мы снова увидимся.
Ночь в автобусе знатно поработала над нашим лицом, но не духом. В туалете на автостанции мы переодеваемся в шорты и рубашки на мне красная, на Олесе белая. У меня балетки с небольшим бантом, новые. Настолько новые, что я почти сразу переобуваюсь в шлепанцы, и никакая мода уже не заставит меня снова надеть балетки. Мизинцы на грани крови.
Я влюбилась в Париж заочно, а теперь не могу выплеснуть и половину своих чувств, находясь в пять утра на острове Сите, у пустого Нотр-Дама.
Мы весь прошлый день гуляли по Амстердаму, всю ночь провели в автобусе, но усталость не имеет контроля над эйфорией.
Я кричу, прыгаю, обнимаюсь с Олесей и повторяю:
Представляешь, тот самый Нотр-Дам!
Представляешь, Квазимодо, вот здесь!
А здесь Эсмеральда!
А вот здесь же, здесь же точно ее мать-старуха!
До открытия Нотр-Дама еще несколько минут, и мы усаживаемся в красивое кафе, на террасу со столиками, сделанными как будто для кукольных людей. Заказываем по круассану и кофе. Круассан мы едим, шумно растягивая на всякие манеры «м-м-м» и сфотографировав со всех сторон. Мы бы затерялись здесь в таком занятии позже, но в шесть утра, наверное, раздражаем маленьких мужчин с газетами, рассыпанных по углам и сидящих по одному.
Мы изучаем Нотр-Дам изнутри, снаружи, со всех сторон, с одного моста, а потом с другого. Мы садимся на поручни мостиков, мы прыгаем с Олесей, держась за руки для фотографий.
В шоке мы замираем, услышав русскую речь и проследив за ее источником священником в окружении монахинь в белом.
Витя ведет нас к Сан-Мишелю, показывает Сорбонну, и там мы снова застреваем с Олесей. Он смеется над нами, а мы готовы бесконечно фотографироваться, трогать руками камни, можем даже лизнуть. Это невероятно смотреть и заглядывать в окна Сорбонны. Разве я могла такое представить еще несколько месяцев назад, в скучном сером общежитии?
Я сажусь на ступеньки одной из дверей и глажу камень он теплый и скользкий. Уже теплый, а ведь еще только восемь утра! «Теплый от знаний», мелькает у меня, и мы идем дальше.
Пантеон великие и мертвые.
Лувр экскуземуа, король!
Тюильри здесь брат не выдерживает и засыпает на железном стуле. Мы смеемся над ним. А потом нас будят папарацци, выбрав наш угол для съемки кого-то в окнах.
Гран-Пале мы хватаем дорожные конусы и фотографируемся с ними на головах.
Мост Александра III обнять спину титана обязательно для фото туристов.
Дом инвалидов еще одна остановка на зеленой траве, чтобы дать отдохнуть ногам, пусть и в шлепках.
И Эйфелева башня мы садимся на другой стороне, на каменных перилах, обнимаем коленки и смотрим на нее, брат фотографирует симметричные позы на фоне покорившей сердце.
Эмоций чересчур, и мы начинаем поскуливать, как переигравшие щенки.
Все, едем в Сите-Университе, к Ноэлю, он уже должен был закончить с учебой, командует брат, и мы радостно спрыгиваем с постамента. Настало время встречи с еще одной достопримечательностью Парижа.
* * *
Ноэль не изменился внешне, но он у себя дома, и я чувствую это. Его дом Париж, он француз, а я влюблена во все французское.
Привет, сколько лет, сколько зим! встречает нас на русском Ноэль и поочередно обнимает меня и брата.
Привет, мы так рады! Париж это просто сказка какая-то, такого мы даже и ожидать не могли, спешу поделиться я на своем новом и окрепшем английском.
Ух ты, ты так хорошо говоришь на английском, замечает Ноэль.
Практика помогает, улыбаюсь я, но потом перехожу на русский, чтобы всем было комфортно.
Кампус Сите Университе поражает нас не меньше дневных достопримечательностей. Так я представляла себе настоящий студенческий кампус наполненным жизнью. Вокруг нас красивые молодые студенты: они лежат на изумрудной и идеально подстриженной траве, бегут по дорожкам парка, играют в футбол, пьют пиво или усердно занимаются.