Из-под армейской койки вновь донесся мрачный икающий звук. Кажись, Харитон блеванул там еще раз. Потом контрактник очень смачно перданул и удовлетворенно, с чувством выполненного долга, захрапел.
Есть еще каптерщик, прапор Кузьмич, наш старшина. Свои вещи вы ему сдаете. Но мой вам совет: если у вас есть че пожрать, то ешьте сейчас, а то прапор спиздит! Если говорить про него коротко, то это толстый бухарик, а также до крайности ленивый пиздобол, вечно спящий, мелочный, а также любящий че-нибудь стырить и без палева съебнуть с работы. Жуткий халявщик, каких поискать, постоянно жрущий у себя в каптерке куру гриль, запивая ее безмерным количеством пива, ну а после рыщущий по казарме с обещанием всех разъебать, стреляя по дороге бесцеремонно сигареты у солдат. Офицеры очень часто хуесосят его за подобное поведение, а он их потом называет у себя в каптерке за это пидарасами.
Колоритный персонаж! оценил старшину роты Волк.
Не колоритнее, чем техник роты, младший прапорщик Краштест. До нашего полка служил аж в Кремле, где пиздил все, что ни попадя, вплоть до кирпичей и ношеных трусов дедушки Ленина, пока однажды там не сел вертолет с самим министром обороны на борту. Потерявший всякий страх Краштест умудрился слить с вертолета весь керосин и снять лопасти с движками и колеса. За особые заслуги по разворовыванию техники, специально для него министр ввел специальное звание «младший прапорщик» и отправил до конца дней своих служить за косяк в наш славный полк близ Пиздосранка. Краштест известный ставочник на матчи, но чаще всего почему-то проебывает. Очень сильно на это злится, хулит за происходящее почему-то церковь, пиздит соляру и АКБ, а также вечно отпрашивается за чем-нибудь в магазин и, как правило, потом пропадает. Как и каптерщик, он большой и жирный, у него арестованы все счета, а на работу он приезжает на раздолбанной шестерке, которая вечно ломается перед самым КПП. Краштест очень часто ругается потом по этому поводу с командиром части. Чаще всего, кстати, его можно найти именно в районе КПП, где он любит стоять и пиздеть часами с кем попало. Стрелять любит все: и сигареты, и хавку с чипка у солдат, и даже портянки с подшивой! Неоднократно был замечен, как прячется в подвале, что при парке, со смазливыми и вяленькими солдатиками, в неизвестных, но каких-то нехороших сто процентов, я уверен, целях. Наш ротный Вася Клофелинов, хоть и любит строить подчиненных, но все же порядочный человек и не чужд достоинства и чести, а потому просто сердце кровью обливается, когда мы видим, как он отгребает вечно за этих двоих у командира. И именно в такую вот роту маски-шоу вы, ребята, крайне героически сегодня попали, епта! Лично я бы уебал того прокурора, что мне помог сюда присесть, в натуре!
А что, ничего с этими прапорами не сделать, что ли? спросил у Чики Кузя.
Да их куда ни отправляй везде одна подстава! У техника девяносто процентов техники не заводится, а у старшины имущества на триста тысяч не хватает. И все равно друг друга объебать пытаются!
Прервав рассказ Чики, с грохотом массивной двери в казарму завалился взъерошенный и взмыленный Пахан.
Идиоты! Чего встали?! Кобели идут! Харитона в сортир прячьте! Блевотину вытирайте! Жопу в ноги, суки! Живо!
Все немедленно бросились исполнять поручение. Как только новобранцы закончили, в казарму влетел Бич, с перекошенным от удара Секса лицом, и заорал:
Взвод, атас! Кобели прут! Строиться!
Солдаты послушно выстроились перед входом в одну шеренгу.
* * *
Джафар стоял в строю, усердно выпучив зенки и вытянув руки по швам. Сказать, что он был в ахуе значит не сказать ничего.
Жил себе не тужил в далекой просвещенной Германии, был вхож к самому министру иностранных дел, развлекался тем, что убивал порой людей, пока не оказался совершенно неожиданно в окружающей и страшной, непривычной для эстета жуткой армии.
Никто не знал, что велеречивый и изысканный дипломат, известный в обществе как в зарубежном, так и русском, на самом деле жестокий садист, извращенец, сатанист, убийца и маньяк со склонностью к некрофилии, мазохизму и утонченному после циничному каннибализму. Убивать он начал давно, еще со школы, увлечение свое любил, и даже возвел его со временем на грань возвышенного и страшного в своей ужасной, изощренной сути, немыслимого в обществе запретного искусства.
Людей психопат убил уже несколько тысяч, а потому, когда в один из дней к Джафару постучались в кабинет чекисты, он был уверен, что его художества раскрыли, и был немало удивлен, когда его засунули вместо ареста в мешок и увезли в Россию, дабы пристроить на Родине на два года в армию.
Для русской армии вид у новобранца был, мягко говоря, совсем не ахти. Чекистам, что украли его из посольства, лень было марать свои руки и приводить Джафара к положенному в армии внешнему облику солдата. Поэтому по плечам Джафара были рассыпаны густые и длинные черные волосы, а на лице его, аккуратно подбритые еще в барбершопе Германии, красовались старофранцузского образчика тонкие усики и аккуратная, изящная бородка.
Если добавить под вышеописанное исключительную бледную кожу солдата, а также ярко выделяющиеся на физиономии зеленые волчьи глаза, то можно было с уверенностью сказать, что облик парня напоминает нечто среднее между Дракулой из фильма по Брему Стокеру и молодым Атосом, описанным когда-то достославным Александром Дюмой (отцом).
Новобранец всю жизнь уделял исключительное внимание своему маникюру. Особенно страстно парень любил самолично затачивать ногти, добиваясь максимальной их остроты, схожей по свойствам с дамасской сталью или даже с прославленными в мире знаменитыми самурайскими мечами.
В данном увлечении солдат достиг настолько глубоких результатов, что, в настоящий момент, ногтями Джафара без особенных проблем можно было бриться. Поэтому он никогда не пользовался бритвой, брея щеки, подмышки и подсобное хозяйство исключительно ногтями.
Вдобавок ко всему, под губами у Джафара скрывались вставленные им в Испании самые настоящие и дорогие вампирские клыки. Зачем он их вставил новобранец и сам толком не понял. Взыграло пристрастие к эпатажу, да и просто хотелось попробовать, как это быть с клыками, чисто по приколу. Чтобы пугать людей перед тем, как убить их.
Эпатаж был у солдата в крови, а кровь эта тоже была совершенно не простая: удивительной чистоты и редкости благородная голубая. А подкреплялась она княжеским титулом, которым владел по праву крови украденный чекистами из Германии дипломат. Именно поэтому всю жизнь маньяк был ярым приверженцем роскоши, изыска, величавости и эстетики.
Несмотря на то, что Джафар был русский князь, любой уверенный в себе дед теперь мог сделать с ним что угодно, даже обоссать и выебать, и новобранец не сомневался, что плевать здесь все хотели, кем является высокопоставленный дипломат на гражданке.
Понимая всю грустную степень положения своих дел, предстоящие два года армейской службы Джафар планировал провести максимально тихо, убивая без особенных изысков, исключительно для души, и с минимальным для своей задницы (нулевым желательно) ущербом.
К армии маньяк решил для себя относиться как к страшному сну, который, как он надеялся, никогда в его жизни больше в будущем не повторится.
Эх, быть мне петухом! с тоской подумал Джафар, с ужасом представляя, что сделают с ним ночью наверняка привыкшие трахать в жопу молодых солдат старослужащие.
С чего он это взял, он и сам не знал. Возможно почерпнул данные знания из зарубежных фильмов. Князь и сам не помнил точно, каких и чьих именно.
В этот момент двери в казарму распахнулись, и вошли они. Знаменитые кобели.
В центре чапал здоровенный, как Арнольд Шварценеггер, парень, красивое лицо которого обрамляли длинные белокурые волосы, а глаза его прятались за зеркальными стеклами очков Ray-Ban. На башне офицера лихо сидел заломленный вбок десантный горделивый голубой берет.
Одет он был красиво и справно, и идеально чистая и отглаженная форма сидела как влитая на спортивной, мускулистой и рельефной фигуре ротного.