Если б Глеба спросили, зачем он следит за Корбус, зачем читает ее переписку, он заученно ответил бы, что ищет в потоке информации компрометирующие факты. И однажды, когда найдется нечто скандальное, он покажет девчонке на ее собственной шкуре, как оскорбительно чужое вмешательство в личную жизнь. Но, на самом деле, гнев Глеба уже давно остыл, а делать гадости рационально, «по плану», было не в его характере. Он просто втянулся в «параллельную» жизнь. И чем дальше, тем больше Саша нравилась ему. Нравилась ее страстная увлеченность своим делом, ее талант, независимость, искренность. И даже взрывной темперамент, что оставил на Глебовой руке долго незаживающий след, напоминал ему пылкость материнской натуры.
Гордин с удивлением обнаружил, что скучает по девчонке. Однажды он даже позволил себе набрать номер ее мобильного. И пока Саша энергично аллокала в трубку, он слушал виолончель ее голоса, и наслаждался ощущением сконцентрировавшейся в этом миге жизниускоренным биением сердца и шумом крови, спешащей по венам.
Но чем больше Глебу нравилась Саша, тем больше раздражало присутствие рядом с ней другого мужчины. Особенно этого смазливого жиголоМакса Данилина, которого Глеб уничижительно окрестил «Максиком».
Как раз на днях Саша запостила очередной его портрет. На нем блондинчик представал настоящим секс-символом: обнаженным по пояс, с гладким чистым телом, но с выразительной трехдневной щетиной на щеках (у этого красавчика все было выразительно!). Прозрачные глаза, где в серой радужке открывалась глубокая черная скважина зрачка, презрительно изучали Глеба, губы кривились в издевательской ухмылке: «Женщины принадлежат таким, как я!».
Глядя на этот портрет, Глеб едва сдерживал раздражение. Как может ее привлекать этот слащавый жиголо с водянистыми глазами? Да у этого типа на морде написано, кто он такой: эгоистичный, самовлюбленный осел! Нарцисс. Альфонс. Впрочем, какое мне дело, с кем спит эта идиотка? Ее выбор только доказывает, насколько плохо она разбирается в людях (по умолчанию предполагалось, что сам Глеб разбирается хорошо). Но сознание собственного превосходства в понимании человеческой натуры не доставило Гордину радости. Вопреки всяческой логике, он ревновал.
Гордину, начинающему мазохисту, хотелось знать наверняка, какие у Саши отношения с Максиком. Любит ли она его? Или только трахается «для здоровья»? Насколько он хорош в постели? К сожалению Глеба, Корбус не имела привычки вести сетевой дневник
Почта и СМС-ки также не проясняли ситуацию. Девчонка переписывалась со своим бойфрендом каждый день. Обычно это были два-три сообщения на бытовые темы: «Когда будешь дома?», «Сегодня твоя очередь идти в магазин. Купи курицу гриль, плз», «Вечером я у деда. Можешь присоединиться». В переписке не проявлялось никаких чувств, хотя в конце каждого сообщения торчало неприятное слово «целую». Так любит или не любит?
Был еще странный диалог в СМС-ках с контактом, обозначенным как «Гершвин»:
Гершвин: Как там наш проект? Нашла что-нибудь?
Корбус: Думаю.
Гершвин: Не надумала пристроить своего красавчика в добрые руки?
Корбус: Если надумаю, тыпервая в очереди.
Гершвин: Заберу самовывозом, как только намекнешь. Жду.
Но кто поймет, что они имели в виду? Кто этот «красавчик»? Максик? Или, например, кот? Или вообще бэушный фотоаппарат? Этих женщин не разберешь! Но Глебу хотелось, чтобы речь шла о Максике, о надоевшем Саше Максике, которого хочется поскорее сбыть «в добрые руки».
Помня советы Злобного Червя, Гордин регулярно просматривал аккаунт Данилина на предмет «добычи говна». Многое узнал.
Во-первых, Максик был никчемным раздолбаем. Глеб это понял потому, что не нашел на странице ни одного упоминания о его профессии. А это значило, что либо ее совсем не было, либо она ничего не значила в жизни красавчика. Неужели он жил на содержании? Эта мысль была Гордину и приятна, и отвратительна. Приятна, потому что унижала соперника. И отвратительна, от того, что содержал его не кто-нибудь, а Саша Корбус. Такая проницательная в своих работах и такая безнадежно глупая в жизни. Неужели она его все-таки любит?
Глеб также узнал, что Макс был увлечен идеей майнинга биткоинов, которая активно обсуждалась в сообществе таких же, как и он сам, бездельников. Тех, что мечтает о миллионах, но не способен даже задницу от дивана оторвать. Гордин не поленился прочитать в чате длинную дискуссию, где заинтересованные стороны пришли к неутешительному выводу: золотое время добывать биткоины уже упущено, текущий курс слишком высок, чтобы ожидать дальнейшего роста. И Глеб, обычно равнодушный к далеким от него проблемам финансовых спекуляций, порадовался, что Максик не станет олигархом.
Еще одним увлечением блондинчика был тюнинг автомобилей. Сам он имел дешевый Форд Фокус питерской сборки, который без конца отделывал и дорабатывал. «Надеется превратить в Майбах?» позлобствовал Глеб. Страница Максика пестрела фоторапортами о его последних достижениях. Процесс до удивления напоминал алхимические опыты по превращению свинца в золото: блеск появлялся, но суть вещества от этого не менялась. Хотя некоторые решения были весьма остроумны, практичны и порождали волну комментариев от автолюбителей. Зато другие были откровенной глупостью. Например, генератор собачьего лая при открытии багажника машины. Зачем?
А вот о Саше Корбус красавчик ничего не писал. Как будто ее и не существовало в жизни Максика. Биткоины и Форд Фокус значили для блондинчика больше, чем женщина, с которой он спал. Только однажды Сашина тонкая длинношеяя фигурку засветилась на фотографии с какого-то городского мероприятия. И то безо всяких комментариев. Гордина это задело. Как и то, что Максик, публикуя портреты Сашиной работы, не афишировал их авторство. Будто они были скриншотами с зеркала. Паршивец неблагодарный!
На самом деле эти «анонимные» портреты были самым важным на странице красавчика. Было очевидно, что Максик тащится от своих изображений. Каждый новый образ добавлял ему по нескольку свежих «друзей», а точнее подружекглупых восторженных тинэйджерок, падких на смазливую внешность. Они строчили тупые комментарии типа: «Ты красивый как модель. Напиши мне». Но на страстные призывы Максик неизменно отшучивался примерно в таком стиле: «Спасибо. Но год выпуска моей модели для тебя немного староват». Естественно, решил Гордин. Зачем альфонсу связываться с безденежными малолетками?
Вот и последний портрет, на котором Максик в очередной раз демонстрировал свой совершенный торс, вызвал новый шквал девчачьих восторгов. Одна безграмотная идиотка с ником «Ат4аяная» так впечатлилась, что по-простому предложила себя: «Хочиш быть моим парнем? Со мной тебе будет улетно». Но красавчик сразу же отшил ее: «Дарагая, у меня аэрофобия. Я литать боюсь».
Глеб, как научил его Леха Вормин, пытался заходить странички Максовых малолеток, но быстро оставил затею, потому что ничего, кроме раздражающей глупости, найти там было невозможно.
Да. Что бы Гордин не думал по поводу Максика, добытого «говна» было явно недостаточно для использования его по назначению. Идея «наказания за преступление» постепенно приобретала пугающие признаки безнадежности. Глеб уже и сам с трудом вспоминал, кого именно и за что он хотел наказать
***
Привет, пап!
Ну, здравствуй, сын. Что не звонишь?
Гордин, как обычно, испытал укол совести, поскольку в последнее время звонил родителям редко, а бывали того реже.
Но ты же знаешь, как оно обычно бывает На работе вечная запарка. Скоро релиз. Продукт заказчику сдаем. Времени совсем нет
Но поесть-попить-опорожниться хватает?
Шутишь?
Нет. Если на все это нашлось время, мог бы выкроить еще минут десять для разговора с матерью. Узнать хотя бы, как она себя чувствует.
Увы, отец был прав. Глеб сократил общение с родителями до минимума, когда закрутился его бурный роман с Анной. Он знал, что ни отец, ни мать не одобрят связи с замужней женщиной. А для него самого отношения с Анной были самым важным в его тогдашней жизни. Рассказывать правду он не мог, врать не хотел И потому стал отговариваться постоянной занятостью.
После разрыва жизнь Глеба опустела. Но его продолжали терзать воспоминания и сожаления, посвящать в которые родителей было бы неправильно. Да и сейчас Гордин не мог ничего им рассказать. Его нынешняя жизнь, в которой он «добывал говно» и строил планы мести девчонке, совершенно не годилась для откровений. Поэтому Глеб предпочитал отговариваться хронической занятостью.