Раньше, она словно перекатывает это слово на языке, пробуя его на вкус, раньше ты так не смотрел. Когда видишь такой взгляд у кого-то, кто тебе важен, внутри все переворачивается. И, поверь, в этот момент нет никакого «раньше». Есть только «сейчас», в котором мой лучший друг равнодушно лежит в снегу и смотрит в никуда.
Еще немного и ты начнешь вслед за своим Флорианом писать книги, я ухмыляюсь, красиво стелешь, Лу.
Да иди ты, она отворачивается и, к моему облегчению, возвращается к чтению конспектов.
К концу дня мне уже надоедает раз за разом ловить на себе быстрые взгляды Ясмины. Она будто проверяет, на месте ли я, с детским усердием стараясь оставаться незамеченной.
Ни с ней, ни с ее братом Савой, бывшим парнем Лу, у меня нет ничего общего. В нашу первую совместную встречу эти двое окрестили меня глупым и бесполезным ютубером и с тех пор обращались ко мне исключительно так. Я не оставался в долгу, каждый раз давая им новые прозвища. Интересно, как Ясмина будет называть меня теперь, когда больше нет никакого YouTube канала?
Я не похож на Лу, мне не свойственно изучать других людей, пытаться познать их внутренний мир и понять мотивы чужих поступков. Какое мне может быть дело до остальных? У них своя жизнь, у меня остатки своей. Поэтому тот факт, что я начинаю следить за Ясминой в ответ, не на шутку меня пугает.
Вот, что мне удается узнать за сегодняшний день: Ясправша, на каждом перерыве она достает зеркало и проверяет лицо, будто оно может неожиданно измениться.
Зачем ты за ней следишь? интересуется Лу, когда замечает, как я после занятий взглядом провожаю уходящую из аудитории Ясмину.
С ней что-то не так, я прищуриваюсь, осматривая подругу, как и с тобой, ботаничка. Мир, похоже, перевернулся с ног на голову, пока меня не было.
Со мной все в порядке, Луна гордо вскидывает подбородок, я намерена учиться нормально, а не как обычно.
Ага, оно и видно, совсем помешалась на своих конспектах.
Что до Ясмины, задумчиво начинает она, то новая стрижка ни о чем не говорит. А даже если и так, мы с ней теперь чужие друг другу люди.
Не переусердствуй, бурчу я под нос, когда мы, надев верхнюю одежду, выходим на улицу и направляемся к остановке.
В чем? недоуменно спрашивает Лу, уже потерявшая нить разговора.
Круто, что ты перестала всем угождать, но становиться стервой вовсе не обязательно.
Я не она растерянно останавливается посреди дороги.
Конечно, нет, я притягиваю ее к себе, крепко обнимая. Мех от ее пуховика щекочет мне нос, и у меня вырывается непроизвольный чих. Лу тихо смеется, а потом неожиданно отходит, заметив кого-то за моей спиной.
Недалеко от нас стоит Флориан. Со своими кудрями, нелепо торчащими из-под шапки, он кажется каким-то придурочным и совсем не серьезным. Но за этой незамысловатостью скрывается не только издающийся писатель. Прежде у меня не случалось таких интересных и философских разговоров, что мы с ним уже успели разделить.
Подруга, завидев его, пытается сохранить спокойствие, но в итоге все равно ускоряет шаг и на скорости влетает в его распростертые объятия.
Ты чего тут забыл? спрашивает Лу и пылко целует его в щеку.
Флориан протягивает мне руку, и я быстро ее пожимаю.
Решил развеяться, а то у меня начал формироваться рвотный рефлекс на новую книгу, писатель вроде как шутит, но лицо его при этом остается серьезным и даже встревоженным. Может, сходим куда-нибудь перекусить?
Лу сразу же переводит взгляд на меня.
Ник, ты идешь с нами, безапелляционно заявляет она.
А вот и не иду, я качаю головой, у меня сегодня встреча с псих со специалистом.
Ах да, точно, это уже сегодня. Совсем забыла, прости.
Перестань извиняться. Ладно, хорошей вам прогулки, я уже двигаюсь вперед к остановке, как вдруг Лу придерживает меня за рукав куртки.
Будь честен, по-настоящему просит она.
Ага, я неуверенно киваю, ну, пока.
Быть честным с незнакомым человеком. Да, именно этого мне сейчас и не хватало. От абсурдности собственной жизни хочется смеяться, но даже на это у меня не находится сил.
Ясмина
Ходили слухи, что у Ника случился далеко не обычный нервный срыв. Некоторые уверенно заявляли, что тот пытался покончить с собой. Все то время, что он отсутствовал на занятиях, ребята из института строили догадки, как именно Ник хотел уйти из жизни. А я все сидела и не могла понять, почему подобная тема нас не пугает, почему мы обсуждаем ее с такой легкостью, как какую-то выдуманную байку или чью-то несмешную шутку?
Из-за всех этих разговоров я полезла в гугл и нашла статистику с жуткими цифрами. Около миллиона человек каждый год. И Ник мог стать одним из них. Тогда я задумалась, а так ли важна эта самая жизнь, раз люди с такой легкостью с ней расстаются? Важно ли мое собственное существование, кому оно вообще нужно? Моим родителям? Моему брату? Моим одногруппникам? Мне? Вряд ли.
Смотря на Ника, я пытаюсь докопаться до истины. Почему это случилось именно с ним? А не например, со мной? Чем ему, популярному ютуберу, живется хуже, чем остальным? Неужели и в его жизни есть нечто настолько плохое, что лишает его желания просыпаться по утрам?
После занятий приходится не просто уходить, а спешно бежать, потому что Ник однозначно засек мою непрерывную слежку и в ответ организовал свою собственную. По-детски, наверное, вот так переглядываться. Но я никогда не осмелюсь задать ему все эти терзающие мой разум вопросы. Выходит, что и говорить нам с ним не о чем.
Официально после занятий я направляюсь на курсы визажистов, которые с удовольствием оплачивают мои родители. На деле же, я заезжаю в первый попавшийся двор и сижу два часа в машине, слушая музыку и смотря перед собой.
Так продолжается уже три с половиной месяца. Сначала это представлялось временной мерой, пока я не наберусь храбрости рассказать обо всем маме. Она считала, что мне не хватает ни знаний, ни практики, но когда я пришла на пробное занятие и показала преподавателям свои умения, они лишь пожали плечами. Им оказалось нечему меня учить. «Тыготовый визажист» сказали они мне на прощание.
Как только я собралась заикнуться об этом перед мамой, то осознала, что заранее знаю ее ответ. Она посчитает преподавателей недостаточно профессиональными, раз им нечего мне предложить. Я не хотела начинать поиски новых курсов, и поэтому решила промолчать. Только так меня могли оставить в покое.
Забываться, на удивление, легко. Сознание словно отключается, погружаясь в некий транс, где ничего не существует и не способно меня потревожить. Гораздо тяжелее продолжать изо дня в день просыпаться в нашем доме и ждать, когда очередная истонченная до предела нить оборвется.
Когда приходит время, я снова завожу машину и нехотя направляюсь в сторону дома. С каждой минутой внутренняя тревога нарастает все сильнее, и даже «Let's Love» в исполнении David Guetta и Sia оказывается не способна поднять резко ухудшившееся настроение. Я прибавляю до максимума звук, открываю все окна, позволяя холодному зимнему ветру танцевать с тем, что осталось от моих волос. Мне вдруг хочется подпевать, и я что есть мочи кричу на весь салон:
So take my hand, don't be afraid
(Так возьми мою руку, не бойся)
This too shall pass, this too shall pass
(Это тоже пройдет, тоже наладится)
And we'll get through it all together
(И мы преодолеем всё это вместе)
Дома оказывается только Сава, мой старший брат. Он, лениво потягиваясь, выходит в коридор и окидывает меня подозрительным взглядом.
Ты как-то рано.
Что? я ахаю и одним быстрым движением руки достаю из кармана куртки телефон и смотрю на время. Кажется, я ехала на слишком высокой скорости, раз добралась на двадцать минут раньше обычного. Ой, да, нас отпустили немного раньше.
Как дела в универе? вроде как невзначай интересуется брат, но мне его расспросы уже порядком надоели.
Нормально в универе. Тебе же нет никакого до этого дела, зачем спрашиваешь? я нервно сбрасываю с себя сапоги и убираю их в платяной шкаф.
Почему нет никакого дел я прерываю его, громко хлопнув в ладони.
Сав!
Да что не так-то, а?