Обед давно закончился, и девушка спохватилась насчет возможных проблем на работе. Даже телепортировав Ирину в продовольственный цех, я не доставил бы ее вовремя, а мой автомобиль не был способен и на половину скорости света. Нас ждали добрые полчаса пробок и проездов на желтый сигнал светофора. Мы сидели в молчании, пронизывая город, как время пронизывает пространство. Посматривая на мелькавшие вокруг дороги образы улиц, мы прекрасно понимали, что зерна наших будущих чувств не попали на почву гипотетических отношений и просто ждали, когда же впереди появится синее здание на окраине города, в котором Ирина, извинившись перед начальством, продолжит гордо работать, все так же оценивая своих гипотетических кавалеров, разве что теперь будет иногда первой начинать разговор, чтобы не получилось как со мной потерять шанс первой бросить настырного парня.
Широкие улицы закончились, плавно перейдя в пригород с разбросанными повсюду промышленными зданиями и складами. Я остановил машину на том же месте, где утром забирал девушку, попрощался с ней и помахал вслед уходящей фигуре. К счастью для всех нас, мои действия ничего не значили, поэтому Ирина махнула в ответ, изобразив на лице выработанную годами пустую улыбку. Девушка исчезла в двери теплого цеха, и я остался один. День, уже давно перешедший через экватор, следовало закончить и забраковать как неудавшийся экземпляр на длинном конвейере моей жизни, насчитывавшем уже двадцать восемь лет повторяющихся восходов солнца и его непременных закатов. Следуя на запад, к очередному заходу умирающего светила, я под невыносимую музыку радиостанций добрался до своего дома в другом пригороде медленно погружавшегося в темноту Екатеринбурга. Я был расстроен и опустошен второй день подряд. Пытаясь убить ненавистный вечер, я медленно разъезжал по знакомым улицам и вглядывался в пустые лица людей. Время текло медленно, посмеиваясь над попытками обычного человека ускорить его. Оно упорно сжимало меня изнутри.
Не желая возвращаться домой и непременно впадать в уныние, я оставил машину на привычной обочине и пошел гулять, быстрыми шагами сбегая от холода и от себя. Встречался взглядами с прохожими, но по традиции делал вид, что их не существует, получая взаимность в ответ. Наматывал прогулочные круги вокруг дома и небольшого торгового центра, расположенного за ним, сидел на лавке и читал новые сообщения в надежде увидеть новости о Матвее, но ничего, кроме нервных репостов смешных картинок от залегших на дно Антона и Сливы, не приходило. Вечер постепенно клонился к логическому концу, а я, развеяв досаду от безуспешной вылазки, почувствовал сильный голод, как бывает, когда за день съешь только один сэндвич. Пустой желудок маленькой черной дырой съеживался внутри живота, будто пытался всосать в центр себя весь накопившийся во мне негатив, создав там подобие жемчужины, которая растет внутри раковины под сильным давлением. Что-то во мне созревало, но, только открыв самого себя, можно было узнать, что именно. Только совершив самое сложное в жизни усилие над собой. А пока что черная дыра продолжала сжиматься в желудке, засасывая меня внутрь собственных страхов и нерешенных проблем. А как хорошо все начиналось! Пару лет назад, вдохновленный знакомством с Матвеем, я думал, что мир лежит у моих ног. Все так думают, окрыленно порхая по жизни, мечтают прославиться и стать звездами, пока злобное солнце не сжигает их крылья и они не падают на самое дно своей раковины, в которой раздавленные весом собственных желаний сворачиваются в маленькую черную жемчужину, которой не суждено больше увидеть солнечный свет.
Зайдя в тупик, я осознал, что ключ к пропаже друга лежал далеко в прошлом, когда мы оба вдохновенно парили в небе, не догадываясь, что крылья человеку даны только одни.
Глава 3. Несущий свет
Когда видят двух разных людей рядом, говорят, что противоположности притягиваются. Подобно двум мыльным пузырям липнут друг к другу. Несмотря на крылатое выражение, их место соприкосновения априори должно быть общим, иметь многие сходства. И чем сильнее притягиваются эти люди, тем больше становится взаимная грань интересов. Если повезет, два этих человека в конечном счете сливаются в один большой шар. Чтобы понять, почему я познакомился именно с Матвеем, а не любым другим человеком на планете, нужно почувствовать силу, которая толкала нас друг к другу, постепенно сплющивая наши мыльные пузыри. Поначалу это проходило медленно и незаметно.
Пару лет назад во времена, которые ничем не отличались от настоящей эпохи глобального потепления и тайного передела мира, Саша, моя старая знакомая, возвращалась с проходившего в Крыму фестиваля ретрита и йоги.
Максим, вставай! Солнце взошло! кричала она.
Саша, отстань, бурчал я в старенький телефон.
Кстати, привет.
Кстати, да.
Тогда я еще страдал от самого болезненного в жизни расставания с одной обаятельной путешественницей Дианой, прошедшей огонь, воду и крыши Бангкока, моей сильной любовью и самой большой вдохновительницей, для которой весь мир был домом. Сотни аэропортов в качестве прихожей, тысячи базаров как огромная кухня, монастыри всех религий ей заменяли спальню. В таком огромном уютном пространстве моя скромная лачуга с работой под боком казалась ей клеткой, в которой невыносимо было сидеть с прижатыми к телу крыльями. Я ни капли не соответствовал образу жизни Дианы, поэтому ее очевидный уход из моей жизни очень сильно травмировал примитивную мужскую психику. Если кого-то вдруг забыли научить этому в школе, то скажу, что страдание от расставаний занимает огромную часть нашего бытия. Оно воспринимается гораздо острее, чем в фильмах и книгах, куда обиднее поражения любимых спортсменов по телевизору и в сотни раз несправедливее речей наших политиков. Обнадеживает, затем расстраивает, после чего нагибает за новой надеждой, обходя сзади и в самый беспомощный момент вставляет огромную палку с шипами в наш неприкрытый
Макси-им! Знакомая перебивала сон с новой силой.
Ну что еще, Саш? Дай выспаться перед великим днем.
Оказывается, девушка все еще висела на телефоне. Задолго до ее поездки на фестиваль ретрита я начал заниматься растяжкой и уже был готов перейти на уровень полноценной йоги, единственного занятия, которое могло научить управляться с желаниями и чувствами. Чтобы забыть свою любовь, перестать страдать этим великим даром и начать наслаждаться им. Спастись из бесконечного плена собственных чувств, в котором томятся все обусловленные создания нашего маленького земного сообщества. Некоторым это надоедает, и они превращаются в Сашу и начинают все скоропалительно пробовать и изучать, утопая в идее поиска смысла бытия. А некоторые понимают, чего конкретно хотят и превращаются в Максима.
Для чего тебе нужна йога? спрашивала Саша за завтраком в пиццерии, где мы сразу же встретились.
Ты же должна прекрасно понимать, для чего она нужна, возмутился я в ответ, кладя кусок пиццы в рот.
Даже сытым всегда был готов есть это мучное блюдо, а будучи в то утро голодным, набросился на него с тягой вечного ученика к своему учению, с какой Саша поехала в Крым. Рядом лежали сувениры и фотографии с полуострова, которые она показывала, прилетев ненадолго в Екатеринбург по пути домой. Специально для меня, чтобы поделиться великим счастьем нового опыта. Или великим опытом нового счастья.
Я от сенсея ни на минуту не отставала, продолжила Саша с гордостью идеального ученика. Но мне интересно знать, что видишь в этом учении ты.
Ну я не так много ею занимался, бубнил, глотая сочные куски сыра с грибами через каждое слово. Всего несколько месяцев и преимущественно растяжкой.
Ну а зачем ты начал?
Она удивленно посмотрела на то, как ненасытно я поглощал пиццу, и пододвинула свою порцию, оставшуюся нетронутой. Она привезла из поездки щедрость и теплоту.
Когда ты последний раз ел? спросила она.
Наверное, вчера, я не помню, ответил я и, вспомнив предыдущий вопрос, добавил: А йогой начал заниматься, чтобы пересилить любовь.
А-а-а, протянула Саша. Ты все об этом. Помогу, чем смогу.
Диана, виновница моих чувств, и Саша, помощница в моей борьбе с ними, в реальности были подружками, вместе путешествовали и идеально подходили друг другу, однако на меня оказывали такое разное воздействие. Как ангел и бес на разных плечах. В той редкой ситуации, когда ангел пинает под зад, а бес помогает и утешает, потому что недавно подхватил совесть от чихнувшего рядом доброго человека.