Мы надолго замолчали, думая об одном и том же, не искали слов. Машина остановилась.
Давай выбираться, Маленькая. Мы уже в который раз вокруг гостиницы крутим.
Перекусив чаем у Виктора и Маши, мы решили не обедать. Я приняла душ и отправилась в салон красотыуложить волосы и «сделать лицо».
Но перед этим позвонила маме.
Мама всё знала, услышала мой голос, заплакала, причитая: «Как же ты так, Лида, с Костей? Ты с ума сошла? Что за любовь, и какая такая половинка в твои почти шестьдесят? Люди в эти годы старость ждут вместе, берегут друг друга. И потом, разве можно вот так, не подумав, не узнав человека а вдруг он аферист какой?»
Я слушала непрекращающийся поток слов, поток слёз, изредка делала попытку вставить слово, но понапраснуменя не слышали. Смотрела на Босфор и тоже плакала.
Сергей стоял за спиной, обнимая за плечи, и слышал каждое слово мамы.
Лида, возвращайся, возвращайся сегодня же! У тебя даже денег нет! Ты почему деньги у Кости не взяла? Если он хороший, пусть он привезёт тебя, пусть со мной познакомится, а нет, приезжай сама, я вышлю деньги. У меня душа болит, я весь день плачу.
Я сделала ещё одну попытку быть услышанной:
Мама, мамочка! Со мной всё хорошо, всё в порядке! Мама, я люблю, услышь меня! Первый раз в жизни люблю! Не плачь! Я счастлива, впервые счастлива, мама!
А если он бросит тебя, а Костя не простит?
Мамочка, у меня останутся воспоминания! Пусть несколько дней, но счастья!
Какое счастье? Что ты говоришь? Она опять заплакала.
Мама, успокойся, я обещаю, я приеду через три дня. Через три дня. Звонить буду каждый день.
Деньги куда выслать?
Не надо ничего высылать. Я позвоню завтра в это же время. Хорошо? Только не плачь!
Кончив разговор, я повернулась к Сергею и спрятала лицо на его груди. Его ладонь легла на мой затылок, извечным жестом защиты.
Завтра я отвезу тебя в спа-центр, стал нашёптывать он, за тобой там поухаживают, попарят, сделают массаж, какие-нибудь девчоночьи процедуры. Ты любишь баню?
Я кивнула.
А когда за тобой ухаживают?
Я опять кивнула, уже улыбаясь, хоть и сквозь слёзы.
Вот и славно! А я займусь делами, за день управлюсь со всеми нуждами, а на следующий день мы сходим в Айю, посетим Голубую Мечеть, а вечером вылетим в Алма-Ату. Ну, взгляни на меня, согласна?
Я потянулась к нему и благодарно прижалась губами к его щеке. Нежность его поцелуев быстро высушили мои слёзы.
Волосы мои и помыли, и напитали, и уложили. Насилу отбилась от закрепляющего все эти труды фиксатора. Мастер настаивал, даже рассердился, но поняв, что вразумить не удастся, отступился. Я и так сомневаюсь, что Серёжке понравится дышать всей этой смесью ароматов, но лакэто слишком даже для меня, я люблю живые волосы.
С визажистом повезло. У девочки рабочий халатик оказался почти того же оттенка синего, что и моё платье. Как могла я объясняла, что макияж мне нужен к туалету цвета её халата. Она поняла, достала ещё один такой же халат и накинула мне на плечи. Я отказалась от помады, она не спорила, внимательно оглядела моё лицо и принялась творить.
Вся божественно прекрасная я вернулась в апартаменты.
Сергей шагал по гостиной, в руке держал мой паспорт и слушал по телефону чью-то длинную речь; увидев меня, не восхитился, наклонился поцеловать и, поморщившись, отпрянул. «Таак, красота моя никого не ослепила», хохотнула я, налила себе чаю и села в кресло. Мысли бродили от мамы к Маше, от Машиной любви и жертвенности к её неповторимому голосу. «Надо проверить, есть ли у неё слух ей обязательно надо петьОдновременно я следила глазами за тем, как передвигается Сергей по гостинойни одного лишнего жеста, негромкий баритон звучит уверенно, коротко отдавая поручения. Я люблю этого малознакомого мне мужчину. Люблю его голос, люблю руки. Люблю, как он меня целует. Рядом с ним я не боюсь незнакомых людей. Одним только взглядом он дарит мне свободу от моих же зажимов и придуманных страхов. Нет, мама, я не сошла с ума. Это раньше я была сумасшедшей, не знающей любви. А его я узнаю! Я узнаю о нём всё! Только дай мне время, мама».
Кончив разговор, Сергей остановился у моего кресла и подал мне паспорт.
Извини, достал без спросу. Твоя мама права, у тебя должны быть деньги. Я открыл тебе счёт. Завтра заедем в банк и получим карту, так будет быстрее, чем ждать, пока пришлют. Он оперся руками в подлокотники кресла и потребовал: Дай губки.
Начав целовать, не остановился, выхватил меня из кресла и понёс в спальню.
Мастер хорош! Причёска несколько растрепалась, но хватило нескольких движений пальцами, и растрепавшиеся волосы вернулись на место. Поглядывая на себя в зеркало, я надела чулки, дальше изумительной красоты туфли, потом платье.
Серёжа, помоги, не отрывая глаз от своего отражения, я встала к нему спиной, прося застегнуть молнию на платье. Платье легло по фигуре, и по лицу моему расползалась довольная улыбка. Дама в зеркале мне очень нравилась. Я хохотнула и заметила остановившийся взгляд Сергея. Глядя на меня, он поправлял в рукавах пиджака манжеты сорочки. Я призывно потянулась к его отражению, он усмехнулся и отвёл глаза. Помогая надеть пальто, посмотрел на мою обувь и проворчал:
У отеля машину подадут прямо к выходу. А вот до ресторана придётся пройтись. Махнул рукой. Пойдёшь на руки.
Я взяла сумочку, и мы вышли из номера.
Серость дня, наконец, разрешилась дождём. Глядя на длинные мокрые следы от первых капель на лобовом стекле машины, я спросила:
Как мне себя вести?
Маленькая, будь собой, не надо ничего усложнять.
Расскажи о своём партнёре.
Шахин Мехмет. Работаем давно. Немногим старше меня, сдержанный, предпочитает молчать и слушать. Не улыбчив. Человек порядочный. Недоверчив. Даже при расширении дела не согласился подключить кого-то третьего. Я предлагал Николая, познакомил их и получил категоричный, даже возмущенный отказ без объяснений. У меня деньги были, а он предпочёл взять кредит, чем расширить количество соучредителей. Это тот самый человек, который помог Виктору и Маше с оформлением гражданства.
Он же не соглашался на сотрудничество. Почему передумал?
Сказал: «Человек, бескорыстно помогающий другим, заслуживает доверия». Доверие есть с обеих сторон, а дружбы нет.
Доехали быстро. Машина ещё не остановилась, а к ней уже бежали два швейцара с раскрытыми огромными зонтами. Сергей вышел под зонт, подошёл к моей дверце и, взяв меня на руки, широким шагом направился к дверям ресторана. Швейцар едва поспевал за ним, бежал, укрывая нас от дождя. Зайдя под козырёк, Сергей отпустил меня и шагнул вперёд, протягивая руку высокому сутулому человеку с густой шапкой волнистых, чуть тронутых сединой волос и строгим эллинским профилем. Тот крепко захватил протянутую руку, встряхнул несколько раз, кивнул и повернулся ко мне. Эталонную красоту его лица нарушала нижняя губамягкая, красная, она слегка отвисала, образуя щель между губамидегенеративная черта на породистом и гордом благородными предками лице.
Я улыбнулась, отвечая на пристальный, изучающий взгляд чёрных глаз.
Сергей представил:
Маленькая, это Шахин Мехмет, мой партнёр. Мехмет, моя жена Лидия.
При слове «жена» я невольно бросила взгляд на Серёжу.
Здравствуйте, Мехмет.
Не отвечая на приветствие, Мехмет вяло взял мою руку, тотчас выпустил и простёр длинную длань в приглашающем жесте.
Он привёл нас в отдельный зал, отгороженный от общего зала огромными стеклянными дверям купе, открытыми во всю ширь, но задёрнутыми тяжёлыми шторами. За столом одиноко сидела женщина в мусульманском одеянии. Увидев нас, она встала и поклонилась. Мехмет на очень недурном русском представил:
Лейла. Моя жена.
Руку мою Лейла пожала несмело, улыбнулась смущённо, на Сергея и не взглянула, и руки не подала. Закончив с формальностями, мы сели за стол. Есть хотелось страшно, а стол был сервирован, но пуст, и за заказом никто не спешил.
Мехмет задумчиво изучал крупные угловатые кисти своих рук, положив их перед собойего ухоженные ногти с большой, резко очерченной, лункой при каждом движении поблёскивали лаком. Лейла, наоборот, прятала руки под столом и сидела, вперив взгляд в пустую тарелку . «Она что, духов еды вызывает? досадливо вопрошала я про себя, сколько мы так будем сидеть? Ягостья, неловко брать управление на себя». Затянувшееся молчание само по себе угнетало, а уж на голодный желудок было и вовсе невыносимым. Нарочито громким шёпотом, я спросила: