Когда маленькая Элена распахнула глаза, то первым, что увидела, был большой пласт черепичной крыши, блокировавший ей путь. Отважившись оглядеться, девочка пришла в ужас. От их дома остались только внешние стены и её спасительницакрепкая лестница, которая отныне поднималась в открытое небо.
***
Вышедшим на берег мореплавателям предстала, леденящая душу, картина. От благополучного города с прекрасной архитектурой остались лишь, дымящиеся местами, руины, из-под которых не переставали доноситься стоны и крики о помощи. Первыми на выручку разрушенному землетрясением городу, пришли моряки российского флота, находившиеся в учебном плавании по Средиземному морю. В роковую ночь они оказались неподалёку от берегов Мессины.
Порой издалека казалось, что некоторые здания не пострадали, но подходя к ним ближе, и заглянув в окна с разбитыми стёклами, становилось понятновнутри не осталось ни потолков, ни межкомнатных стен. А из-под обломков торчали омертвевшие части тел, погребённых заживо людей. Морякам предстояло вытащить из месива мебели, кусков обвалившихся стен и балок десятки тысяч живых и мёртвых. Матросы, гардемарины и офицерывсе трудились наравне. Большую часть работы им приходилось проводить вручную, не используя ни кирки, ни лома, дабы не поранить выживших под завалами. Прямо посреди улиц, рядом с наскоро организованными перевязочными пунктами, спасатели были вынуждены складывать извлечённые из-под завалов трупы, чтобы скорее прийти на помощь тем, у кого ещё были шансы выжить.
После многих часов тяжёлых работ, один из гардемаринов, поднял голову в небо, чтобы хоть немного перевести дух. Над городом, ещё недавно цветущим, повисло огромное чёрное облако. Ноги подкашивались от усталости, и он уже не понимал: действительно ли в один момент все звуки стихли, или эта абсолютное беззвучие лишь аудиальный обман, созданный его измождённым мозгом.
Внезапно сквозь тишину пробился детский плач. Вместе с ним вернулись все остальные шумы, и у юноши будто открылось второе дыхание. Гардемарин стремительно ринулся к устоявшему фасаду большого дома, откуда, как ему показалось, доносились горькие рыдания ребёнка. Не зная итальянского языка, он кричал то по-русски, то по-французски: «Где ты? Потерпи, я сейчас помогу тебе! У э тю? Ж'арив!» Молодой человек осторожно ступал по обломкам, всякий раз опасаясь, что под каждым из них может оказаться ещё живое дитя.
Плач остановился. Гардемарин осмотрелся и заметил, маленькую девичью головку. Едва виднеясь из-за обломка крыши, прислонённого к каменной лестнице, девочка с мольбой смотрела на своего возможного спасителя. Позабыв осторожность, юноша скорее направился к ребёнку, и тут, услышал жалобное завывание. Вероятно, перелезая через очередную гору обломков, наступил на зажатого под ними человека. Решив, что сначала убедится, цела ли девочка, добрался до лестницы и заглянул в щель за упавшим фрагментом крыши. За исключением пары ссадин, ребёнок, казалось, был невредим. Гардемарин сделал несколько заходов, но отодвинуть покрытый черепицей пласт ему не удавалось.
Не бойся, я сейчас позову на помощь, насколько мог успокоительным тоном, сказал юноша и перевесил свою руку через разделяющую их преграду. Девочка на несколько секунд крепко сжала кончики его пальцев и затем отпустила. «Кажется, она меня поняла», подумал молодой человек и стал пробираться к месту, где недавно слышал стоны. Откидав в сторону несколько нетяжёлых обломков, увидел девушку: её ноги были придавлены громоздким деревянным комодом, но она была в сознании. Гардемарин добрался до выхода, и позвал на помощь двух крепких матросов.
В первую очередь решили вызволить зажатую под комодом девушку. Подняв с неё тяжеловесную мебель, положили на носилки и отнесли к ближайшему пункту медицинской помощи. Гардемарин не решился оставлять напуганного ребёнка в одиночестве и пока ждал возвращения матросов, срывающимся голосом читал стихи Пушкина, стараясь придать интонации успокаивающее звучание. Юноша догадывался, что девочка его не понимает, но чувствовал, что ей сейчас важно ощущать чьё-то присутствие:
«В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой»
Гардемарин, оборвал чтение стиха, увидев, что один из матросов вернулся. Вдвоём они сумели отодвинуть кусок крыши, и девочка по очереди обняла обоих своих спасителей. Затем тоненьким дрожащим голосочком вопросительно пробормотала что-то по-итальянски.
Мадре, падре Полагаю, она спрашивает, про своих родителей, задумчиво произнёс гардемарин.
Пусть девочка пока побудет с вами, а я попробую их найти, хриплым басом распорядился матрос, и осторожно приподнимая обломки, начал поиски.
Малышка уселась на руки гардемарина и что-то лепетала на мелодичном языке. Чаще всего повторяла «Мамма, папа и Кьяра». Молодой человек сделал вывод, что Кьяра возможно её сестра, няня или родственница, та самая девушка, которую удалось вызволить из-под завала. В ответ юноша лишь успокоительно похлопывал её по маленькой спинке и повторял «Ничего, ничего».
Сюда! усталым низким голосом позвал матрос с другой стороны дома.
Гардемарин поставил девочку на землю и с помощью жестов объяснил, что ей нужно подождать здесь. Добравшись до матроса, заметил небольшую часть ночной сорочки, отороченную кружевом.
Это, должно быть, её родители. Скорее, нужно помочь им!
Оттащили мелкие обломки стен и потолка, затем с трудом подняли деревянный пласт и опрокинули его на другую сторону. Лежащий на боку мужчина, нежно обнимал свою красивую жену, чуть склонившую голову в его сторону. Лица у них были спокойные, безмятежные. «Что там землетрясения и прочие катастрофы, когда любимый человек рядом и снятся сладкие, сказочные сны», мысленно прокомментировал гардемарин.
Приблизившись, прошептал:
Синьоры, нужно просыпаться.
Но, супруги никак не отреагировали. Тогда юноша потрепал за плечо молодого мужчину и повторил:
Просыпайтесь скорее, ваша дочь не перестаёт о вас спрашивать.
Гардемарин прекрасно видел вытекшую тонкой струйкой кровь из чуть приоткрытых чувственных губ девушки, и растёкшееся бурое пятно под головой её мужа. Однако, всё громче и громче, будто теряя терпение, пытался их разбудить.
Синьоры, имейте совесть! Ваше дитя переживает. Немедленно просыпайтесь!
Бывалый матрос грубо оттянул обезумевшего юношу от бездыханной пары, обессилено упал на колени, и, вжав в лицо ладони, сдавленно зарыдал.
Глава 2. Будущие островитяне
Май 2015 год, Юг Франции
Матильда поднесла чашу к губам, свела глаза к её содержимому и тут заметила: в жидкость насыщенного зелёного цвета погрузился серебристый локон её волос. Вытянула из чая «Маття» мокрую прядь и таки сделала глоток бодрящего напитка. Испорченная причёска ничуть не омрачила ей настроение. Чтобы привести себя в порядок к вечеру, времени оставалось с лихвой. «Можно даже успеть собрать пару коробок для переезда», запланировала девушка, наслаждаясь пребыванием на золочёной солнцем террасе.
Хоть короткая стрелка часов наклонилась от полудня лишь на одно деление, жара не по-весеннему быстро набирала обороты. В саду благоухали и услаждали взор розы, а на взрослых оливковых деревьях сплетничали птички. Обожаемый пёс Попей, устроился рядом и с упоением грыз, очищающее зубы, лакомство, обхватив его двумя передними лапами. С недавних пор такие приятные мгновения превратились в почти ежедневный ритуал. Между тем к обеденному часу Матильда успела немного: выучила пятнадцать новых итальянских слов и прогулялась с собакой.
До этой беспечной поры девушка жила в том мире, где правят «жаворонки». Рано вставала на работу, садилась в машину и, дрожащей от холода рукой, пыталась вставить ключ в зажигание. А после ещё минут пять клокотала зубами, в ожидании пока салон немного прогреется. Решив убежать от климата, к которому её тело так и не смогло адаптироваться за годы, проведённые в Москве, решила вернуться на свою историческую родину. В страну сыра, хрустящего багета, вина и любви. Родилась Матильда во Франции, но большая часть её жизни прошла в России, и потому ментально она считала себя русской. Тем более что в её жилах текла наполовину русская кровь.