«Это», если мне память не изменяет, было в марте и в апреле А сейчасоктябрь
Октябрь? Разве? Понимаешь, я тогда ушёл на операцию
И что, только с неё вышел? Поздравляю
Нет, не только что у меня же работа, учёба, потомармия.
Так тебя что, в армию забрали?! И куда? Ты откуда звонишь-то?
Булгаков объяснил, что всё это время был на «офицерских сборах». То, что они, эти сборы, проходили в июнеиюле и почти три месяца, как закончились, говорить не стал. Абонент приняла это объяснение, как любые другие. Всё же Антон для неё был существом из иных, горних, сфер, и вся его медицинская деятельность была априорно непознаваема.
И ты сохранил номер моего телефона? Зачем же?
Я.... я всё помню, Наташа. Очень помню, голос Булгакова так правдоподобно задрожал, точно он испытывал сильное переживание. Антон заметил это и удивилсяон и правда переживал, но не столь сильно.
Почему раньше не позвонил? несколько любезнее зазвучало с другого конца провода.
Молодой человек ответил, что впрочем, какая нам разница, что именно он ответил. Уже понятно, что будущий хирург вполне умел «вешать лапшу», а так же мастерски использовать служебное положение в личных целях. В любом деле важен результат, а результатом разговора стала встреча возле Танка через час.
Наташа пришла не совсем вовремя, опоздав на десять минут. Она вдруг появилась из частого мелкого дождика запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с выбившимися из-под шапочки волосами. Она торопилась, боясь не успеть, и, сойдя с троллейбуса, почти бежала к памятнику. Антон прослонялся этот час по центральной улице Ленина, куря дешёвые болгарские сигареты одна за другой и думая непонятно о чём.
Девушка, достигнув своего хирурга, остановилась, сложила руки перед собой, скрестила ноги и нерешительно улыбнулась. Она так мало изменилась за эти полгода, как будто только вчера он её прогонял со своего рабочего места в грубых выражениях. Её полуулыбка и быстрый взгляд из-под свежеподведённых приспущенных ресниц означали готовность ко всему, которые тогда так взбесили нашего героя.
Привычка всегда преодолевать трудности иногда играет с героями злую шутку.
«Ну вот, снова она беспомощно мне улыбается, точно и не прошли эти полгода»
Антону почти пришлось принудить себя улыбнуться.
Ну, привет, произнёс он, решительно обнимая подружку. Она моментально прильнула к нему, и близость знакомого тела тут же воспламенила притупившиеся за месяцы «простоя» чувства нашего героя. Он отвёл Наташу в сторонку и жадно поцеловал. Она так пылко ответила, что последние сомнения исчезли.
До родного общежития от памятника (впрочем, кому именно и был ли вообще это памятник, остаётся неизвестным. На булыжном постаменте стоял обычный танк «Т-34», крашенный в зелёный цвет, с воинственно приподнятой пушкой. Боевая машина была повёрнута на запад. К 9 Мая здесь появлялись букеты цветов и пионеры в белых рубашках) было рукой подать. Наташа не спрашивала, куда они идут. Она мечтательно держала высокого хирурга под руку и горделиво смотрела по сторонам. Чувствовалось, что за Булгаковым она пойдёт в огонь и в воду.
XX
«Центральный Комитет исходит из твёрдого убеждения, что реализация курса на ускорение, на перестройку, на достижение качественно нового состояния советского общества немыслима без активации идейно-теоретической деятельности, без надёжного обеспечения научно-практических мер по совершенствованию общественных отношений развитого социализма»
(Советская пресса, октябрь 1986 года)
На входе в общежитие обычно спрашивали пропуск или удостоверяющий личность документ. У Антона, как правило, особых трудностей с проходом и проводом к себе не имелось: все штатные вахтерши его знали, он всегда с ними здоровался и очень нравился бабушкам. Обычно на вахте сидел и кто-нибудь из студентов, но многих Антон знал и был в хороших отношениях. Его с дамой должны были бы пропустить беспрепятственно.
Проблема могла возникнуть в комнате. Прежний сокурсник и сосед Антона, Дима Красненков, в начале шестого курса женился на городской и переехал жить к тёще. Видимо, ему не очень сладко у неё жилось, так как Дима заходил потом четыре раза и приносил с собой водку«побухать на воле», и завидовал «безграничным возможностям» Антона. Закрыв дверь, пили и вспоминали прежние весёлые деньки.
Теперь соседом Антона стал первокурсник Миша Богомолов, только что окончивший школу юноша. Он мечтал стать гениальным хирургом или придумать лекарство от рака, а сейчас упорно грыз гранит науки. Он ещё не помышлял о близости с женщиной, но в Антоне видел высшее и мудрейшее существо, подчиняясь во всём беспрекословно. Пожалуй, соседа можно будет выпихнуть из комнаты на часок, не объясняя причин
Но проблемы возникли ещё при входе. На вахте сидели и стояли несколько крепких и румяных молодых людей с красными повязками на рукавах, причём явно не жильцы общежития. Главным у них был Сева Мельников по кличке «Мюллер», сокурсник Антона, из группы терапевтов. Это был «Прожектор» Комитета комсомола. Парни проверяли документы не только у всех входящих, но и у выходящих. Без наличия документа не впускали и не выпускали. У вахты с обеих сторон образовалась очередь.
Сева, пухлый невысокий крепыш с длинным вздёрнутым носом и вечно готовым к скандалу выражением, лично разбирался с каждым и давал команду своим активистамвпускать или выпускать. Эта новая должность очень нравилась Мюллеру. Он и расхаживал упруго, и держал грудь колесом, и без конца взбивал наверх свои пышные волосы. На него смотрели. Кто-то попытался выйти на улицу с «запахом алкоголя изо рта». Это моментально унюхали комсомольцы, задержали и передали Севе для допроса.
Тэ-экс, молодой человек, надменничал толстенький Мельников перед перетрусившим студентиком, которого Булгаков хорошо зналтот учился на четвёртом курсе и жил на их этаже, от вас пахнет! Назовитесь, пожалуйста. Фамилия, комната, курс, группа. Итак?
Я не понимаю, ещё больше бледнел тот, что такого-то? Мне срочно идти надо, на почту. У меня на 21.00 переговоры с домом, с матерью. Пустите, ребята
Наличие запаха алкоголя изо рта, разъяснил Мюллер, даёт основания мне вас остановить и выяснить ФИО. Вы знаете, что в общежитиях мединститута строжайше запрещено употреблять спиртное! Что пили? С кем пили? Где взяли?
Не пью я вообщеВам показалось это, наверное, от меня так пахнет одеколоном «Шипр»!
Андрей, подойди сюда, понюхай этого кадра. Пахнет? Да вы дышите! Не в себя!
Конечно, пахнет, подтвердил Андрей. Заметно, во всяком случае.
Вот. Ему тоже показалось? Всё, два свидетеля есть. Назовитесь, молодой человек, и можете быть свободны, идти на свои переговоры.
Я назовусь, а вы меня запишите, что пьяный был, подозрительно хлюпал носом задержанный. Потом доказывай, что не верблюд. Не пил я! Вот и весь сказ. Вам надовы и узнавайте.
Как вы себя ведёте?
Я себя нормально веду! закричал бедолагастудент, понявший, что ему терять нечего и начал вырываться из цепких рук активистов. Я не пил! Не имеете права задерживать, у меня переговоры срываются! Пустите!
Властью, данной мне народом, я имею право задержать вас до выяснения личности. Тем более, вы без пропуска Не назовётесьотведём в 27-е отделение милиции. Там быстро установят
Пропуск в комнатесразу сдавался задержанный при упоминании милиции. Сейчас принесу.
Андрей, сходи с ним, посмотри там, а то ещё сбежать надумает!
Антон и Наташа поспешили выйти, пока Сева, отправив четверокурсника за пропуском в сопровождении молчаливого самбиста Андрея, не повернулся в их сторону. То, что Мюллер и Булгаков учились на одном курсе, сейчас ничего не значило. Начальник «Комсомольского прожектора» и должен был проявлять особую принципиальность именно со своими, чтобы не заподозрили в мягкотелости. Шансы Булгакова застрять на вахте были более, чем высоки: отсутствие пропуска, запах алкоголя изо рта, попытка нелегально провести в общежиите постороннюю. А если он ещё начнёт некорректно вести себя и препираться
В общежитие был другой путьчерез подвал. Туда вела малозаметная дверь с улицы, с внутреннего двора, которая должна была быть наглухо заколочена. Её и заколачивали каждую неделю дежурные слесаря гвоздямистомиллиметровками, но студенты не желали мириться с этим и тут же отколачивали, сохраняя за собой право беспрепятственного круглосуточного прохода домой.