Гости, которых Уитмен называл «перекати-поле», а так оно и было, в оплату за ночлег должны были написать и оставить хозяину на память свою биографию (что-то вроде анкеты при заселении в отель), а также помогать ему несколько часов в день перекладывать книжки с места на место и вытирать пыль. Самое любопытное, что магазин, первоначально именуемый «Мистралем» в честь 400-летия английского писателя (и поэта, разумеется), он назвал «Шекспир и компания».
Говорят, и хочется этому верить, что в этом книжном отеле переспало (не думайте о плохом!) порядка 40 тыс. человек. Не все писатели, но и поэты тоже попадались. А книжный магазин до сих пор функционирует: здесь регулярно проводятся воскресные чаепития, коллективные чтения стихов и обсуждения книжных новинок. Кстати, рядом через дорогу находится бистро, предлагающее начинающим писателям меню на литературную тематику. Фантазии просто не хватает, что за меню, что бы в нем можно было пожевать, чем выпить-закусить
Романтический импрессионизм в литературе
Вначале, общее впечатление, ибо оно и только оно есть критерий для обычного, рядового читателя: нравитсяне нравится. Разбор произведения «по косточкам» пища, лакомый кусочек для критиков, для литературоведов. Не будем томить, скажем прямо: мы имеем дело с мастером слова, блестяще им владеющим. Столь же блестяще автор владеет ритмом «маленького романа», он меняет его по мере необходимости и этому не научишь ни в каком институте. Поверьте, это не менее важно, нежели искусство планирования, построения и развития сюжета.
Мне показалось, да, собственно, так и есть, наверное, что повествование отчасти навеяно личным жизненным опытом, переживаниями, думами, сомнениями автора. Иначе и быть не может, вернее, не должно, тогда вместо "Ведьминой горы" Марка Котлярского перед нами бы обнаружилось нечто вроде канцелярского манускрипта. Невозможно себе представить хорошую книгу, в которой не нашлось бы места для оригинального взгляда автора на то, что происходит вокруг: с ним, со страной, с близкими и знакомыми людьми, без глубоко личного, выставленного напоказ. Да. Именно тем и отличается классическая литература от ремесла окололитературных поделок. А как бы вы хотели? Без «личного» нет и литературы, оставляющей след в вечности.
Погружение в мир «личного», в данном контексте, в мир снов, иллюзий и в мир реальныйсуть, красная нить романа. Следить за жизненными перипетиями героини нелегко, это не чтиво в купе вагона или на пляже, дабы убить время, каждая из прочитанных страниц невольно заставляет обращаться и к собственному опыту, и жизненному же пути. Вполне естественно, что результатом становится сопереживание, без чего чтение книг лишено и удовольствия, и смысла.
Автору удается держать читателя в напряжении не хитрыми «детективными» ходами, а философским осмыслением того, что называется жизнью, того, что меняется у тебя на глазах ежеминутно, ежесекундно. Того, что ставит нас перед выбором, что мы выбираем. Этодороги, которые вынужден выбирать каждый из нас, проснувшись поутру.
Литератор, приступая к работе, тоже намечает и торит для себя путь. Марк Котлярский предпочитает малоисследованные тропы. Его метод сродни тому, что в изобразительном искусстве принято именовать импрессионизмом, искусством создания впечатления от реального мира, слепком внешнего мира в сознании человека во всем его многообразии и красочности, в столкновении романтической поэзии и жесткой реальности.
О вредной пользе женских романов
У вас бывали ощущения дежа вю? У меняпо прочтении этой книжкиопределенно Где-то видел, слышал, читал из серии т.н. женских романов. Не то, чтобы я их читал вообще, но вот попался на глаза «Дневник Бриджит Джонс. Как отказать красивому мужчине».
Они однотипны, написаны, как правило, под копирку. Обязательный красавец-мужчина. С томным взглядом, непременно, излучающий власть и силу. Обычно автор помещает их в средние века, от греха подальше. Но в этот раз перед нами современный любовный роман и современный мужчина. И он, конечно, «изящный».
Автору так нравятся изящные мужчины, что он употребляет этот термин едва ли не каждой странице.
Вот, извольте:
его походка была легкой, грациозной, томно-ленивой, словно у сказочного эльфа
изящным движением он опустился
изогнулся в изящном поклоне
изящный крестик на груди
этот темноволосы мужчина с изящными движениями.
Ну да, ладно. Изящный, так изящный.
Яо другом. О «озабоченности», понятно, какой. О той самой.
Незнакомец обернулся, их глаза снова встретились, и в его взгляде через весь зал без слов читалось волнующее послание: «Я тоже хочу тебя трахнуть».
Вот это, с позволения сказать, послание и проходит красной нитью через все повествование.
«Опытная» журналистка, которая не обзавелась за годы странствий по белу свету диктофоном для интервью, а пользуется по старинке блокнотиком, появляется в качестве репортера рубрики «стильной жизни» в лондонской газетев Майами, где горит желанием написать что-нибудь этакое, от чего коллеги лопнут от зависти, а шеф отдаст концы. Догадались? назревает сенсация. Героиня умудрилась разглядеть в красавце-мужчине не кого-либо, а
«Она наконец поняла, на кого был похож Пьер Феррамо это был вылитый Усама бен Ладен».
Вот. Ни больше, ни меньше. Сам Усама на белом коне.
Задача перед ней простая: прислать в редакцию текст, состоящий из полторы тысячи слов, изложить свои впечатления от светской вечеринки с презентацией некоего чудодейственного крема Как человек, имеющий некоторое отношение к журналистике, поясняю, что задания при написании статьи обычно даются в печатных знаках, не в словах.
Чуть далее: «пришлешь пятнадцать тысяч слов»
Это уже перебор. Для «колонки» в газете цифра не поддается воображению. Но для автора легкий пустячок-с
Впрочем, что мы хотим от «женского романа».
Поговорим чуть о переводе. Переводчикон вроде соавтора произведения. Хороший переводхороший роман и, соответственно, уважаемый, популярный автор. Согласны?
Что мы видим, что читаем?
волоски на затылке и на руках встали дыбом
на дворе ночь
от балды
нарыть
париться
ты что творишь
глянула пялились клево обалденная гребаный мир.
Я хочу спросить уважаемую: вы уверены, что в Майами говорят именно так, общаются на жаргоне русских уличных тинейджеров и приравненных к ним деятелей той еще культуры? Нет, я не исключаю, разумеется, такой возможности. И там, и здесь и не такое можно услышать и увидеть в кино. Но мы-топри всем уважении к писательскому ремеслувзяли в руки художественное произведение.
Я ошибаюсь?
От «лососево-розовых красок в небе» я, признаюсь, просто обомлел. Полное дежа вю. Где же я это видел? ну, конечно, в рыбном магазине
Нутро "Метро-2035"
Откровенно? ужасно Скучно. Неинтересно.
Выдуманная, вымученная история, стилизованная под мрачную фантастику.
Не смог продолжить чтение, извините, после нескольких десятков страниц, да и то, чтобы утвердиться во мнении. Имею ли право писать рецензию, не заглянув в последние строчки? почему нет Эмоциичерез край. Сюжеткак на ладони. Кстати, о сюжете не будем, хорошо?
Особо следует сказать о языке героев очередной нетленки в жанре фэнтези. Все эти «хер», «бля», этакая словесная плесень, словесный дурнопахнущий мусор Кто-то продолжает называть это русским языком? что ж, у всякого есть свое представление о великом и могучем.
Понятно, что завсегдатаев пивных ларьков изящной словесностью не удивишь. Неужели, кстати, и в 2035 году они останутся?
Однако книжка претендует называться художественным произведением, не так ли?
В таком случае, яза цензуру подобных художеств. И, как минимум, за введение категории чтения кому за «18 плюс». На диком Западе, кстати, есть такое понятие как ненормативная лексика, представьте, специально введено для кино Там, бывает, через слово слышишь «fuck». Но мы-то вроде обитаем на территории просвещенной Руси? Несем культуру в массыили уже нет?
«Пялиться», «отвали» Господи. Что у вас, уважаемый, было в школе по русскому языку и литературе?
Не повезло с учителем? Пишете для простого народа? Загляните, сделайте одолжение, в словарь синонимов.