Руся спорил, говорил, что не надо демонизировать его маму. У неё свои причины. Понять можно всех, просто мы мало знаем, и никто не обязан выворачиваться перед нами наизнанку. «Жанна всё рассказывает! Потому что главное между людьмидоверие!» не соглашалась я. Руся грустно кивал и повторял, что Жанна классная.
Но жить у нас не остался, хотел настоящего студенчества, без взрослых. Папа предложил снять квартиру, Руся попросился в общагу. Ему реально там нравится, и подрабатывает в кофейне Руся не от безденежья, а для души. Я бы и сама так работала, кофейня действительно душевная.
Нет, ну что это бесчувственное бревно столько времени разглядывает на экране?! Я допила кофе, отставила бокал и выхватила Русин смартфон.
Полина!
ЧтоПолина? Брат ты мне или кто?
Допустим, брат.
Вот и поговори со мной, брат!
О чём?
Мне плохо!
Русик потребовал смартфон назад, сунул его в карман, откинулся на спинку стула и ворчливо спросил:
Тебе нужен диалог? Или уши?
Уши.
Ладно. Выкладывай.
Я рассеянно елозила донышком бокала по стойке и бубнила гадости про Жанну, понимая, что выглядит это, мягко говоря, недостойно: принцесска обиделась. Но я же права!
Представь, если бы я о ней написала. Публично. Например, про то, как она торчит в туалете по два часа с романом Джейн Остин или как принципиально не брызгает освежителем воздуха. Ей бы понравилось? И главное, она не желает это обсуждать.
Джейн Остин или освежитель?
Блог свой кретинский! Мало того, что облила меня грязью при всех, ещё и гордится этим. И новые статейки кропает о моих неадекватных реакциях. Издевается. Знаешь, что она спросила, когда я возмутилась? Спросила: «Мы друзья?» Ну конечно, очень дружеский поступок! Нет, я ничего не хочу сказать, она реально крутая и раньше понимала меня лучше всех, но вот сейчас что происходит? Разве можно любить человека, а потом ни с того ни с сего предать? Это просто просто гадство! Понимаешь? Это несправедливо. Нечестно.
Я совсем раскисла. Шмыгнула носом, подняла взгляд от стойки, рассчитывая на поддержку, но Руся смотрел мне за спину и смущённо улыбался. Оборачиваться не пришлось, достаточно скосить глаза на зеркальную барную панель. Вот же зараза! На соседнем табурете сидела Жанна и внимательно слушала мои стенания, подперев щёку кулаком. Растрёпанная, ненакрашенная, в папиной старой ветровке. Папа у нас могучий, поэтому казалось, что Жанна выглядывает из брезентовой палатки.
Жанна, констатировал Русик. И сразу: Сделать тебе капучино?
Спасибо, Руслан, но уже поздно. Мы с Полиной домой поедем.
Не хочу домой, надулась я. И вообще, как тебя сюда занесло?
Ну
Мне это «ну» не понравилось.
Только не говори, что просто мимо проходила.
Всё-таки сварю кофе, засуетился Русик, и тут я поняла.
Ты её позвал! Сдал меня!
Поля, уймись, вмешалась Жанна. Я сама попросила сообщить, если появишься. Неужели трудно предупредить, куда идёшь? Или хотя бы телефон не отключать? Вроде взрослый человек, всё понимаешь
Только не начинай!
Нет у меня больше сил доказывать очевидное. Устала. Будто целый день взбиралась на очередную горную достопримечательность для блога Жанны и вымоталась до заплетающейся походки, до онемения разума. Какие же они эгоисты, никому нельзя верить, к чёрту их.
Я медленно поднялась, натянула шапку, подхватила пальто с вешалки и молча поволокла себя к выходу. Шарк, шарк.
Дождь на улице перестал, но воздух словно пропитался водой. Сырость моментально просочилась за воротник, в рукава и ботинки. Тусклые лампы фонарей отражались в блестящем асфальте, ветер тащил по тротуару растерзанную упаковку от чипсов. Я придавила её ногой, упаковка смялась с громким треском. Надо отпустить, пусть летит в жаркие страны. И не трещит больше. Пусть будет тишина. Пока не хлопнет дверь и не застучат каблуки Жанны. Вспомнилась забавная штукаметаллофон: бьёшь молоточком по железной пластинке, и она звенит вроде тонких каблуков по мокрому асфальту. У меня был игрушечный металлофон в детстве, кажется, папа подарил.
На папу рассчитывать тоже не приходится. Он до сих пор сидит во Владивостоке из-за проблем с автомобильным филиалом. Пару раз приезжал ненадолго, но даже сумку до конца не распаковывал. Мы связываемся по скайпу, редко, потому что папа занят. Плюс неудобная разница в часовых поясах: когда здесь день, тамночь. А я думаю: неужели его бессонница прошла? А если нет, что ему мешает звонить этой своей ночью? Думаю, но не спрашиваю. Терпеть не могу скайп. Людям и так непросто получать удовольствие от разговоров, а когда болтовня становится обязанностью, это вообще невыносимо. Но не будешь же в онлайне просто на кого-то пялиться, или читать книжку, или ещё что. Как объяснить, что тебе нужны не слова, а присутствие? Быть рядом, и всё.
Не то чтобы я сильно скучала по папе, просто часто чего-то не хватало. Все эти месяцы, с апреля по сентябрь. И вот сейчас до меня дошло, чего именно, мне не к кому прислониться спиной.
Застучали Жаннины каблуки, пискнула сигнализация, дверцы машины разблокировались, и я влезла на переднее сиденье. Жанна юркнула за руль, включила печку:
Домой?
Нет, на бал.
Жанна улыбнулась, но я не стала вежливо скалиться в ответ. Перебьётся.
Она пожала плечами:
Ладно.
Поехали без музыки. Ночью и без неё хорошо: пробок нет, светофоры мерцают оранжевым, огнижёлтые, белые, жёлтые, белыегирляндами скользят по бокам проспекта. Мотор гудит чуть слышно, спокойно в тепле разморило, накатила сонливость. Так и заснула бы, но Жанна вдруг сказала:
Прости меня.
Что?
Не думала, что расстроишься. Клянусь. Честно, не понимала, почему ты обиделась.
Теперь поняла?
Я с минуту ждала ответа, но зря. Ясно-понятно. Жанна старается не обманывать, ей легче промолчать.
Ясно-понятно, вслух повторила я.
Слушай, никто не знает, что в блогео тебе, зачастила Жанна. Я же не называю имя, не выставляю фотографии, и сама под псевдонимом.
Какая разница, главное, что я знаю, сонливость слетела в секунду. Знаю, что ты запросто рассказываешь о моём личном. Это личное! Моё! Нельзя брать чужое, про себя пиши. И не заливай больше про доверие, воры и предатели его не заслуживают.
Полина! Зачем драматизировать? Ведь никаких последствий
Это интернет, мама! Все на виду! Даже если не называть имя, рано или поздно правда выплывет! Надо мной вся школа ржать будет!
Ну нет.
Да!
Помолчали.
Хорошо, сдалась она.
Ты не будешь вести этот блог?
Буду. Но про тебяни слова.
Врёшь.
Я разочарованно уставилась в окно. Видеть её не могу. Жанна коснулась моей руки:
Пожалуйста, поверь. Я не подведу. Обещаю.
Дома сон покинул меня окончательно. Пока ехали, думала: вот доползу до кровати и вырублюсь часов на двадцать. Ага, щас. Веки хоть пальцами прижимай, потому что иначе глаза открываются как у старой советской куклы, только у куклы они распахиваются в вертикальном положении, а у менякогда ложусь. И мысли, мысли. Хотелось верить Жаннеошиблась, бывает, главное, что осознала. Она, может, и взбалмошная временами, но к обещаниям относится серьёзно. Но я не верила.
А ещё надо было спросить, почему на заднем стекле её машины наклейка «Продаётся».
И предложить смотаться на каникулах во Владивосток. Мы там не бывали, интересно же.
А завтра первым урокомсамостоятельная. А я учебник в руки не брала.
Блин!
Пришлось вставать, выдёргивать из рюкзака геометрию и топать на кухню. Там я зажгла газ под чайником, открыла книгу, но сразу отложила в сторону и потянула с подоконника журнал сканвордов. Без ручки, ручкой в нём нельзя.
«Боевой зигзаг коренного австралийца».
Бумеранг.
4
К первому уроку я плелась как ёжик в тумане. Туман был самый настоящий, ёжик тожеколючий, сонный, потерянный. Полночное чтение геометрии знаний не прибавило, осталось только бабушкино средство: положить учебник под подушку в надежде, что теоремы сами переползут в голову. Так я и в зубную фею снова поверю. Хотя она всё равно не явитсянаше сотрудничество закончилось после того, как я не согласилась на шоколадку и попыталась вернуть молочный зуб на место с помощью суперклея.