Понятно. Буду ждать звонка.
Дело было сделано, но они продолжали сидеть друг напротив друга, потягивая остатки своих напитков.
Давно работаете в этой студии? спросил Сергей то ли из истинного интереса, то ли чтобы не молчать.
Очень давно, она хитро прищурилась.
Боитесь, что раскушу, сколько вам лет?
Вика пожала плечами вместо ответа. Выручил телефонный звонок. Сергей, не отрываясь от разговора, сделал знак официанту, чтобы тот принес счет.
Извините, Виктория. Надо бежать, срочное дело. Не дождусь счета, он положил на стол купюру.
Нет-нет, что вы. Такие встречи оплачивает бюро корпоративной картой. Так принято.
Ну как знаете, усмехнувшись, он убрал деньги в карман. До встречи! Буду ждать!
До встречи! она широко улыбнулась ему на прощание.
Расплатившись по счету, Вика медлила уходить и, уложив планшет в сумку, в задумчивости засмотрелась на идущих по проспекту людей. Внезапно грозившие с утра ненастьем темные тучи обрушились на город снегопадом. Пешеходы ускоряли шаг, спеша найти укрытие от мокрого февральского снега, густо падавшего большими слипшимися хлопьями, которые залепляли оконные стекла и стекали, оставляя широкие водянистые полосы.
Звала меня?
Помедлив несколько секунд, Вика повернула голову и, откинувшись на спинку кресла, посмотрела прямо в глаза подсевшему к ее столику мужчине. Он был жутковато красив в своем элегантном черном пальто и намотанном на шею синем шарфе. Худоба, прямая осанка и греческий профиль придавали ему аристократичности, острые скулы, чувственные губы и темные густые волосы, падающие волнистыми прядями на его высокий гладкий лоб, делали его маняще желанным. Но более всего поражали эти бездонные, так редко встречающиеся яркие сапфировые глаза, заглянешь в которые, и непременно участится пульс, как сейчас у Вики он забился в бешеном ритме.
Не звала, с вызовом ответила она, скрестив руки на груди.
Если бы не звала, не пришел бы, он подался вперед и положил на стол скрещенные ладони с длинными пальцами, сверкнув перстнем с огромным камнем цвета его глаз на правой руке. Ну здравствуй, Виктория. Давно мы с тобой не виделись.
Да уж Привет, Грач. Не видеться бы никогда.
Мне уйти? спросил он, хитро сверкнув прожигающими сердце глазами.
Нет, сейчас ты мне действительно нужен как никогда, ты моя последняя надежда, она расцепила руки и ухватилась за подлокотники, будто боялась упасть.
Пару минут они сидели молча. На лице Виктории отражалась внутренняя борьба.
Скидка мне будет? спросила она, насторожившись.
Нет, девочка моя, скидок не бывает, усмехнулся он. Десять лет твоей земной жизни, как и прежде.
Но это же так много! она застонала, и гримаса страдания исказила ее лицо. Я уже заплатила десятью. Это будет уже двадцать. А сколько их у меня? рассуждала она вслух.
Не знаю, Грач пожал плечами.
Ты врешь мне! Должен знать!
Честно, Вика, нет, не знаю. Риск велик, но что на кону? в его глазах мелькнуло искреннее сочувствие.
Она молчала, прикидывая, что ей сейчас сорок четыре года и если к ним прибавить двадцать, получится шестьдесят четыре. Это большой срок, но, может, хотя бы десять лет у нее еще будет, чтобы умереть счастливой. Грач не торопил, лишь смотрел в ее зеленые глаза своим проникновенным взглядом.
Хорошо, я заказываю Ларису, разобравшись с сомнениями, твердо ответила она.
Ларису? он изумленно поднял брови.
А то ты не знал! Вика скривила презрительную ухмылку.
Мужчина улыбнулся в ответ и лукаво сверкнул сапфирами своих глаз.
Так оформляем? Точно решила? уточнил он на всякий случай.
Да, Грач. Я подтверждаю свое решение. Лариса, обреченно кивала она головой.
Заметано!
Вика бросила взгляд в окно. Снегопад прошел, оставив после себя на асфальте грязную мокрую жижу, по ней вразвалку расхаживали праздные туристы. Она знала, что когда повернется, Грача уже не будет, а изменить ничего уже нельзя, но была спокойна.
В кафе ввалилась шумная толпа иностранцев во главе с девушкой-гидом, которая жестикулировала и громко что-то рассказывала им то ли на китайском, то ли на японском языке. Вика не стала разбираться и поспешила удалиться.
Глава 2
Звуки бодрящей ритмичной музыки смешивались с лязгом силовых и шуршанием кардиотренажеров. Сосредоточившись на ваянии идеальных мускулов, в зале с энтузиазмом потели люди. Это скульптору нужно несколько дней, чтобы слепить рельефное тело, а в реальности человеку требуются непрерывные тренировки не меньше трех раз в неделю, а некоторым и больше. И не год, не пять, а всю жизнь. Стоит пропустить хотя бы небольшой срок и все, форма потеряна. Но удовольствие наблюдать в зеркале свое совершенство с лихвой перекрывает все те усилия, что приходится прикладывать. А сокращение тренированных мышц и ровное дыхание, когда ты можешь бегом подняться по лестнице? А завистливые взгляды? И зал шумно делал вдох и выдох в такт движениям тела, лишь изредка раздавался занудный голос какого-нибудь инструктора, старающегося изо всех сил угодить заказавшему индивидуальную тренировку клиенту.
Собрав роскошные кудри в тугой пучок, облачившись в облегающий точеные формы спортивный костюм и закрыв уши от внешнего шума наушниками, в которых играла любимая музыка, Вика плавно уходила в чертоги своей души. Монотонный бег на эллиптическом тренажере был для нее сродни медитации. Ближайшие сорок минут ее сердце будет чуть быстрее разгонять кровь, когда пульс увеличится до 130 ударов в минуту, тело разогреется, а благодарные за такую возможность поработать мышцы будут приятно сокращаться, ускоряя тренажер до 9,5 километров в час.
Ритм и ровное дыхание в такт движениям постепенно отключали сознание и включали подсознание, в котором вспышками возникали картинки прошлого, настоящего и желаемого или возможного будущего. Все лишнее отметалось, оставляя лишь самое важное, не о туфлях и перчатках, а о потаенной глубине души.
«Я матрешка, и суть в самой маленькой, которая уже не раскрывается. Постоянно окруженная людьми, я чувствую одиночество, ведь никому не интересно так глубоко копать, даже тому, кто делит со мной постель. Что это было сегодня? Жест отчаяния или продуманный план? Я могу построить логическую цепочку, значит, план. Итак, мне сорок четыре года, и мой муж мне больше не нужен, уже давно. Значит, развод и одиночество, которое я позволить себе не могу. Какие у меня шансы встретить новую любовь? Нулевые. Мужчины моего возраста выбирают девушек моложе меня лет на двадцать, а более старые мне неинтересны. К тому же сердце мое уже занято, и именно тем человеком, который давным-давно вскрыл все мои ложные оболочки и добрался до сути. Он единственный, по-настоящему и преданно любящий меня».
Сердце застучало чуть сильнее, дыхание сбилосьВиктория, как наяву, видела тот день, что все изменил.
Еще с вечера тянуло живот, но она подумала на обычную историю и не придала значения. Без чувств, механически попрощавшись с мужем, уезжавшим сегодня днем в командировку, Вика отправилась на работу. От одного воспоминания о том, что было дальше, ее передернуло. Никогда она не забудет смешение чувств страха и стыда от того, что ее рвало в офисном туалете, как она стояла у раковины, глядя в зеркало на свое бледное, покрытое мелкими каплями холодного пота лицо. Решив, что это отравление, Виктория отправилась домой лечиться, а возле парадной столкнулась с мужем, выскочившим из нее с дорожной сумкой.
О, Вика, ты чего вернулась? она смутно слышала его вопрос и, что-то пробурчав в ответ, отмахнулась. Да у тебя температура! он трогал ее лоб, нервно поглядывая на машину, которая его ждала.
Все в порядке, отравилась. Выпью лекарство и полежу. Езжай уже.
Ты точно справишься?
Да, нетерпеливо отмахнулась она от мужа.
Мне просто очень нужно ехать, мямлил он, испытывая угрызения совести.
Все нормально, она постаралась ему улыбнуться, чтобы отвязаться. Тебе и не нужно оставаться, если что, я позвоню Ларисе.
Да, позвони, обязательно. Выздоравливай, она его уже не слышала, закрывая за собой дверь.
Дальше воспоминания были нечеткими и представляли собой смутные картинки, похожие на обрывки киноленты. Она глотала какие-то таблетки от отравления, от температуры, от боли в животе, которая с каждым часом все усиливалась. То холодно, то жарко, Вика металась на кровати, пытаясь найти позу, в которой ей будет не так больно. Сознание размытое, чувство времени потеряно. Иногда она забывалась на несколько минут, но скоро опять боль заставляла ее стонать и ворочаться.