Сожалею, что не мог взять живым, моя вина. А вот с другим делом хуже. Личность установлена свидетельскими показаниями соседей по квартире. Кое-кого уже допросил. Есть подозрение. Еду.
Потом он набрал другой номер и распорядился, чтобы увезли труп и опечатали комнату.
- Слушай, Стрельцов, - сказал я, - ты доложил, что кого-то подозреваешь в убийстве капитана Березина. Кого, если не секрет?
- Вообще-то секрет, но тебе, думаю, сказать можно. Подозрителен мне ваш военный закройщик Клячкин. Он провожал капитана до двери и видел, что у того чемодан. Кстати, и деньги ему могут пригодиться.
- Не согласен, - возмутился я. - Честнейший человек. Он работал в ателье, имел и частный приработок. Никогда не занимал даже пятачка у соседей. Тем более не обвинишь его и в убийстве. Он трус и паникер, верно, но не убийца.
- А может быть, у Березина была с собой крупная сумма денег и ваш Клячкин узнал о ней?
- Он все лишние деньги переводил из Мурманска жене и теще. Какие суммы у капитана бронекатера? Убийцами его могли быть такие же субъекты, как этот бандит.
- Ладно, проверим, может, ты и прав. Пощупаем и бухгалтера, который тогда не ночевал дома. Узнаем, где он сейчас работает. Проверим его ночной пропуск. Боюсь только, что и его виновность сомнительна.
- Пришла машина, - сказал я.
На этом и кончился наш разговор с начальником отдела с Петровки.
6. Бухгалтер и его наган
Еще одна ночь, и еще одна воздушная тревога. Еще один налет вражеских "хейнкелей" и "мессершмиттов". Враг бросает на Москву тысячи истребителей и бомбардировщиков. И странное дело, Москва уже привыкла к тому, что она - это фронт. Люди работали и жили, не считая часов и ожидая только одного: разгрома гитлеровских полчищ у стен Москвы. Названия знакомых подмосковных железнодорожных станций, упоминаемых в сводках Совинформбюро, повторялись в разговорах без страха. И к воздушным тревогам даже привыкли: были уверены, что из сотни вражеских самолетов к городу прорвутся лишь единицы. Паники не было, хотя сомнения и множество вопросов возникали постоянно.
- Что-то в сводках уже не упоминается Жуков, - говорил Мельников.
Я принес из своей ближайшей к передней комнаты номер "Правды".
- Вот послушайте, если не читали. Это из постановления Государственного Комитета Обороны.
И я прочел:
- "Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии тов. Жукову". И дальше о введении в городе и примыкающих к нему районах осадного положения. Слушайте: "Нарушителей порядка немедленно привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте..." Одного такого пособника врага мы вчера расстреляли.
- Кто это мы? - спросил Сысоев.
- Начальник отдела из МУРа. И я при этом присутствовал, - не удержался, похвастался.
- Значит, это вы на меня накапали: завтра на Петровку вызывают.
- Я сказал только, что ничего о вас не знаю. Даже где вы работаете...
- Я же пояснил вам, что работаю бухгалтером в промысловой кооперации.
- Это не учреждение.
- Тогда конкретнее: группа управления Центросоюза Правление эвакуировано, небольшая группа осталась. А об убитом здесь в подъезде я ничего не знаю, так же как и о вас. Кстати, кого это вы кокнули?
- Не я, а оперативник. Я ездил с ним для опознания. Это бандит из грабительской шайки. Я видел троих в бомбоубежище на Кировской.
- И сразу решили, что это бандиты?
- По некоторым признакам. Не хочется рассказывать.
- Кстати, воздушная тревога уже началась, а мы в подвал не спускаемся, - вмешался в разговор Клячкин.
- Стоит ли? - усомнился я.