И мы будем есть, спать и вдыхать аромат пряного тыквенного пирога, закончил за меня Ко, подавляя смех.
А какие у тебя планы на самую невероятную осень? Я шутливо ударила его по руке. Сомневаюсь, что он вообще это почувствовал.
Наверное, большую часть времени провести в помещении. В зале для бокса. Ко смущенно пожал плечами. Теперь, окончив школу, я серьезно могу заняться карьерой. Путешествие в Мэдисон-сквер-гарден начинается прямо сейчас, детка.
Я рассмеялась, когда его тень упала на манекен позади, аккуратно пересекая ее кашемировый торс.
На самом деле Ко вытащил из кармана телефон, проверяя время. Через пару часов я и Джинкс встречаемся, чтобы пойти на тренировку.
С Джинкс? переспросила я. Так вышло, что я знала всех партнеров Ко по боксу, иногда мы вместе ходили в закусочную «Старлайт» после матча, где праздновали их победы или же топили печали в лучших молочных коктейлях в Квинсе, но я определенно никогда не слышала имени Джинкс.
Новый боксер в зале. Абсолютно невероятный. Глаза Ко загорелись, как у меня, когда в Mood Fabrics попадался шелковый шармез. Мне пришлось серьезно поработать над тактикой. Это было потрясающе.
Что ж, кем бы ни был этот Джинкс, он действительно должен что-то из себя представлять. Обычно Ко приводила в восторг только жареная картошка с сыром чилив те дни, когда у него не было взвешивания.
Ну что ж, спасибо Джинксу за то, что пощадил тебя, и спасибо тебе, что проделал этот путь сюда, чтобы так скоро вернуться обратно в город.
Я сжала его руку, а он задержал ее в своей, и его пальцы переплелись с моими.
Забудь об этом. Всего лишь маленькая прогулка в соседний район. Я бы пересек океан ради тебя, Кэти Кин.
Он говорил шутливо, но я понимала, что он имеет в виду. Он сделал для меня куда больше, чем просто пересек океан. Он был со мной с того дня, когда заболела мама. Он держал меня за руку в приемном покое больницы. Он приносил ужин в те вечера, когда я забывала поесть. И когда мамы не стало, он отказался оставлять меня одну, привез к своей семье на Лонг-Айленд, где я могла раствориться в тепле, шуме и любви.
Если бы не Ко, не знаю, что бы со мной случилось.
Не хочу показаться грубым по отношению к твоему любимому «Лейси», Кэти, но одежда, которую ты делаешь, на девяносто процентов лучше того барахла, что я видел сегодня на вешалках. Они должны продавать твои модели. Ко дернул за рукав свитера рядом с нами, недовольно хмурясь:Что это вообще такое?
Я нахмурилась, рассматривая свитер рядом с ним. Один рукав был в блестках. Другойполностью сделан из сетчатого материала. Впереди красовалась аппликация кактуса сагуаро, который будто бы кровоточил.
Что ж, не все модные решения окупались.
Очень мило, Ко, но я не настоящий дизайнер.
Всю свою одежду я делала сама, и моей главной мечтой было когда-нибудь обзавестись собственной модной линией, но все это казалось таким далеким. Мысль о том, чтобы в «Лейси» продавалась моя одежда, казалась такой же невозможной, как если бы одно из моих платьев было смоделировано на Луне.
В любом случае, не сейчас. Надеюсь, однажды, но
В сумочке завибрировал телефон. Я подпрыгнула, пытаясь открыть мудреную старинную застежку, думая, что это могут звонить из больницы, прежде чем вспомнила: у них больше нет причин звонить мне. Понурившись, я осознала: этолишь первый из многих случаев, когда я забыла, что мамы больше нет.
Ты собираешься ответить? спросил Ко.
Да. Уверена, ничего страшного. Я вытащила вибрирующий телефон и в замешательстве уставилась на экран. Хм
Кто это?
Это Вероника, откликнулась я. Вероника Лодж.
Я уже некоторое время ничего не слышала о Веронике. Мы с ней чудесно сходили на шоппинг в тот день, когда она вернулась с собеседования в Барнарде. Она прислала мне корзину с невероятно вкусными фруктами, когда мама умерла. Но по телефону мы обычно не общались. Между нами было нечто большее, нежели банальное планирование встреч в мессенджерах. Но стоило нам встретиться, как появлялось ощущение, будто мы и не расставались.
Вероника Лодж.
Я пристально смотрела на телефон. О чем вообще она могла со мной поговорить? Что ж, был только один способ узнать. Я нажала «принять» и поднесла телефон к уху.
Глава втораяХорхе
Здравствуй, тьма, мой старый друг
Свет лился через кухонные окнавсе то время, пока мистер Рамос, сосед, сдавал свое парковочное место в аренду, но я не мог напевать себе под нос Simon & Garfunkel. Саундтрек к сегодняшнему завтраку, да и к каждому завтраку с тех пор, как я вернулся домой, был ничем иным, как тишиной.
Я мог просто купить яичницу с сыром в магазине у дома, по пути в Бродвейский танцевальный центр, но мама всегда говорила о важности совместного приема пищи, как положено в семье.
В этом имелась своя ирония, поскольку сидеть в тишине, полностью игнорируя друг друга, вовсе не то, что обычно происходило в семье Лопес. Раньше, когда все мои братья были дома, здесь царило настоящее буйство. Хоакин, выпихивающий маму с кухни, чтобы приготовить мясо по странному, никому не известному рецепту. Хьюго, прикладывающий к его плечу лед. Алехандро, уткнувшийся в свои учебники по экономике, и Мигель и Матео, задирающие друг друга. Было так шумно, что ты не слышал собственных мыслей.
Мне бы хотелось не слышать свои мысли.
Вместо этого мне приходилось слушать скрежет ножа, когда папа намазывал масло на ломтик пшеничного тоста. Мою ложку, звякавшую о тарелку с хлопьями. Шуршание страниц маминого журнала, когда она заканчивала одну статью и переходила к другой.
Так много осталось недосказанным. Каждый из нас боялся произнести это вслух.
Почему меня вообще попросили вернуться домой, если они просто собираются продолжать притворяться, что меня не существует?
Ну, пожалуй, мне пора идти. Папа прокашлялся и резко встал, все еще держа в руках недоеденный кусок тоста. Мы реорганизуем систему вспашки полей в округе. Надо бы закончить до первого снегопада.
Вау, еще один захватывающий день в жизни члена городского совета, пробормотал я. Иди туда и почувствуй вдохновение, пап.
Он поцеловал маму в щеку, непонятно махнул в мою сторону, не удосужившись взглянуть на меня, и ушел, пережевывая тост.
Он старается, сынок, тихонько сказала мама, когда мы услышали, как за ним закрылась дверь.
Старается что? Старается заполнить свои усы крошками? Папа представляет, что он латинский Том Селлек, пытаясь есть в дороге.
Мама тихо засмеялась и только сказала:
Мы все стараемся.
Если так выглядят попытки, то Лопесам стоит научиться стараться усерднее. Прошло три года с тех пор, как я вернулся домой, но все осталось по-прежнему, словно ничего не поменялось. Как долго это будет продолжаться? Мне бы хотелось, чтобы все изменилось, но не хватало сыновнего великодушия, чтобы начать играть в счастливое семейство. Они меня выгнали. Мне было всего четырнадцать! Если бы Кэти и ее мама не приютили меня, кто знает, что могло произойти. Большинству детей нетрадиционной ориентации, которые оказывались на улице, так не везло.
А теперь и мамы Кэти не стало. Потеря женщины, ставшей мне практически матерью, той, кто всегда принимала меня таким, какой я есть, только усложнила мое положение дома. Я скучал по ней до боли, которая иногда подкрадывалась и перехватывала дыхание. Моя родная мама могла находиться рядом, но мне казалось, что мы еще никогда не были настолько далеки друг от друга.
Мама встала и похлопала меня по плечу. Она положила свой журнал передо мной, очень осторожно, затем ушла, вероятно, для того чтобы спуститься вниз и переставить товар, так как ей никогда не нравилась чужая выкладка на стеллажи. Ма относилась к нашему магазину как к HGTV-шоу, только вместо того, чтобы пришлепывать вагонку ко всему, пока еще не прибитому гвоздями, она находилась в бесконечном поиске идеального места для мюсли и чипсов. Я развернул ее журнал. Это был старый номер Peopleна обложке красовались какая-то звездочка сериала, которую я едва помнил, и ее появившийся на свет «малыш Джой». Морщинистый и красный младенец, пол-лица которого скрывал до неприличия большой бант.