Девочки, что вы делаете? спрашиваю я, застукав подруг в своей гардеробной. Вот лисицы, стоило уйти в душ, как они накинулись на мои вещи.
Подбираем тебе образ современной Лолиты, быстро отвечает Зоя, просматривая платья на вешалках.
Лолиты? А чего сразу не Эммануэль?
Начнём с Лолиты, строго говорит Полина. Вспомним совет о недоступности и невинности.
Поля, не начинай, говорю я, закатывая глазаТы же сама вчера согласилась, что все эти советыбред и мечты одиноких и неудовлетворённых дамочек.
Согласилась, что напрямую советы использовать нельзя, но мы с Зоей обсудили и пришли к выводу, что основной посыл этих статей верен, надо просто придумать свой сценарий.
Вы выпили, пока меня не было?
Наденешь это, подаёт вещи Зоя, глядя на меня так, что возразить я даже не решаюсь.
А они серьёзно взялись за дело, и мне почему-то от этого страшно. Я вообще надеялась, что утром они забудут о вчерашней лотерее претендентов на мою невинность. Но не тут-то было. Они помнят и даже готовы всячески в этом помогать. Ой, держите, Игорь Николаевич, свои штанишки. Зоя проигрывать не умеёт и мне не позволит.
В принципе, одобряю, окидываю взглядом выбор подруг, выглядит неплохо.
Кладу вещи на постель и ухожу в ванную комнату. Сушу феном волосы, снимаю с себя шёлковый халат и надеваю бельё. Бельё я люблю красивое и дорогое. Большая часть средств с моей карты уходит именно на эту статью расходов. Выхожу к девчонкам. Зоя сидит за компьютерным столом и переписывается в социальных сетях, уверена, с парнями, а Полина аккуратно развешивает мои вещи по плечикам, которые Зоинька в творческом процессе разбросала по полу. Надеваю нежно-голубые обтягивающие джинсы с дырками на коленках и белую футболку. Футболка обычная, короткая и не доходит до пупка. Итак, набедренные джинсы, открытый пупок и наглухо закрытая грудь.
Ну как? кручусь перед подругами.
Потрясающе, говорит Зоя, оглядывая меня со всех сторон. Чёрт, Герасимова, мне б твою задницу.
Занимайся в спортзале почаще.
Не-а, я предпочитаю другой способ держать себя в тонусе.
Знаем мы твой способ, надеюсь, ты предохраняешься.
Обижаешь, презервативымои лучшие друзья.
Образ не полный, слышу голос второй подруги, которая выходит из гардеробной.
Как это исправить? ровным голосом спрашиваю я.
Прической. Она должна быть простой, но привлекающей внимание.
Высокий хвост? Косичка? Колосок? перечисляет Полина, я же даже не пытаюсь напрягать свой мозг. В данной ситуации есть кому думать, я всего лишь манекен.
Две косички, вердикт вынесен, но меня он не устраивает.
Да вы что, я ж не в пятом классе, возмущаюсь, даже в начальной школе я ненавидела эти проклятые косы, поэтому подстригалась всегда под каре.
Вот именно, настаивает подруга, косички ассоциируются со школьницей, порочной невинностью.
Какой невинностью?
Помолчи, Лера. Не сбивай с мысли. Садись на стул, будем лепить соблазнительницу взрослых дяденек.
Через двадцать минут из зеркала смотрела и правда девочка, хоть я и сейчас не тетушка. Полина нанесла слегка уловимый мейкап, а губы выделила блеском. Но две косички в сочетании с джинсами и короткой майкой создали необходимый нам образ-загадку.
Ты конфетка, которую ему захочется развернуть, довольно произносит Зоя, глядя на меня в образе.
Даже я её хочу, шепчет Полина Зое.
И не говори, если он не клюнет, значит, он гей.
Однозначно.
Я теперь даже теряюсь, чего мне хочется больше: признания моими подругами его «официальным геем» или же интерес и желание с его стороны. Могу ли я, девочка восемнадцати лет от роду, заинтересовать такого мужчину?
Глава 4
Первый день соблазнения или первый блин комом
Приняв душ после пробежки, я спускаюсь к завтраку. Овсянка ожидает меня в компании друга. Стас сидит за столом, делая вид, что ест. Он нервничает. Через несколько часов у него самолёт, чемодан уже стоит в холле.
Доброе утро, приветствую друга, присаживаясь за стол.
Доброе, Игорь. Как спалось?
Неплохо. А ты, я вижу, не спал. Тёмные круги под глазами и лёгкая заторможенность в движениях свидетельствуют о том, что ночь была трудная.
Эти головные боли меня доконают, говорит, потирая виски подушечками пальцев. Таблетки уже не помогают.
Попроси Мироныча выписать другие.
Другиеэто наркота. Я не хочу быть зависимым. Это вторая причина, по которой согласился на операцию.
А первая?
Валерия. Хочу выдать её замуж, взять на руки внука или внучку, хочу ещё много раз поздравить её с днём рождения. Восемнадцати лет для меня мало, я не готов оставить её одну в этом мире.
Ты слишком её любишь.
Своего ребёнка невозможно любить слишком, Игорь. Любовь к своему дитюона другая, нежели к родителям или к женщине. Да, она сильнее всех, но нельзя о ней сказать, что она «слишком большая». Она просто другая. Ты поймешь это, когда сам впервые возьмёшь своего ребенка на руки.
Знаешь, кто будет оперировать? меняю тему разговора, так как дети для меня далёкая тема. Не могу представить мелких сорванцов на своей территории.
Да, фрау Катрин Рихтер, её называют Святой.
Как?
Святой, говорят, что безнадежных с того света вытаскивает, бывшие пациенты ставят теперь свечи не перед иконами, а перед её фотографией.
Симпатичная?
Не видел. В интернете в общем доступе нет ни одной фотографии, интервью не даёт, на светских мероприятиях не появляется. Живёт только работой.
Не замужем?
Неизвестно. Свою личную жизнь тщательно скрывает.
Обследование проводить будет она?
Нет, фрау Рихтер сейчас в Финляндии на какой-то конференции, обследование проведёт её ассистент, Отто Леман, но она уверяет меня, что Отто очень компетентный врач и я могу ему доверять.
Ты общаешься с ней?
Да, переписываюсь в мессенджере. Она, кстати, в онлайне двадцать четыре часа в сутки. Я сегодня ночью ей написал, и она мне ответила через секунду, впрочем, как и всегда. Такое ощущение, что она не спит, не ест, сексом не занимается. В любое время суток отвечает мгновенно. Разве женщина может писать рекомендации по обезболиванию, пока над ней кто-то пыхтит? Может, она и правда не человек.
Ты представляешь, как она трахается?
Нет, сам процесс я не представляю. Просто поражаюсь, что она ни разу не медлила с ответом. Такое ощущение, что у неё нет личной жизни вообще.
Как пациента тебя должно это радовать.
Ты прав, меня это вдохновляет и вселяет надежду.
Зачем ты пишешь ей?
Описываю своё состояние, скачки давления, вид и продолжительность головных болей, даже температуру тела. Говорит, что ей необходимо это знать, чтобы составить полную картину моего диагноза. Опухоль в моём мозгу, Игорь, выросла на шесть миллиметров и стала с перепелиное яйцо. Катрин говорит, что медлить нельзя, либо операция сейчас, либо никогда. А никогда для меня приравнивается к смерти.
Ты подтянул свой немецкий?
Нет, мы общаемся по-русски. Это её просьба. Фрау Рихтер ещё и полиглот, знает более семи языков, с каждым пациентом старается разговаривать на его родном языке.
Оригинальная практика изучения языков.
Дело не в изучении языков. Она понимает, что пациент в основном пишет ей в периоды дичайших болей, а в такие моменты не до переводчиков или словарей. Я иногда на русском-то нормально написать не могу.
Дочь знает о цели твоей поездки?
Нет. И не узнает. Стас наклоняется ко мне и очень серьезно смотрит. И, вообще, если с операцией не выйдет, если я умру на операционном столе, сделай так, чтобы она об этом никогда не узнала.
Как ты себе это представляешь?
Сердечный приступ или авария, вариант моей смерти выберешь сам.
Но почему нельзя сказать правду?
Эта правда будет означать, что я лгал ей много лет, а она уверена, что я никогда её не обманываю. Не хочу, чтобы дочь разочаровалась во мне, даже посмертно. Кто угодно, только не она.
***
Может, всё же останетесь на завтрак? спрашиваю я, когда подруги уже стоят в дверях моей комнаты.
Нет, не хотим отвлекать на себя его внимание. Он должен тобой очароваться, а мы представляем для тебя серьезную конкуренцию, подмигивает мне рыжая красавица.