Я лежал под лавкой, корчась от смеха, а она хлестала меня по голове сумочкой. Через пять минут возле нас остановилась патрульная машина с мигалками. Так, подумал я, отсмеявшись, беспокойная ночь в обезьяннике гарантирована. Хорошо, если бы без мордобоя и костоломства.
Из машины вышли двое в форме и двинулись к нам. Да так вальяжно, словно два педика, идущие на танец.
Кто это? спросил сержант, брезгливо указывая на меня дубинкой.
Это мой муж,неожиданно ответила женщина.
А почему под лавкой?
Я серьгу уронила. Он ищет.
Так что же вы бьете его тогда?
Плохо ищет,не терялась женщина.
Да он же пьян у вас в стельку! не искренне ужаснулся второй.
Знаю, вот он за все сразу и получает.
Короче, женщина, тащите его домой, а не то мы заберем,сказал сержант и пошел обратно, покачивая бедрами.
Женщина вытащила меня из-под лавки, взяла под локоть и повела во дворы.
Ты куда, подруга, меня ведешь? дружелюбно спросил я.
На экзекуцию.
Куда это?
К себе домой. Пока ты до чертиков не напился, может, еще и пригодишься на что.
Кроме интима, ничего не предлагать.
А на что ты еще нужен. Не в ладушки же с тобой играть,засмеялась она. Уже поздно, и лучше экземпляра не найти.
А что же ты сразу не дала себя обнять?
Вот еще, я сразу ничего и никому не даю. Сразу я только беру то, что мне надо.
Хм, вот ты какая.
Все нормальные женщины такие.
Ну, допустим
Помолчи, мы уже пришли.
Дома нас ждал уют и журнальный столик с вином и фруктами. Жила она одна и, судя по обстановке, очень даже неплохо. Имела, наверняка, в городе пару мест, где на неё пахали безмозглые трудоголики, и стригла с их усердия крупные и мелкие купюры.
Она была очень привлекательная, крашенная шатенка с зелеными глазами, лицом похожая на окончательно забуревшую Милу Йович с фигурой греческой вакханки. Она могла бы прослыть очаровательной, но холодный блеск изумрудных глаз выдавал тертую стерву, которая делает только то, что хочется, и всегда своего добивается.
Мы толком и выпить не успели, не поболтали, как она в постель потащила.
Свое дело я знал хорошо. Но только мы затеяли нашу полулирическую возню, как на меня снизошло озарение. Это что же такое в мире происходит, подумал я. Умная и красивая женщина, как минимум два образования, хватает с улицы первого попавшегося подонка и тащит в койку. А ведь кто-то добивался её по настоящему, мучился и любил, дарил цветы, безделушки всякие носил и ревновал. А то, может, любовь свела его с ума настолько, что он ночами стоял под балконом и пытался петь серенады. А ему от ворот поворот, мандой по влюбленному сердцу и с первым встречным в постель. Где, спрашивается, справедливость?
Слушай,прервав процесс на интересном месте, спросил я,а у тебя был какой-нибудь отвергнутый поклонник?
А как же, только почему был, он и сейчас есть. И не один.
И он цветы дарил, в любви признавался?
Да.
А под балконом серенады пел?
Нет.
А ты ему взяла и отказала?
Тебе-то какое дело? удивилась она.
Почему? Почему? не унимался я.
Что почему?
Почему влюбленному поклоннику отказала, а меня меланхоличного подонка с улицы подцепила? Почему?
Хм, забавный ты,усмехнулась она, стараясь возобновить процесс. Влюбленному поклоннику сразу душу и сердце подавай. А мне простого секса хочется. Ты уж позволь, мне самой решать, с кем встречаться.
Тебе волю дай, ты, наверное, и с чертом переспишь,зачем-то ляпнул я.
А ты что, пришел мне грехи отпускать?! она зло сверкнула глазами и выбралась из-под меня.
Нет,покачал я головой, сделав невинное лицо. Просто никак не пойму, как можно без любви совокупляться. Ты что животное?
О, господи! А сам-то! воскликнула она.
Причем здесь я, у меня жизнь давно не сложилась,грустно сообщил я. Да, и вообще, я пропащий человек. Но ты Ты такая милая.
Пошел ты!
Ха! Вот ты так! Вот она ваша правда жизни! Как на ладони! Города вашиэто клубки совокупляющихся змей! В этих тухлых местах вряд ли найдется место любви! Всё кругом пропитано фальшью! орал я и для убедительности добавил слова великого джазмэна: Пристрели! Пристрели меня, пока я счастлив!
Эй! Ты чего! Ненормальный?! возмутилась она.
Почему ненормальный? Очень даже нормальный! паясничал я. Может, я тоже когда-то в любви нарвался на такую же стерву. Я к ней с чувствами и дымящимся сердцем, а ей смешно было. И теперь вот тоже без печали чужими чувствами подтираюсь!
Ты чего выступаешь?! Козел! взорвалась она не на шутку.
Я не выступаю, просто хочу понять, есть здесь любовь или нет.
Ну ты и придурок!
Она с силой оттолкнула меня, да так, что я скатился на пол.
Не повезло мне сегодня,вздохнула она. Кретин какой-то попался. Слышь, ты, проповедник, одевайся и вали отсюда.
Она закурила сигарету и уставилась в точку на потолкепоза неудовлетворенной женщины. Я молча нацедил еще бокальчик вина и выпил одним глотком. Потом посмотрел с грустью на созвездие между ног. И зачем-то спросил, обращаясь к женщине, но не отрывая глаз от созвездия:
Тебя хоть как звали-то?
Катись, я сказала, мудила! отреагировала она.
Я глотнул пару раз прямо из горлышка, оделся как ни в чем не бывало и пошел. Правда, перед порогом не выдержал и признался:
Мне сегодня, вроде как, тоже не повезло, озарение это совсем некстати пришлось. Хоть бы часом позже или на утро. Н-да.. Ну ты извини. Пока.
Она даже не глянула в мою сторону.
На улице не было ни души, ночь выкрала всех людей. А может, их и не было никогда. Этот город всегда был пуст. Мертвый пустой город, свалившийся за обшлаг вселенной. Или просто «мазар» то есть могила.
И чего это на меня нашло, зачем я на нее набросился? вспоминал я о рыжеволосой дамочке. Ешь виноград, а чей он, не спрашивай.
Добрел я до дома, все больше впадая в уныние и тоскуя. Сел в одиночестве у окна и допил всё, что имелось. Поздно, а сна ни в одном глазу. Тогда я лег, не раздеваясь, и долго лежал с открытыми глазами. Как вдруг нестерпимо захотелось поговорить с Богом. Откровенно. О справедливости. У меня даже в спинном мозге зажгло от острого желания обсудить такую интересную тему.
Он долго не хотел даже слушать меня, пока по моим щекам не покатились слезы. Тогда Он усмехнулся где-то внутри и тихо шепнул. Мол, успокойся, сынок, чего ты ноешь, и о какой, вообще, справедливости ты спрашиваешь, если у каждого своя правда жизни. И каждый из своего котелка эту правду и хлебает.
Так что же делать-то? спрашивал я. Где искать хотя бы отблески любви?
Поезжай к ангельским шлюхам,посоветовал Он.
Только мы разговорились, как его позвали где-то еще, и Он сразу ушел. А я продолжал говорить и только на рассвете понял, что говорю сам с собой.
ангельские шлюхи
У любви вкус любви, у дерьма вкус дерьма. Рад, друзья, сообщить вам об этом. И хотя пробы не дали однозначного анализа, теперь все чаще одно выдают за другое. Но этот мир не в чем упрекнуть, он и так еле держится подгоняемый вожжами смерти и лжи. Да никто особо не расстраивается, кругом полно небожителей, которым подрезали крылья и сбросили на землю, чтобы они распробовали какой у чего вкус.
Давайте еще раз наберем по полной пригоршне того и другого, и попробуем. Надеюсь, мы почувствуем разницу.
Молодые женщины, Света и Наташа, ходили парой и вместе искали приключения на свою голову и на прочие места. Одну прозвали Ракета, а другую Бешенная. Они не знали правил, которые имело бы смысл не нарушать. За женщинами водилась репутация самых компанейских подружек в городе, и любой мужчина при их появление сразу велся на какие угодно глупости. Сколько выпотрошенных кошельков, истерзанных нервных окончаний и опасных связейне счесть.
И так между делом подружки поимели весь город вдоль и поперек. На пару, Ракета и Бешенная, были самой гремучей смесью, стоило им завести свою беспутную шарманку, как, откидывая крышки гробов, подскакивали даже мертвецы и, любовно раскинув объятия, пускались в пляс. Вибрации, исходившие от веселившихся женщин, делали торнадо по сравнению с ними жалким подобием взбунтовавшегося пылесоса.