Желтый песок дорожек манит в укромные уголки. Дармовой рабочей силы в психиатрических лечебницах не то что в достатке-в избытке.
Дверь распахнула толстая санитарка в нечистом халате, так знакомо ворча:
- Возют все, возют. День возют, ночь возют, не уймутся никак. Когда ж конец-то этому будет?
- А на том свете, - весело откликнулась Люси, выглянув из окна, - вот помрем, и всему конец. Шура, сдавай больную.
Подхватив бланк сопроводительного листа, я выгрузил полусонную женщину из салона и проводил в прохладный полумрак приемного покоя. Заполнение привычных граф не отняло много времени. Перезнакомившись с санитарами и медсестрами, тут же нашедшими в новеньком фельдшере благодарного слушателя жалоб на тяжелых больных, скверное начальство и маленькую зарплату, я вручил бумаги и больную дежурному врачу. Врач, абсолютно лысый носатый мужчина при пышной бороде, взглянув в сопроводительный усталым взором темных печальных глаз, констатировал:
- Рат зря не привезет. Грамотная крыса. Оформляйте в третье отделение. Ты новенький? Значит, своих навещать не будешь?
- Каких своих?
- Ну, наших. Много их тут лежит - и медиков и немедиков. Так не будешь?
- Некого мне навещать. Я свободен?
- Вполне.
Я спросив фамилию принимавшего больную доктора, собираясь записать ее, чтоб не вылетела из головы, и откланялся.
- Мазлтов, дорогой. Привет крысе.
Я вышел на крыльцо, чихнув от веселого солнышка.
- Будь здоров!
- Спасибо. Тебе привет от доктора Райзмана.
- А, Борух Авраамыч! Знала бы, зашла. Опять крысой обзывал?
- Обзывал.
- Значит, в хорошем настроении. Ну, да будь он в плохом, ты бы еще два часа там возился. Ладно, звони.
- Как звонить-то?
- Позывной базы - "Зенит". Наш - "Зенит ПБ-19", по номеру бригады. Если вызов "Зенита" не пройдет, проси передать с машины на машину. Это обычная практика - мало у кого е больших расстояний рация достает до базы, а на самом Центре передатчик мощный, его, как правило, слышно.
Вызов не прошел. С одной машины на другую покатилось по эфиру наше "освободились", постепенно пропадая из зоны слышимости. Я положил трубку рядом с рацией и поднял голову.
На капоте была разложена нехитрая закуска, стояли кружки с остатками пива. В опустевшей пивной баклажке - маленький букетик.
- Поднимай, Шура, стакан - поздравляем тебя! - широко улыбались мой удивительный доктор и водитель.
- С чем? - не понял я.
- С первым вызовом, Шура. С боевым крещением. За тебя!
- За тебя!
- Спасибо, родные, - растрогался я, - за нас, за нашу бригаду!
Сдвинулись две облупленные кружки с полустертой надписью "Психоневрологический диспансер" и маленькая стеклянная мензурка. Какая удача, что мне выпало работать с такими славными ребятами!
Ожила рация. Из далекого далека послышался искаженный помехами голос диспетчера:
- Зенит Пауль-Борис один-девять, Зенит Пауль-Борис один-девять, запишите вызов...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Автомобиль стоит накренившись на краю светлого перелеска. Дальше стелется просторное поле высокой травы, колышущейся на теплом ветру. Пахнет цветами и сеном. Я нежусь на нагретой солнцем кочке, жуя травинку Люси расположилась недалеко от меня на шляпке диковинного сиренево-лилового гриба размером с добрый поднос и время от времени откусывает от него по кусочку. Нилыч спит в кабине, уронив седую голову на усталые руки. Тишина невероятная, до звона в ушах. Хорошо...
Мало таких минут в рабочее время, оттого они особенно дороги. Обостренно воспринимаешь прелесть окружающего мира в краткие мгновения, когда не нужно лететь куда-то, напряженно ожидая встречи с неведомыми сложностями.
Прожужжало мохнатое насекомое, похожее на шмеля.
Спокойно-то как... Третий день колесили мы по дорогам, не возвращаясь "домой".