Мадам, я ненавижу вас за все мерзости, которые вы сказали маме. С того дня все пошло кувырком. Или вы отныне оставите ее в покое, или я больше не желаю вас видеть. Зачем вы так издалека прилетели к нам: для того, чтобы принести несчастье? То, что она не может теперь танцевать, уже большая беда. Если вы не перестанете чинить зло, я брошу балет. Я уеду куда-нибудь, чтобы вы никогда больше меня не увидели. Потому что вы разрушили не только жизнь моих родителей, но также мою и Барта.
Она побледнела и сразу как-то постарела.
Ах, как ты похож на своего отца. Джулиан тоже так пронзал меня пламенем черных глаз.
Я раньше любил вас.
Любил?..
Да, раньше. Когда думал, что вы заботитесь обо мне, о моих родителях; когда считал, что балетсамая прекрасная в мире вещь. Теперь я так не думаю.
Она выглядела такой ошеломленной, будто я вонзил ей нож в сердце. Она оперлась спиной о стену и упала бы, если бы я не подхватил ее.
Джори, пожалуйста, выдохнула она, не бросай меня. Не бросай балет. Если ты сделаешь это, значит не было смысла ни в моей жизни, ни в жизни Джорджа, ни в жизни Джулиана. Мне это больно: я любила ихи потеряла.
Я не в силах был ничего сказать, так стыдно мне стало. Поэтому я просто убежал, как всегда делал Барт, когда на него наваливались проблемы.
Меня окликнула Мелоди:
Джори, куда ты так спешишь? Мы с тобой собирались выпить содовой вместе.
Я, не отвечая, побежал дальше. Мне больше никто не был нужен. Вся моя жизнь пошла под откос. Мои родители, оказывается, не муж с женой. Да и как они могли быть в браке? Какой священник или судья поженил бы брата с сестрой?
Я ударился на бегу, чуть замедлил ход и уселся на скамейку в парке, чтобы отдышаться. Я долго сидел, уставясь на свои ноги. Ноги танцора. Сильные, стройные, мускулистые, как раз для профессиональной сцены. Чем я буду заниматься в жизни? Быть врачом я не хотел, хотя и сказал несколько раз, что хочу, чтобы сделать приятное человеку, которого считал отцом. Какая злая шутка судьбы. Зачем мне лгать самому себе? Без балета для меня теперь нет жизни. И, наказывая мадам, маму, папу, который на самом деле приходился мне дядей, я наказывал прежде всего себя самого.
Я встал и огляделся. По парку одиноко бродили старики. Я представил себя одним из них. И подумал: нет. Я сумею признать свою ошибку. Я имею мужество извиниться.
* * *
Мадам Мариша так и сидела в кабинете, уронив голову на тонкие руки. Я открыл дверь и вошел. Она подняла голову, и я увидел слезы в ее глазах. Глаза ее блеснули радостью, когда она увидела меня перед собой. Она ни словом не обмолвилась о недавнем разговоре.
У меня подарок для твоей матери, сказала она своим резким голосом. Она открыла ящик стола и достала золотую коробочку, перевязанную красной лентой. Для Кэтрин, добавила она, стараясь не встречаться со мной взглядом. Ты во всем прав. Я хотела забрать тебя у матери и отца, потому что чувствовала свое право на это. Но теперь я вижу, что хотела сделать это не для тебя, а для себя. Сыновья принадлежат своим родителям, а не бабушкам. Она горько улыбнулась и, взглянув на золотую коробочку, продолжила: Это конфеты «Леди Годива». Твоя мать безумно любила их, когда мы вместе жили в Нью-Йорке и часто бывали в компании мадам Золта. Она боялась есть шоколад, чтобы не потолстеть, хотя она из той породы, что сжигают больше калорий, чем получают. Но я тогда позволила ей одну конфету в неделю. Поскольку она больше не будет танцевать, ей можно осуществить свое заветное желание.
Это было любимое выражение Барта.
У мамы страшная простуда, сказал я так же некстати, как и она. Спасибо вам за конфеты и за то, что вы только что сказали. Я знаю, что маме сразу станет легче, когда она узнает о вашем решении не забирать меня. Я усмехнулся и поцеловал ее в худую щеку. А потом, разве нельзя меня поделить между вами? Если вы не будете задевать ее за живое, не станет и она. Мамачудесный человек. Ни разу не обмолвилась о каких-либо недоразумениях между вами.
Успокоенный, я уселся в кресле поудобнее и скрестил ноги.
Мадам, я просто в ужасе. Дела в нашем доме принимают дурной оборот. Поступки Барта становятся все более дикими. Мама заболела от этого холода, а папа выглядит таким несчастным. Клевер умер. Эмма перестала улыбаться. Приходит Рождество, но в этом году не чувствуется никакого праздника. Если это будет продолжаться, мне кажется, я сойду с ума.
Ха! фыркнула она, опять становясь самой собой. Жизнь всегда такова. Двадцать минут несчастья в ней приходится всего на пару секунд счастья. Поэтому будь всегда благодарен судьбе за эти краткие мгновения и цени их, цени любое счастье, какое можешь поймать, неважно, какой ценой.
Я фальшиво улыбнулся. Внутренне я был страшно расстроен. Ее циничные слова только добавили горечи.
И такова вся жизнь? спросил я.
Джори, сказала она, приблизив ко мне свое старое морщинистое лицо, подумай сам: если бы не было облаков, замечали бы мы солнечный свет?
Я сидел в ее мрачном кабинете и начинал находить в этой печальной философии некоторое утешение.
Ну что ж, я понял вас, мадам. И простите меня за сказанное.
Она с болью прошептала:
Прости и ты меня.
Я обнял ее. Мы пришли к желанному компромиссу.
* * *
Всю дорогу домой я умирал от желания открыть коробку с шоколадом.
Папа, начал я, мадам посылает маме эти конфеты в знак примирения, как я понимаю.
Он с улыбкой взглянул на меня:
Это хорошо.
Странно, что мама так долго болеет. Она никогда не болела дольше чем дня два. Не кажется ли тебе, что она выглядит усталой?
Это все от писанины, от этой проклятой писанины, проговорил папа, включая дворники, следя за интенсивным движением и сигналом поворота. Было бы хорошо, если бы дождь перестал. Она плохо переносит дождливую погоду. Потом, она часто засиживается до утра, а утром снова встает, да еще пишет ручкой, боясь, что звук машинки разбудит меня. Когда свеча тает с обоих концов, она кончается быстрее, и так случилось с ее здоровьем. Сначала то роковое падение, а затем жестокая простуда. ПотомБарт с его проблемами. Да и у тебя есть проблемы. Джори, ты теперь знаешь нашу тайну. Мы с мамой обговаривали эту тему вдоль и поперек, да и с тобой мы часами говорили об этом. Можешь ты простить нас? Разве я не объяснил тебе все, чтобы ты понял?
Я склонил голову, чувствуя неловкость и стыд:
Я пытаюсь понять.
Пытаешься? Разве это так сложно? Разве я не рассказывал тебе, как мы росличетверо в одной комнате, предоставленные сами себе; как взрослели и видели из всех людей лишь друг друга
Но, папа, когда вы убежали и нашли приют у дяди Пола, отчего тогда ты не нашел себе кого-нибудь другого? Почему именно ее?..
Он вздохнул:
Кажется, я объяснил тебе, что я чувствовал по отношению к женщинам. Как только мне было тяжело, твоя мать всегда была рядом. Моя собственная мать предала нас. Когда ты молод, некоторые мысли ни за что не выбить из головы. Прости меня, если тебя неприятно поразило то, что я не в силах никого любить, кроме нее.
Что я мог сказать? Я не понимал этого. В мире тысячи, миллионы прекрасных женщин. Я подумал о Мелоди. Скажем, если она умрет, то смогу ли я найти другую? Я думал и думал об этом, а тем временем папа замолчал, и его рот образовал угрюмую складку. А дождь все лил и лил без конца
Отец как будто прочитал мои мысли. Да, думал я, жизнь не стоит на месте, и если случится такое несчастье, что я потеряю Мелоди, что не будет надежды увидеть ее вновь, я рано или поздно встречу другую и она займет ее место
Джори, я знаю, о чем ты думаешь. У меня были годы на то, чтобы обдумать, отчего же все-таки я люблю только свою сестру и никого больше. Может быть, я утерял веру в женщин вообще, после того как наша мать так обошлась с нами, и находил участие только в сестре. Это она спасала меня от отчаяния все годы лишений. Это она сотворила из одной-единственной комнаты целый дом. Она была матерью для Кори и Кэрри. Это она украсила, как могла, нашу комнату, поставила стол, застилала наши постели, стирала наше белье, развешивала его на чердаке но более всего меня очаровало в ней то, как она танцевала там, на чердаке. Эти танцы запали мне в сердце навсегда. Когда я, затаясь в тени, смотрел, как она танцует, мне казалось, что она танцует лишь для меня. Я любил мечтать, что она моя принцесса, и надеялся, что и япринц из ее грез. Я тогда был романтиком, гораздо более, чем она. Твоя мать совсем иная, чем большинство женщин, Джори. Она может цвести даже в обстановке ненависти. Янет. Мне нужна любовь, или я умру. Когда мы очутились у Пола, она флиртовала с ним, желая, чтобы он разрушил наши с ней отношения. Она вышла за твоего отца, когда сестра Пола, Аманда, наврала ей про брата. Она была хорошей женой. Но когда твой отец погиб, она сразу же уехала в горы Виргинии, чтобы осуществить задуманную месть. Как ты уже понял, Бартсын второго мужа нашей матери, а вовсе не Пола, как мы говорили вам. Мы должны были солгать, и это была ложь во спасение. А уже после того, как твоя мать вышла замуж за Пола и он вскоре умер, после этого она пришла ко мне. И все те годы я ждал, я интуитивно чувствовал, что она будет моей, если я сохраню пламя своей первой любви и буду верить. Любить для нее всегда было так легко А для меня было невозможным найти женщину, способную с ней сравниться. Когда меня настигла любовь, мне было примерно столько же, сколько сейчас тебе, Джори. Будь осторожен со своей первой любовью, Джори, потому что эту девушку ты никогда не сможешь забыть.