Синди, положи сейчас же на место.
Неохотно подчинившись, Синди аккуратно поставила кошечку на мраморный столик. Но в тот же момент стала оглядываться в поисках другой игрушки. Тут она увидела, что арка ведет из этой комнаты в другую, и побежала туда. У Синди было стремление непрерывно все исследовать, как и у меня, только она не роняла так часто предметы. Мама вскочила и побежала за ней, чтобы удержать.
Не ходи туда! закричала бабушка, вставая.
Как завороженная, позабыв о Синди, мама медленно повернулась на голос. От лица ее отлила кровь, глаза широко раскрылись, и она в изумлении уставилась на бабушку. А та нервно подняла свои трепещущие руки к вырезу платья и подхватила нитку жемчуга, перебирая жемчужины пальцами.
Я где-то слышала ваш голос.
Бабушка не ответила.
И эти перстни на ваших пальцахони мне тоже знакомы Где вы купили эти перстни?
В магазине скупки, ответила бабушка отрывисто, странным голосом.
Мамины глаза сузились: она поняла, что эта женщина не иностранка. Я сидел не дыша. Что-то случится теперь? Мама скоро догадается. Ее нелегко провести.
Мама медленно, будто у нее подогнулись ноги, опустилась в ближайшее кресло. Она забыла о Синди, хозяйничающей в соседней комнате.
Теперь я вижу, что вы немного понимаете по-английски, медленно, спокойно сказала мама. Как только я вошла в эту комнату, время для меня повернулось вспять. Будто я вновь стала ребенком. У моей матери был такой же вкус: такая же мебель, такие же обои, все, вплоть до каминных часов, похоже на обстановку у моей матери. И даже эти же самые перстни на руках. Вы купили их в скупке?
У многих женщин одинаковый вкус и драгоценности, ответила бабушка.
Какой у вас странный голос миссис?..
Бабушка пожала плечами.
Мама поднялась и пошла в другую комнату за Синди. У меня упало сердце. Там висел портрет. Она увидит его.
Но должно быть, она не огляделась вокруг, потому что в следующую минуту она вернулась, крепко держа Синди за руку.
Какой странный у вас дом. Я закрываю глаза и вновь вижу перед собой Фоксворт-холл.
Глаза бабушки были темными-темными.
Вы носите жемчуг? Мне показалось, я видела нитку жемчуга у вас на шее. Почему вы его не показываете?
И снова бабушка, о которой я больше не желал думать как о бабушке, пожала плечами.
Вместе с Синди мама приблизилась к бабушке.
Чем больше я здесь нахожусь, тем больше меня охватывают воспоминания, продолжала мама. Я вспоминаю ту рождественскую ночь, когда Фоксворт-холл сгорел дотла. Ночь была холодной и снежной, но свет был в округе, как от фейерверка. Я сняла с себя все кольца и швырнула все эти бриллианты и изумруды в глубокий снег. Я тогда думала, что никто на свете их никогда не найдет, но вы, мадам, носите то самое кольцо с изумрудом, которое я швырнула в снег! Оказалось, Крис тогда подобрал все эти драгоценности, потому что они принадлежали его матери! Его драгоценной матери!
Я устала. Уходите, прошептала сгорбленная фигура в черном, стоя посередине комнаты.
Но ловушка уже захлопнулась.
Ты! закричала мама. Надо было мне раньше догадаться! Ни у кого больше нет такой нитки жемчуга с застежкой в виде бриллиантовой бабочки! Конечно, ты устала! Ты больна! Ты не можешь быть не больна! Теперь я все понимаю. Как ты осмелилась снова войти в мою жизнь? После всего, что ты сделала, ты снова приходишь, чтобы нанести еще больший вред! Ненавижу тебя. Ненавижу за все, что ты сделала, но я никогда не думала, что у меня будет шанс отплатить тебе тем же. То, что я отобрала у тебя Барта, это была не месть. Теперь у меня есть шанс действительно отомстить.
Освободившись от Синди, она рванулась вперед и вцепилась в бабушку. Та пыталась отбиваться, но мама была сильнее. Затаив дыхание, я с интересом следил за поединком.
Бабушка, очевидно, была растеряна и не знала, что делать. Но тут вмешалась Синди: она испустила вопль страха и расплакалась.
Мама, пойдем домой, твердила она сквозь плач.
Открылась дверь, и в комнату, шаркая, вошел Джон Эймос. И пока мама готовилась к новой атаке, Джон Эймос положил свою костлявую руку на плечо бабушки. Никогда раньше я не видел, чтобы он прикасался к ней.
Миссис Шеффилд, обратился он к маме, вас милостиво приняли в этом доме, а вы ведете себя непорядочно по отношению к моей жене, которая плохо себя чувствует вот уже несколько лет. ЯДжон Эймос Джексон, а это моя жена, миссис Джексон.
Потрясенная, мама уставилась на него.
Джон Эймос Джексон, повторила она медленно, осмысливая это имя. Я раньше это где-то слышала. Ну правильно, только вчера я перечитывала свою рукопись и думала, как бы изменить это имя. Вы и есть тот Джон Эймос Джексон, который был дворецким в Фоксворт-холле! Я помню вашу лысину и как она сияла под канделябрами.
Она повернуласья было думал, чтобы взять Синди за руку, но она быстро сдернула вуаль с лица бабушки.
Мама! Я должна была догадаться, что ты будешь преследовать меня. С того момента, как я переступила порог этого дома, я предчувствовала твое присутствие, ощущала запах твоих духов, видела твою обстановку. Тебе хватило ума накинуть черное на лицо и тело, но не хватило ума снять свои перстни. Тупица, ты всегда была такая тупица! Или это невменяемость, или твое слабоумие? Неужели я смогу забыть твои духи, твои перстни?
И она засмеялась, дико и истерически, вертясь вокруг Джона Эймоса, который старался поймать ее, чтобы предупредить новое нападение, но был неуклюж и неудачлив.
Взгляните только на нееона танцует! Она кружилась вокруг бабушки, временами выбрасывая руку, чтобы шлепнуть бабушку, а временами выбрасывая в стороны ноги, и при этом выкрикивала:
Мне следовало бы знать, что это ты. С тех самых пор, как ты переехала сюда, Барт сошел с ума. Почему ты не можешь оставить нас в покое? Ты специально приехала сюда, чтобы разрушить то счастье, которое мы с таким трудом построили с Крисом для себя. Впервые за много лет мы были счастливы. Но ты приехала и разрушила наше счастье. Ты разрушила еще и психику Барта, и настолько, что придется поместить его в лечебное учреждение, как тебя когда-то. Как я тебя ненавижу! Как я ненавижу тебя за все это: Кори, Кэрри, а теперь Бартбудет ли конец списку твоих жертв?
Ловко выбросив вперед ногу, она подбила бабушку под коленита упала на пол, как груда черного тряпья, и мама тут же набросилась на нее. Она прижала ее к полу и сорвала с шеи жемчужные бусы с застежкой из бриллианта. Со страшной силой мама рванула похищенные у бабушки бусы, и жемчужины неслышно рассыпались по восточному ковру.
Джон Эймос грубо схватил маму и поднял ее на ноги. Он держал ее и тряс.
Сейчас же соберите жемчуг, миссис Шеффилд, злобным, сильным голосом приказал он, и я удивился, откуда при его дряхлости у него такой голос.
Он поразил меня жестокостью, проступившей на его лице, когда он держал маму. Джори бы бросился на него и защитил маму. Но яя не знал, что делать. Ведь Бог должен покарать маму за грехи, а если я стану ее спасать, что тогда Бог сделает со мной? К тому же Джори больше меня. Папа часто говорил, что все, что ни делается, к лучшему; значит, так и должно было случиться. Но все же я чувствовал себя глубоко несчастным.
Мама, похоже, не нуждалась в моей помощи. Она резко двинула головой, и искусственная челюсть Джона хряснула. Я ясно слышал этот звук. А мама уже была вне досягаемости. Джон с яростью бросился на нее. Он готов был убить ее, он сам стал ангелом мести!
Мама коленом резко ударила ему в живот. Джон вскрикнул и согнулся пополам, а потом рухнул на пол и стал кататься по полу, крича:
Будь ты проклята!
Будь ты проклят, Джон Эймос Джексон! закричала ему мама. Если ты прикоснешься ко мне еще раз, я выцарапаю тебе глаза!
Тем временем бабушка поднялась на ноги и встала, шатаясь, посередине комнаты, пытаясь надеть порванную вуаль. В этот момент мама залепила ей такую пощечину, что бабушка упала в кресло.
Будь же и ты проклята, Коррина Фоксворт! Я надеялась, что никогда больше тебя не увижу. Я надеялась, что ты умрешь в этом «скорбном доме», избавишь меня и себя от агонии последнего свидания, от звука твоего голоса, который я когда-то любила. Но мне не везет. Мне бы стоило знать, что ты чересчур сосредоточена на своих черных помыслах, чтобы оставить нас с Крисом. Ты, как и твой отец, изо всех сил цепляешься за жизнь, которую и жизнью-то нельзя назвать.