Я понял, что времени у меня предостаточно, а заняться как бы и нечем. Мне не оставалось ничего другого, как рассматривать людей, трудившихся в корпорации. Понимаешь, мы ожидали своей очереди в большом холле. Там же расположились несколько приемных вице-президентов. Двери кабинетов пестрели табличками; красивыми такими, с позолоченными буквами Расстроился ли я? Тебе все равно не смогу соврать: еще как расстроился. Память буквально истерзала мою душу за эти несколько часов. Я вспоминал то время, когда за подобной дверью сидел я сам. Молодой, амбициозный, полный планов и надежд. Меня окружали такие же ухоженные, удовлетворенные жизнью мужчины и женщины. Они так же улыбались, преданно заглядывая мне в глаза, а особо приближенныепохлопывали по плечу, как бы повторяя: мы оказались в одной счастливой лодке, будем же держаться друг друга. И я так и поступал, понимаешь? Я руководил, неукоснительно придерживаясь правил чести и порядочности по отношению к другим. Ты улыбаешься? Согласен, дураком я был! Ладно, не буду так себя называть. Я просто такой, какой есть, и ничего тут не поделаешь.
На какое-то мгновение мне так захотелось вернуться за одну из этих дверей. Я сказал себе: ты сейчас должен сделать все возможное и невозможное, чтобы получить эту работу, чтобы вырвать у судьбы еще один шанс.
Я с интересом рассматривал последние новинки моды осенне-зимнего сезона. Руководители корпорации явно имели возможность примерить их на себя. Не буду лукавить, я даже мысленно представлял, что приобрел бы в первую очередь.
И тут лица окружавших людей стали мне казаться иными. Понимаешь, в каждой улыбке и дружеском жесте я начал видеть неприкрытые зависть, злость, лицемерие. Я смотрел на них, а мысли вихрем проносились в моей голове: вот этотне задумываясь предаст, а этотподставит в самый ответственный момент, а вот этасейчас закроет дверь кабинета и расскажет высокому начальству какие-нибудь небылицы. Фальшь не просто сквозила в их жестах и взглядах, она пропитала воздух, которым дышали эти люди.
Мне вдруг стало страшно. По-настоящему страшно. Знаешь, так я себя не чувствовал еще никогда. Разве что в тот момент, когда меня с позором выгнали с работы, уличив в тех проступках, которые я не совершал; или когда ушла жена, обвинив меня в неспособности выживать в этом мире; или когда, спустя несколько лет, я осознал, что передо мной закрылись все двери и мне не найти работу; или когда я мерз со своими картинами на рынке и понимал, что если не продам хотя бы одну, нам нечего будет завтра есть.
Нет, не те это были ощущения. В любой из этих моментов я оставался самим собой. Я знал, что несмотря ни на что, я не предал себя и могу бороться и жить дальше.
Не знаю, куда бы меня завели подобные размышления, но они были прерваны крайне печальным событием. Девушка, та, которая сидела рядом со мной, вся в сером, помнишь? Она вдруг потеряла сознание. Вот так внезапно соскользнула с кресла и упала на пол. Все подскочили к ней, пытаясь понять, что произошло. Не знаю почему, но я сразу решил, что у нее голодный обморок. Наверное, слишком уж бледной она была, или я узнал себя пару лет назад. Да-да, когда рисовал несколько дней подряд, забывая перекусить.
Я расстегнул ей блузу и крикнул, чтобы принесли горячего сладкого чая. Через мгновение она пришла в себя, и мы помогли ей вернуться в кресло.
Секретарь предложила вызвать скорую, но девушка категорически отказалась и сказала, что останется на своем месте и пройдет собеседование.
Я собрал ее эскизы, выпавшие из папки. Знаешь, они были очень неплохими. Я бы даже сказал, хорошими. Вот только не хватало в них агрессивности, быть может. Но это мое субъективное мнение.
Она поблагодарила, взглянув на меня большими, голубыми до прозрачности глазами. И тут я вспомнил ее.
Несколько месяцев назад я бродил по рынку среди картин, перебрасываясь словами приветствия с художниками. Было раннее утро, и посетители толпами ходили по рядам только в нашем воображении. Солнце заигрывало с красками на холстах, добавляя недостающих оттенков и поднимая настроение художникам. И тут, в самом конце ряда, я увидел ее. Вернее, ее картины. Они были очень светлые и какие-то беззащитные. Возможно, это не совсем то слово, но впечатление они производили именно такое. Впрочем, как и сама художница, примостившаяся на маленьком стульчике рядом.
Я видел ее еще несколько раз, но так и не собрался познакомиться поближе.
Сегодня мне показалось, что она тоже меня узнала. Во всяком случае, в ее глазах и улыбке промелькнуло что-то.
Она призналась, что действительно забыла поесть с утра. Хотя мне кажется, что это было вчерашнее утро.
Ну что ты опять за свое: понравилась ли она мне? Хочешь верь, а хочешь нетне знаю. А впрочем, знаю: понравилась. Мы проговорили совсем недолго, но она, несмотря на внешнюю хрупкость, произвела впечатление очень сильного человека. Насколько я понял, жизненные трудности не только не минули ее, они буквально приветствовали эту женщину на каждом жизненном перекрестке. Нет, нет, она не жаловалась. Да мы-то и обменялись всего несколькими фразами. Но почему-то я почувствовал и силу ее переживаний, и дух сопротивления.
А знаешь, мы что-то с тобой заговорились. Пора возвращаться домой и придумать что-нибудь на ужин. Я ухожу от разговора? Тебе показалось. Просто больше и рассказывать нечего. Как собеседование? Как мои эскизы?
Ладно Только давай сразу договоримся, что ты не будешь злиться. Хорошо? Итак. Я не проходил собеседование, а наброски отдал этой женщине. Вот, теперь я сказал все. Что ты молчишь? Осуждаешь? Нет? Спасибо, я надеялся, что ты поймешь меня.
Я попробую объяснить. Знаю, что ты не требуешь. Мне самому необходимо проговорить это.
Я не хочу возвращаться в ту жизнь и быть добровольным заложником ярких атрибутов успешного человека. Мне выпал шанс обрести гармонию с самим собой. Я спокоен, счастлив и свободен. Мои картины продаются. Пусть этот заработок не позволяет мне проводить вечера в роскошных ресторанах, нестись по ночному городу в дорогом автомобиле или прикасаться губами к оголенному плечу едва знакомой женщины. Пусть Но мне хватает этих денег, чтобы быть счастливым. А значитих более, чем достаточно.
Я, наверное, струсил сегодня, закрыв за собой дверь и ступив под холодные потоки дождя. Но это была не боязнь провала своей презентации, а страх перед возможным выбором, если бы собеседование прошло успешно. Та, другая, и что тут спорить, красивая жизнь, тянула бы меня обратно, и кто знает, смог ли бы я устоять.
Ты считаешь, что я проявил смелость? Вряд ли. Просто хочу верить в то, что я поступил правильно
Здравствуй, здравствуй. И я рад тебя видеть. Осторожно, не вырывай у меня кулек из рук. Я купил торт и бутылку вина. Не хотелось бы идти в магазин снова. Как я мог забыть? И твое любимое блюдо ждет тебя.
Мне удалось продать сегодня две картины. Да, мы будем пировать и по этому поводу тоже.
Что это ты принес? Мои эскизы. Представляешь, сегодня ко мне подошла та милая девушка. Помнишь, она сидела рядом со мной перед презентацией? Вижу, что помнишь. Так вот, она вернула мои рисунки. Сказала, что и подумать не могла о том, чтобы воспользоваться ими. Как прошла ее презентация? Увы, ей не удалось получить это место. Надеюсь, что она не сильно огорчилась. Слишком уж она хороший художник, чтобы претендовать на такую работу. Она достойна большего. Я правда так думаю, и попытаюсь ее в этом убедить. Когда? А то ты не понял! Она придет к нам сегодня в гости. Ты расстроен? Не стоит. Нас с тобой уже нельзя разлучить. Не дуйся, а лучше примерь обновку к приходу гостьи. Мне показалось, этот ошейник должен тебе понравиться
Смысл жизни
Павел вышел за территорию больницы и остановился. Что делать? Может, взять такси? Он неловко похлопал себя по карману пиджака, будто проверяя, достаточно ли толст его бумажник. Жест был символическим: Павел прекрасно знал о совсем небольшом количестве купюр, которые он сегодня с утра аккуратно уложил в отделение. Этого должно было хватить на вечер. А впрочем, он не до конца был в этом уверен. Павел принял решение не рисковать и направился к ближайшей станции метро.
Подземка в этот вечерний час бурлила и возмущенно пыхтела, устало вздыхала и развязно смеялась; она задыхалась.