Три слово о войнеСборник повестей и рассказов о трех войнах
От издателя
Сборник повестей и рассказов о войне Казалось бы, этот жанр ушел в прошлое. Эпическое и героическое прошлое, победы дедов в войнах, которые известны по советским фильмам
Война. Она захватывающе смотрится с телеэкранов, когда ты в уютном кресле, а в телевизоресупергерои занимаются суперподвигами
Когда я задумывал этот сборник, мне хотелось подобрать такие произведения, в которых обычный человек, наш современник, «парень с нашего двора», оказывается в ситуации, когда все моральные и нравственные ценности перевернуты, льется настоящая, а не клюквенная кровь, когда людихорошие, близкие, важныеумирают «взаправду». Где проверяется истинность человека.
Потому что войнаэто страшно, потому что войнаэто смерть, потому что войнаэто ситуация, когда маски сброшены и каждый показывает свое настоящее лицо.
Авторы книги пишут о войне на современном языке, и вдумчивый читатель, как мне кажется, сможет увидеть, что смертьэто больно, что, по большому счету, главное в человекенасколько он Человек.
Книга задумана как своеобразная трилогия о трех войнах. От войны к войне: сквозь Вторую мировую войну, сквозь кровавую первую чеченскую кампанию, сквозь братоубийственную югославскую резню проходят люди, неся в себе то светлое и темное, что с особенной резкостью проявляет это страшное время. Три слова о войне, три взгляда на войну, три войны XX века
Игорь Знаешев
редактор издательства «Скифия»
P.S. Когда готовилась эта книга, стало известно, что 3 марта 2010 года на 73-м году жизни в Военно-Медицинкой академии в Белграде умер один из ее авторов, Момо Капор.
На следующий день на белградской площади Республики на большом табло бежали бесконечное строки соболезновании:
«Он был великим писателем и еще более великим человеком. Это большая потеря для всех нас. Пусть земля будет ему пухом».
«Думаю, никто не мог написать для меня лучшей книги».
«На могу поверить. Целые поколения выросли на его книгах и картинах. Мне неизмеримо жаль».
«Ему удалось то, что редко кому удаетсяон долго жил, жил хорошо и дышал полной грудью, а потом сумел обеспечить себе место в вечности своими великолепными произведениями».
«Момо Капор воплощал дух времени, которое теперь исчезает, времени, когда книги обладали большим влиянием и много значили, а слово писателя пользовалось уважением и любовью».
«От имени русских читателей Момо Капора выражаю искренние соболезнования его семье. Он оставил след в душе каждого, кто хоть раз держал в руках его книгу».
Соболезнований было много. Ушел из жизни великий человек, великий писатель. Писатель, который очень радовался, что в России его читают, а, главноепонимают. Человек, который написал о себе в автобиографической повести «Хроника потерянного города» так:
Однажды мне понадобилось написать автобиографию. Я написал:
«Моя покойная бабушка Йована, урожденная Петкович, из села Брани Дол над Моском, рано овдовела. У нее было четыре сына.
Старший сын уехал в Америку. Каким-то образом добрался до рудника Гер в Индиане, куда устроился рудокопом.
В 1920 году он погиб на двадцать четвертом году жизни, когда в шахте на его голову рухнула гнилая балка.
В родное село моего отца Мириловичи (почтовое отделение Билеча) прислали американские накопления моего дяди и страховку горнорудной компании.
Прислали и его карманные часы марки «Омега», парадный черный костюм, пять пар воротничков, пару красно-белых туфель с дырочками, гамаши и перламутровые пуговицы для сорочки. Прислали еще и фотографию моего дяди: высокий лоб, светлые подбритые усики, невыразимая тоска во взгляде, пиджак с узкими лацканами, тугой воротничок и галстук-бабочкавсе в тонах бледной сепии.
Бабушка разделила имущество между тремя оставшимися сыновьями.
Дочери в расчет не шли. Их у нее было, кстати, три.
Один сын построил новый дом и новый пруд в селе Мириловичи и жил здесь до самой смерти. Во время засух только в нашем пруде бывала вода, и все приходили сюда за ней.
Второй сын навсегда уехал на север, в Бачку, на самую венгерскую границу; купил имение и стал самым уважаемым человеком в тех краях.
Третий, мой покойный отец Гойко, которого бабушка, как самого младшего, больше всех любила и единственного отправила в школу, на деньги из Гера, штат Индиана, продолжил образование, стал господином, женился на девушке из старинной сараевской семьи Велимировичей, и таким образом я появился на свет в 1937 году в городе Сараево, где научился отличать Вивальди от Боккерини, скотч от бурбона, Брака от Пикассо (период кубизма), Dorn Perignon от Laurent-Perrier, то есть самым важным в мире вещам!
Ели бы гнилая балка на руднике Гер, штат Индиана, незадолго до моего рождения не упала на голову несчастного дяди, я, наверное, никогда бы не стал писателем. В лучшем случае из меня вышел бы пастух, ночной сторож или министр культуры».
Немецкая девушкаРоман Всеволодов
Глава перваяЧасы
Гюнтер искал часы. Их нужно было найти, пока Вольфганг не умер, а счет шел на минуты.
Подарок жены Гелли. Они там, на опушке, где снаряд где меня Не хочу, чтоб они там
Найти воронку от снаряда было нетрудно. Вокруг лежали поваленные взрывом деревья. Да и часыне иголка. Гюнтер подумал, какая онаГелли, которая сегодня станет вдовой. Наверное, красивая. Здесь, на войне, невозможно представить, что женщины могут быть некрасивыми. Хорошо, что она далеко, и не видит эти часы, над которыми склонился Гюнтер. Их ведь надо снять с руки, валяющейся на земле, ее оторвало взрывом.
Гюнтер открыл крышку часов. Они все еще идут. Нужно скорее отнести их умирающему Вольфгангу, это все, о чем он просит, о чем беспокоится, чтобы не пропал любимый подарок. Иногда человеку так мало надо перед смертью.
Глава втораяЦерковные стены
Я очень хочу, чтобы Эльза выздоровела за эти два дня. Послезавтра у нее день рожденья. Грустно, если в свой день рожденья не можешь встать с постели. Я хотела пойти в церковь, помолиться за здоровье моей сестры, которой через день исполнится восемь лет. Попросить Бога, чтобы Он понялдети не должны умирать. Если что и должно уцелеть в этом мире после войны, то только ни в чем неповинные дети. Но я не могу пойти в церковь, потому что ее разбомбили. Трудно жить в мире, который не защищают даже церковные стены.
Глава третьяПлохая история
Я у Ганса талончик на шнапс поменял, и под его именем в бордель прошел. Свои талончики истратил давно. Видели бы вы Ганса, он к женщинам на пушечный выстрел подойти боится. А я не знал, что уже заразу подцепил. Ну, и наградил им девицу от чужого имени. Онак начальству. Идут разбираться с Гансом, в учетной карточке имя-тоего. Ганс стоит ни жив, ни мертв, признаться боится. Он с девушкой ни разу не был, хорошо хоть если раз в жизни видел, а тутловелас, уже и подцепить, и заразить успел. Как товарищ он хороший, меня не выдал. Но ему лечиться надо. А онздоров. И он так перепугался, что все откроется, и его еще хуже накажут за обман начальства, что меня спрашивалкак этим делом заразиться.
ЙозефЙозеф! Гюнтер повысил голос. Все, он уже не слышит. Конец.
Все. Зачем ты это ему рассказывал?
Потому что ясно ведь было, что мы ничего не успеем, правда? И все, что можно было сделатьэто чтоб он улыбнулся. Он мой друг.
А эта историяТы все выдумал. Я бывал, знаю. Там и солдатскую книжку спрашивают, и врач перед началом осматривает.
Я просто хотел, чтоб мой друг улыбнулся. Чтоб ему было не так страшно умирать.
Но он не улыбнулся. Он даже тебя не слышал.
Значит, я рассказал плохую историю, вздохнул Йозеф, нужно было что-нибудь другое.
Глава четвертаяКниги
Эльза просит почитать ей сказку, но у нас в доме больше нет книг. Раньше их было очень много. Мама сожгла их. Если бы не они, отец до сих пор был бы жив. Тогда на площади Бебеля он оказался случайно. Он был профессор литературы, мой папа. И когда на его глазах жгли книги, огромный костер, он не мог не вступиться за то, что так любил. Он пришел домой очень расстроенный, и я слышала, он сказал: «Это все равно, что видеть, как на твоих глазах жгут женщину».