О, черт! Неужели я только что задала вопрос Отцу Габриелю?
- Вечером, - повторила я более уверенно, - будет чудесно, если мой муж разрешит мне. - Стук моего сердца отдавал в моих ушах, пока я пыталась понять: уберегла я себя или сделала еще хуже.
Нужно ли было разрешение моего мужа, или приглашение Отца Габриеля отменяет приказы Джейкоба?
- Очень хорошо, Сестра. Я вижу, что Брат Джейкоб был прав, повторное обучение путям «Света» проходит хорошо. Сестра Элизабет, вы должны помочь Сестре Саре собраться на вечернюю службу.
- Да, Отец, - ответила Элизабет, - с разрешения моего мужа, я с удовольствием сделаю это.
Когда она потянусь вниз и сжала мою руку, я выдохнула. Я сказала все правильно.
- Мы оставляем вас на ваши молитвы. До вечера.
- Спасибо вам, Отец, - в унисон произнесли мы с Элизабет.
Никто из нас не произнес и звука еще несколько секунд с тех пор, как закрылась дверь. Тишина продолжала расти, пока моя тревога не ослабла, и не прошел шок. Наконец, я сжала руку Элизабет и одновременно прошептала:
- Срань Господня!
- Сара! - воскликнула Элизабет с хихиканьем, - Никогда не позволяй Брату Джейкобу, или кому-нибудь другому из мужчин, слышать, что ты может такое говорить.
- Но Отец Габриель был здесь! О, я должна сообщить об этом Джейкобу. - Я встала и попробовала добраться до своей кровати. - Элизабет, мне нужна одежда. У меня есть что-нибудь здесь? Я не могу пойти на службу в рубашке и халате. - Опускаясь на кровать, я наклонилась вперед и обхватила руками голову. - О, Боже! Буду ли я наказана за то, что была одета в это, когда он пришел?
- Это на усмотрение Брата Джейкоба, но у тебя не было выбора. Тебя никто не предупредил о его визите. - Она говорила с другого конца комнаты, стоя у моего шкафа, - У тебя здесь есть юбка и свитер, но я не думаю, что ты можешь переодеться без
- Я знаю, без разрешения Джейкоба, - Мой голос звучал удивленным даже для меня, - Будь честной, пожалуйста. Джейкоб расстроится? Я и вправду задала вопрос Отцу Габриелю?
- Я не могу предугадать реакцию Брата Джейкоба, но ты отлично выкрутилась, - Она села рядом и нежно погладила мой здоровый бок, - Отец Габриель даже улыбнулся, когда услышал твой ответ.
Он улыбнулся? Хорошо ли это?
- Кто был тот другой мужчина, и почему он не представился? Это же грубо. Ведь очевидно, что я не вижу.
Элизабет дотронулась до моего колена и понизила голос:
- Сара, я хочу помочь тебе. Я пытаюсь, но ты должна помнить. Если бы мы не были друзьями, я должна была бы сказать это Люку, а он бы сказал Брату Джейкобу. Другим мужчиной был Брат Тимоти, и ты должна помнить, что мужчина не обязан говорить с нами. Он говорит по своему желанию. Твои слова о том, что это было грубо, говорят о твоей гордыне. И фраза, которую ты использовала, делает тебя вульгарной.
Слезы катились из глаз, минуя бинты, спускаясь вниз по моим щекам:
- Вот этого я и не понимаю. Я не слишком хороша в этом. Действительно не понимаю.
Руки Элизабет обняли мои плечи, и она притянула меня к себе:
- Ты поймешь. Разберешься. И будешь лучше. Я ничего не скажу, но это должна сделать ты.
- Что?я отстранилась и села прямо.
- Наши мужья не могут быть с нами все время. Если мы честны с ними в наших прегрешениях, когда их нет рядом, это говорит им о том, что мы заслуживаем их доверия.
Гордая и вульгарная?
Еще больше слез покатилось по моим щекам.
- Нет, я должна быть сегодня на службе. Я не хочу, чтобы Джейкоб расстраивался из-за меня. Он мне нужен. Если я расскажу ему, он рассердится.
- Он не расстроится. Однако, если он решит, что твое поведение заслуживает наказания, он сделает это. Кроме как провести тебя к твоему месту на службе, он не сможет быть с тобой там.
- Не сможет? - переспросила я.
- Нет, его место среди членов Собрания. Как жены Собрания, мы сидим позади жен Комиссии.
- Поэтому Отец Габриель сказал тебе помочь мне? Ты будешь рядом со мной?
- С разрешения Люка. Буду. Так же, как и Рейчел. Я надеюсь, что Брат Бенджамин тоже не будет возражать.
Я нащупала ее ногу и погладила. Материал ее джинсов заставил меня задуматься.
- Ты в джинсах?
- Ну да, - хихикнула она в ответ. - Перемены не повредят.
- Вот уж точно, ведь для этого у меня и есть юбка. Кстати, а почему юбка?
- Ну, у тебя тоже есть джинсы, если ты об этом спрашиваешь. Я видела, что ты их носишь. Предполагаю, Брат Джейкоб решил, что юбку удобнее надевать с гипсом. - О, это имеет смысл. - И мы все надеваем платья или юбки на службу, даже когда холодно, - добавила она. - Большинство из нас одеты повседневно на вечернюю молитву. Но есть женщины, которые чувствуют, что следует торжественно одеваться для этого. Я уверена, ты заметила высокие каблуки Сестры Лилит. Я имею в виду, что мы носим практически все, что носили во тьме, ну, в пределах разумного. Все фасоны, которые появляются в наших магазинах, сначала должны быть одобрены Комиссией. Наши телаэто наши храмы, и мы не разделяем их ни с кем, кроме наших мужей.
Она сделала паузу и продолжила:
- Когда бывает очень холодно, как это бывало, будь - то работа или вечерняя молитва, большинство женщин «Света» одеты в джинсы и теплые ботинки. Честно говоря, Отец Габриель пропагандирует скромность, но границы скромности определяются нашими мужьями. Ты носила джинсы и теплые ботинки раньше. Я не думаю, что что-то должно измениться.
Я кивнула. Конечно, это все по его усмотрению. Абсолютно все должно быть одобрено моим мужем.
- Сара, еще очень рано. Служба начнется в семь. Я поговорю с Люком про то, чтобы помогать тебе, а он поговорит с Джейкобом.
Внезапно ко мне вернулись воспоминания о том, что говорила Сестра Лилит о женах Собрания.
- Элизабет?
- Что?
- Я шокирую тебя?
- Что? Нет?
- А другие жены Собрания ненавидят меня?
- Ну, конечно же, нет. Отец Габриель не проповедует ненависть, - Она обернула свои руки вокруг меня и крепко обняла. - Мы все сестры.
Я грустно улыбнулась:
- Спасибо тебе.
- Я буду на твоей стороне, пока Люк одобряет это. Кто знает? Может быть, ты сможешь узнать голоса.
Я кивнула.
Может?
С течением времени росло мое беспокойство. Хотя я слушала записи Отца Габриеля, я не могла сконцентрироваться. Слова «гордая» и «вульгарная» крепко засели в моей голове.
Как так получилось, что моя подруга расстроила меня, не Сестра Лилит, не Джейкоб, а моя подруга?
Может это потому, что меня волновало, что думает Элизабет. Я беспокоилась о нашей дружбе.
Если она примет решение больше не дружить со мной, если я не смогу вспомнить прошлое, если я слишком поменялась? Что произойдет, если я поступлю так, как сказала Элизабет и признаюсь Джейкобу? Разве недостаточно того, что мы собираемся идти на службу?
Вспоминая бег, я пыталась обойти свою комнату. Из-за гипса моя левая нога была длиннее правой, я хромала, и неровные шаги отдавались болью в сломанных ребрах. Но я продолжала идти. Свобода перемещения была важнее, чем боль. После длительного нахождения в кровати, я смаковала возможности стоять, ходить и сидеть по собственной воле. С каждой минутой ожидания Джейкоба мое предвкушение неведомого росло. Я знала эту комнату и была близка с ней. Я считала шаги от моей кровати до стены, от кровати до ванной, от кровати до куда-либо еще в этих четырех стенах. Я знала, что меня ожидало здесь.
Что будет вне этой комнаты, на службе? Что будет, когда вернется Джейкоб?
Я покрутила головой и плечами, пытаясь снять напряжение в мышцах. Мой разум хотел бежать, но мое тело едва справлялось с простыми шагами. Было очевидно, что сейчас мое тело пребывало не в лучшем состоянии. После нескольких кругов, я останавливалась, присаживалась отдохнуть, и затем повторяла все заново. Во время своих прогулок я останавливалась возле шкафа несколько раз, чтобы увидеть свою одежду. Конечно, я не могла ее видеть. Но я могла трогать и чувствовать. Элизабет была права, у меня должны быть джинсы дома, но здесь их не было. Преимущественно, то к чему я прикасалась было мягким и длинным, по моим предположениям, это были ночные рубашки. Я нашла юбку и свитер, которые упоминала Элизабет. Теперь я задалась вопросом о бюстгальтере. С тех пор как я пришла в себя я не носила ни одного. Это был еще один момент, который увеличивал мое напряжение.
Если сказать «срань», это вульгарно, что случится, если я пойду на службу без лифчика?