Вы год служили во флоте Швеции. Вам это помогло в работе над фильмом?
Конечно. Честно говоря, отчасти поэтому я и захотел сняться в нем. Я люблю море, и защита родной страны для меняне пустой звук, как бы пафосно это ни звучало. Я никогда не буду жалеть о своей службе. В этом есть что-то мужское и правильное.
Но вы вернулись к актерской работе?
Мне ее не хватало. Я творческий человек. Пожалуй, мне стоило сделать перерыв, уйти из театра и кино, чтобы все обдумать и понять, чем я действительно хочу заниматься. В тринадцать лет популярность давалась мне тяжело, я не понимал, зачем все эти девчонки торчат около моего дома. На меня давило всеобщее внимание. Я хотел просто бегать и играть с друзьями в футбол.
А как вы справляетесь с популярностью сейчас?
Не стану врать, мне льстит, что люди считают меня привлекательным или талантливым. Я им за это благодарен. Но мы, шведы, скромный народ. И я неловко чувствую себя, когда получаю недвусмысленные предложения от фанаток.
Через некоторое время, когда интервью подошло к концу, Вася еще пару раз щелкнул фотоаппаратом и поблагодарил Норберга.
Лида, мне бежать надо, обратился он к ней по-русски. Я закончил.
Давай, Марков. Но снимки мне на почту, Лида снова перешла на английский. Мой коллега спешит. В любом случае, мы очень благодарны вам за интервью. Я бы попросила автограф, но наш шеф говорит, что это непрофессионально.
Я никому не скажу. Это будет наш маленький секрет, Норберг улыбнулся, и около его глаз появились задорные морщинки. Я еще увижу вас на банкете?
Не знаю, Лида кивнула Маркову, и тот исчез за дверью. Если честно, я собиралась, но подобные мероприятия В общем, я бы предпочла прогуляться на свежем воздухе.
Вы первый журналист, который добровольно хочет пропустить фуршет.
Можно доверить вам еще один секрет? Я не совсем журналист. Я переводчик. Просто сейчас работаю в журнале.
Так вот почему с вами было так комфортно, на лице у него было то ли облегчение, то ли понимание.
Не любите журналистов?
А это не для печати?
Только для личного пользования.
Не очень. Конечно, теперь общение с прессойчасть моей работы, но журналисты все время пытаются вытащить наружу мою личную жизнь. Папарацци в Лос-Анджелесенастоящий ужас.
Я думала, звезды любят попадать на первые страницы газет. Это что-то вроде эксгибиционизма, простите мою грубость. Разумеется, к вам это не относится.
Есть такие звезды. Но у меня нет мании величия, я все-таки швед. Я не из тех, кто любит демонстрировать свою жизнь публике. Не поверите, у меня даже нет твиттера и инстаграма.
У меня тоже, Лида кивнула. Если я когда-нибудь начну делать селфи, то сильно разочарую сама себя.
Норберг расхохотался.
Выпервая девушка, которая не делает селфи.
Может, я шведка, просто не знаю об этом?
Ну, одеваетесь вы, как я, так что может быть. Лидия, у меня есть к вам просьба. Вы хорошо знаете Москву?
Да, я здесь выросла.
Вы не могли бы взять меня на свою прогулку? Мне завтра улетать, а я никогда не был в Москве. С вами я бы хоть немного увидел город.
Лида замерла. Происходящее казалось ей нереальным. Еще вчера Норберг был для нее недосягаемой знаменитостью. Роскошным мужчиной, которых просто не бывает на самом деле. Образом с экрана. А теперь он не только сидит напротив нее, живой, настоящий, такой волнующий, но и просит ее прогуляться. Это чудеса какие-то!
Лидия! вернул ее из задумчивости голос Норберга. Вам это неудобно? Я бы пригласил вас на ужин после прогулки. В знак благодарности.
Я пыталась осознать тот факт, что Андерс Норберг В любом случае, я согласна. И не ради ужина, Лида улыбнулась.
Отлично! Норберг поднялся с кресла, и Лида тоже встала. Тогда подождите меня в машине кинокомпании, она припаркована у входа. Номер 328. Просто скажите водителю, что вы мой переводчик.
Я понимаю. Конспирация.
Я быстро, Андерс коротко прикоснулся к ее руке и вышел.
Лида сжала руку, чтобы унять дрожь. Она знала, что с Норбергом ей ничего не светит. Он улетит завтра и вряд ли снова вернется в Россию. Но никогда раньше она не испытывала таких сильных чувств к мужчине: смеси восхищения, волнения и желания. Пусть всего один день, но она позволит его себе.
Глава 4
Норберг сел рядом с ней на заднее сиденье, когда она уже подумывала сбежать.
Извините, что так долго.
Все в порядке, Лида бодро распрямила плечи. Итак, что бы вы хотели посмотреть в Москве? Красную площадь? Кремль?
Лидия, расслабьтесь. Вы очень волнуетесь. Мне не нужна обычная экскурсия. Я даже не буду спрашивать, в каком году построен тот или иной дом. Давайте просто погуляем по вашим любимым местам. Сегодня вы командуете.
Хорошо. Как долго вы планировали гулять?
У меня нет планов. А ходить я могу очень долго, если вы об этом.
Лидия на мгновение задумалась.
Отвезите нас на Лубянку, пожалуйста, сказала она водителю. И снова повернулась к Норбергу. Если устанете, просите пощады. Я в любой момент доставлю вас в отель в целости и сохранности.
Мы еще посмотрим, кто устанет первым, Андерс улыбнулся ей, и внутри у нее сладко заныло.
Он был слишком близко, их бедра соприкасались, и ее ноздри против воли расширились, втягивая свежий, едва уловимый запах его парфюма. Ей хотелось уткнуться носом в его ключицу и вдыхать, вдыхать, что есть мочи. Хотелось всеми пальцами вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. Падать было некуда, но ее не покидало ощущение, что она вот-вот рухнет. Ноги были ватными. Лидия изобразила ответную улыбку и повернулась к окну, чтобы взять себя в руки.
Она провела его по Кузнецкому Мосту, по Камергерскому переулку, Тверской улице и бульвару, показала свой любимый особнячок Горького у Никитских Ворот. От ходьбы и апрельского воздуха Лида почти забыла о своем волнении. Андерс оказался очень простым в общении, веселым и дружелюбным. В своей джинсовой куртке и бейсболке, надетой для конспирации, Андерс совершенно не походил на кинозвезду. Он попросил ее научить его паре фраз на русском языке. Выяснилось, что он владеет французским, итальянским и немецким языками, и даже знает несколько слов на японском. Лида взамен просила научить ее шведскому и рассказать о Стокгольме.
Старый город очень красивый, мечтательно рассказывал Андерс. В рыжем свете фонарей сложно было разглядеть выражение его лица. Там есть старые ратуши XIIXIII века, узкие уютные улицы. Но я больше всего люблю остров Седермальм. Я там вырос. Знаешь, у многих шведов есть лодки. Там вода повсюду.
Лида слушала и тоже мечтала. В Скандинавии ей бывать не доводилось, но она уже представляла себе, как попросит шефа отправить ее туда. И тогда она обязательно посмотрит все-все места, о которых говорил Андерс.
В детстве я обожала Астрид Линдгрен, сказала она. И сейчас обожаю. Хотя это глупо звучит. Очень хочется иногда перечитать Карлсона, Эмиля, ПеппиЛида запнулась, пытаясь сообразить, как будет «длинный чулок».
Pippi Långstrump? спросил Андерс. Она Pippi, не Peppi.
Я где-то читала об этом. Так ее перевели на русский. Чтобы не звучало смешно.
Она и должна быть смешной. А я любил Калле Блумквиста.
И Мио!
И Расмус!
Лида рассмеялась.
Я их всех так люблю, что даже не знаю, кого больше. А ты что читал в детстве?
Я тебе расскажу все, Андерс остановился. Но уже за ужином.
Значит, ты первый сдаешься?
Сдаюсь. У тебя ноги сильнее, губы Андерса растянулись в улыбке, а глаза скрывала тень от бейсболки. Так что насчет ужина? Куда пойдем?
Слушай, это необязательно, они стояли друг напротив друга на пустынном бульваре, и волнение снова охватило Лиду.
Это обязательно. Я с утра ничего не ел.
Просто я не знаю здесь ресторанов твоего уровня.
По-твоему, я питаюсь только устрицами?
Не знаю. Может, иногда еще этимиЛида забыла слово и показала в воздухе завиток.
Улитками?
Точно! Улитками. Для разнообразия.
Андерс засмеялся.
Ты все время меня смешишь. Ладно, пошли куда-нибудь, я сам решу, он взял ее за руку и потащил к переходу от бульвара к зданиям. Тут же у перехода была витрина маленькой французской пекарни с оранжевой вывеской. Кто-то вышел, и изнутри пахнуло кофе и корицей.