Ты с ума сошла, я замужем!
Знаю-знаю, подружка, за плотником, совсем как Дева Мария!
* * *
18-й ряд, место D. Одна за другой вспыхивают лампочки. И начинается наша утренняя каторгараздача двухсот пятидесяти завтраков.
Чай или кофе?
Он отрицательно трясет белокурой кудрявой головой, крепко зажав кепку коленями, словно робкий мальчуган, оберегающий самое заветное свое достояние. Потом кладет книгу на столик. Я успеваю прочесть имя автораПенелопа Фармер (моя эрудиция сводится к знанию ее однофамилицы Милен).
А шампанского можно? спрашивает он. (Ага, значит, не так уж и робок!)
Я улыбаюсь. Под расстегнутой рубашкой виднеется майка с принтом «КЬЮМировое турне».
Его подают только в бизнес-классе. Там, где сидят ваши приятели.
Мои приятели?
Он говорит по-французски. Значит, француз. Если не считать легкого испанского акцента.
Ну, остальные из вашей группы. Роберт Смит Других я не знаю. Кажется Бобби Браун? Тедди Тейлор? Пол Янг?
Парень безжалостно терзает свою кепку. Наверно, ему приходится каждую неделю покупать себе новую.
О-ля-ля Вы только не подумайте, что я член их группы. Меня наняли на три дня помогать во время концерта в Квебеке, потому что я говорю по-французски. Слышали такую шутку: людей спрашивают, кто умеет играть на гитаре, и выбирают того, кто поднял руку, чтобы таскать за исполнителями их инструменты? Роберт и все остальные даже не знают о моем существовании.
А жаль Вы хорошо играете!
У меня это вырывается невольно, банальная вежливая фраза, с какими я обращаюсь к любому пассажиру. Но сейчас она помогает мне держаться в рамках, хотя на самом деле я уже в них не держусь. Внутренний голос нашептывает мне: Ты катишься по наклонной плоскости, Нати, по наклонной по наклонной А ему вторит голос Фло: Воздержись, Нати воздержись!
Парень продолжает комкать свой головной убор, словно тряпку.
Откуда вы знаете?
А я вас слушала в зале, перед посадкой.
Он смотрит удивленно, почти испуганно, точно мальчишка, пойманный на шалости. Такой трогательный в своей застенчивости. А я чувствую, что соскальзываю все ниже, а спуск все круче. Он продолжает с легкой улыбкой:
Мне еще платят за настройку инструментов. Вообще-то я ничего не играл, просто настраивал гитару.
Это это правда?
Он наконец перестает теребить кепку, а я жалею, что не могу эффектно откинуть назад свою прядь, сейчас надежно забранную в пучок.
Нет, я пошутил. Я и правда играл. Ну импровизировал.
Ага, значит, этот робкий юнец еще и шутник! Он подманил меня к западне, и я с ходу в нее угодила.
Это было красиво.
Спасибо.
Пауза.
Я чувствую, что скатилась ниже некуда и если сейчас же не заторможу, это выльется в бесконечное падение, как у Алисы в Стране чудес. Он снова хватается за многострадальную кепку. И я замечаю, что у него обгрызены ногти.
Но это были не Boys Dont Cry и не Close to Me Кстати, если любите гитару, почему не обслуживаете настоящих музыкантовтам, в бизнес-классе?
Я уступила их подруге, она обожает звезд!
Жаль, сочувствую вам
Его светлые глаза, более голубые, более искренние, чем мои, выражают неподдельное участие, словно он считает себя недостойным того времени, которое я на него потратила. Первое, чему нас учат на стажировке, это умение говорить с каждым пассажиром интимным, задушевным тоном, чтобы клиенту казалось, будто он путешествует на личном самолете. Я использую профессиональную уловкузаглядываю ему в глаза и «рискую» сделать признание:
Не думаю, что проиграла, а вот за вас мне обидно.
Он неотрывно смотрит на меня:
Что-то не верится.
Не могу понять, чем заняты его руки. И безуспешно ищу выход из положения:
Ну и зря Моя подруга очень хорошенькая Кроме того, в бизнес-классе подают шампанское Хотите, принесу и вам?
Не стоит. Я пошутил. Мне нечем за него заплатить.
Это не проблема, я вас угощу за счет заведения.
Да нет, как раз проблема. Когда в кармане ни гроша, особенно сильно хочется за все платить.
Я хмурю брови и притворяюсь рассерженной, но не слишком, стараюсь, чтобы мои глаза не метали молнии. За последние шесть лет поднаторела в этом, тренируясь на Лоре.
Но я же сказалаза счет заведения! Пусть это будет гонорар за ваш короткий импровизированный концерт!
А вы упрямая. Не забывайте, здесь еще двести пассажиров, которые ждут, чтo вы им предложитечай или кофе?
«Моэт» или «Вдову Клико»?
Он испускает тяжелый вздох покорности судьбе. Его руки лежат на коленях и как будто подстерегают одна другую.
Окей, пусть будет «Моэт». Но в таком случае я вас приглашаю на наш настоящий концерт. Я не успеваю опомниться, как он продолжает: Сегодня вечером, в семь часов, в баре «Фуф», рядом с «Метрополисом». Если мы встретимся пораньше, я смогу провести вас через служебный вход. Придется посидеть на ящике, зато окажетесь меньше чем в двадцати метрах от Роберта, Джейсона, Саймона и Роджера.
Я буквально немею, а парень с ловкостью фокусника хватает шариковую ручку, фирменную салфетку Air France и вот уже протягивает мне адрес бара: 87, улица Сент-Катрин, 19:00. И больше ничегони имени, ни номера телефона. Только наверху, над записью, нацарапана крошечная птичка с раздвоенным хвостом.
Значит, до завтра, Miss Swallow?
Простите?
Swallowэто по-английски «ласточка» Вы похожи на ласточку, мадемуазель, вольную, как ветер, которая летает по всему свету в своем голубом костюмчике и красной косынке.
Вольная, как ветер
Я открываю рот, чтобы ответить (сама не знаю что, никогда не умела быстро реагировать на шутки), но тут раздается громкая трель звонка и голос Жан-Макса Баллена перекрывает все разговоры:
Доброе утро, ребята! Надеюсь, полет был приятным. В данный момент мы начинаем потихоньку заходить на посадку в Монреале. Внизу собачий холод, минус тридцать, а снегоочистители забастовали. Сейчас вам выдадут коньки, чтобы добраться до аэровокзала, потому что посадочная полосасплошной каток. Рекомендую держаться вместе, выходя из самолета: нам сообщили, что у трапа собрались полчища голодных гризли.
52019
Сколько же времени я проспала? Сколько провела в размышлениях, прислонившись головой к шторке иллюминатора, двадцать лет назад?
Шарлотта тихонько трясет меня за плечо: «Нати, Нати, завтрак!» Я не сразу прихожу в себя: чудится, будто мне принесли завтрак в постель. Но тут мой взгляд падает на десятки подносов, загруженных в металлические тележки. За работу!
18-й ряд, место D.
Парень лет тридцати спит, скрючившись и уронив голову на колени сидящей рядом девушки. Ни кудрей, ни кепки, голова бритая, с легким пушком, который нежно гладит его возлюбленная. В этом салоне никто не носит кепок. Никто не похож на Илиана. И никого так не зовут.
Илиана нет в самолете.
Раздаю подносы направо и налево, мысленно проклиная бога-шутника, который забавы ради преподнес мне целую кучу совпадений, но оставил при себе то единственное, о котором я так неистово мечтала.
Я уже раздала почти половину завтраков, с 1-го по 29-й ряд, когда мне на помощь подоспел Жорж-Поль:
Давай я развезу остальное, а ты иди отдохни, Нати.
Неужели я выгляжу такой замученной?
Иду в хвост самолета, оглядываясь на высокого стюарда с изящными движениями. Мальчик лет десяти дергает его за рукав, пока он наливает кофе. Наверняка раскусил шутку командира.
Мсье, где мы сейчас находимся?
Мы пролетаем над Мадленскими островами, друг мой, отвечает Жорж-Поль, не прекращая наполнять стаканчики, в ста километрах к северу от острова Принца Эдуарда.
Мальчишка в полном восхищении. Минут через пятнадцать онили другой такой жезадаст Жорж-Полю тот же вопрос.
Это любимый номер стюарда, который он демонстрирует из рейса в рейс. Жорж-Поль так усовершенствовал свое умение ориентироваться во времени и в пространстве, что может абсолютно точно сказать, где находится самолет в данный конкретный момент. Он, конечно, делает поправки на ветер и турбулентность, но обычно одна только скорость самолета позволяет ему определиться с ответом.