Может она бредит и отрицает очевидное. Ребенок вполне мог погибнуть. Я и сам в это не хочу верить. Но она мать, которая носила под сердцем его семь месяцев, общалась с ним, похлопывала по животу, когда малыш пинался. Ей в разы тяжелее принять. Подумав об этом, я почувствовал скатившуюся слезу по щеке.
Теперь точно наша жизнь поделится на до и после. Уже ничего не будет прежним. Мы пережили своего еще не рожденного сына, для родителей это самое страшное, что только может произойти. Мы даже не успели с ним познакомиться, пообщаться и увидеть, как малыш растет. Теперь его нет. Кажется, от меня оторвали огромный кусок и я уже другой.
Стивен, ребенок жив, зашипела она. Они, видимо, ошиблись с наркозом. Я все чувствовала, все слышала, но не могла пошевелиться. Мне и сейчас это дается с трудом, после той боли, которую я перенесла. Несколько раз мое сознание отключалось во время операции, но главное я слышала. Послушай меня. Врач врет. Он взял кричащего ребенка на руки и отдал медсестре. Сказал ей, быстро уноси. Он был жив, когда они его унесли. Ты должен найти его!
Услышав сказанное любимой, я обомлел. Малыш и правда может быть жив. Есть все-таки надежда, что он не погиб. Тогда кто купил врача? И зачем это нужно было делать. Я быстро написал сообщение Артуру, что мне нужно, чтобы хакеры получили доступ к видеозаписям этой клиники в последние тридцать минут. Особенно с камер вблизи операционной, в которой была Мария.
Будет сделано, быстро ответил помощник.
Я тебя оставлю на несколько минут, если что пиши сюда, сказал я, передавая в руку милой второй телефон.
Выйдя из реанимации, я пошел прямиком к той медсестре, которая давала подписать договор.
Где ребенок, куда его увезли? прошипел я.
К патологоанатому, ответила она без обиняков.
Куда идти?
Идите к лифту и нажмите минус второй этаж, произнесла она шепотом, даже немного озираясь
Спасибо, произнес я.
Погодите, без ключа вы туда не попадете. Идемте, говорила она, видимо, уже жалея, что помогает мне.
Девушка нажала кнопку вызова и через полминуты кабина лифта открылась. Один из посетителей больницы уж было хотел зайти, но она его остановила.
Извините, вызовите другой, довольно решительно медсестра его подвинула.
Я зашел в лифт, она вставила ключ в отверстие под кнопками, повернула его и нажала кнопку «-2».
Что вы здесь делаете? первое, что услышал я, когда прибыл на этаж.
Перед дверями лифта стояла миловидная женщина в годах, держа в руках какие-то склянки с анализами.
Я хочу увидеть своего ребенка.
Понимаю. Но вы не можете здесь находится без приглашения. У меня нет информации, чтобы я вас пустила. Как вы вообще смогли спуститься?
Сейчас в больницу попала беременная близнецами женщина с огнестрельным ранением. Я ее муж. Один ребенок погиб и его перевели в морг. Мне сказали, что я могу его увидеть, не слушал я ее бюрократические проволочки.
Она опустила глаза, пытаясь изобразить сожаление, но у нее это плохо получалось.
Хорошо. Пятьсот долларов, вдруг добавила женщина.
Я без лишних вопросов достал из кармана деньги и вручил ей. Дешевкавот, что я хотел ей сказать, но промолчал.
Она повела меня по коридорам и завела в холодное помещение, а потом быстрым движением выдвинула ящик с ребенком. Я застыл, меня парализовало. Господи, зачем я на это пошел. Это самое ужасное зрелище, какое только можно представить.
Я зажмурил глаза, а перед глазами он. Нет, мне никогда этого не забыть. Набравшись смелости, я взглянул на него, а потом неловким движением коснулся сначала руки, а потом лба. Он был такой маленький и холодный.
Прости, родной! произнес я не своим голосом.
Грудину сжало, дышать я больше не мог и рухнул на бетонный ледяной пол.
Глава 2
Я открыл глаза, надо мной стояла та противная баба, что отжала у меня деньги за увиденное.
Вам лучше? спросила она нехотя.
В руках у нее была ватка, видимо, приводила меня в чувства нашатырным спиртом.
Нормально, сказал я осипшим голосом.
Резко не вставайте. Я бы вам рекомендовала показаться врачу. Вы испытали сильный стресс, успокоительное не помешает.
Когда ребенок поступил в морг? решил я включить хладнокровие, мне не хотелось терять надежду, что малыш не наш.
Час назад, быстро ответила она. Ой, полчаса.
Документы покажите.
Я не имею права, начала она придумывать оправдания.
Неуклюже поднимаясь, я чувствовал, как голова кружится и в глазах моментами темнеет.
Так, слушай меня, схватил я ее за горло и крепко сжал. Ты даешь мне документы и говоришь правду, чей это ребенок. Считаю до трех.
Ее глаза стали наливаться кровью, а язык вывалиться изо рта.
Один, начал я счет, прижимая тетку к холодной стене. Два, сдавил я чуть сильнее.
Панический ужас в ее глазах дал мне понять, что бабенка сейчас все выложит.
Не знаю я, чей это ребенок, пропищала она не своим голосом, когда я на секунду ослабил хватку, чтобы дать ей шанс высказаться. Его привезли сутки назад. Правда. Это не ваш ребенок. Где вашя не знаю.
Слушая ее, я рыдал как баба. Мой ребенок, мать его, жив! Его матьмоя дорогая Мариябыла права!!!
Делаем так. Я тебе даю тысячу фунтов в качестве компенсации за неудобства и ты забываешь о том, что я здесь был. Или я зову своих людей и мы сотрем тебе память лекарствами. Если проболтаешься после, найдем тебя. Поняла.
Она кивала, обливаясь слезами. Не люблю, когда приходится трогать женщин, но это не тот случай.
Поняла! ответила немного с опозданием она, видимо, из-за поврежденного горла.
Держи, достал я из кармана деньги, а потом послал аудио-сообщение Артуру.
В больницу высылай ребят и выясни все о докторе, который оперировал Марию, дал я команду и положил телефон в карман.
Мне нужно к моей любимой, а потом я устрою допрос доктора. Допрашивать его лучше с командой, а не одному, чтобы не сбежал. А пока лучше изображать неизвестность. Я зашел в лифт и нажал на второй этаж, туда, где была Мария.
Обстановка говорила о том, что никто не в курсе моего разговора с сотрудницей морга. По пути к реанимационному боксу, я получил сообщение от Артура: «На месте, шеф, они поднимаются».
Я уверенной походкой зашел к Марии, она была все в таком же слабом состоянии. Но ждала меня и ждала не одна. В комнате был врач. Тот самый доктор, который приказал унести ребенка. Я от радости чуть не потирал руками. Походу, мужик решил проверить, что нам известно.
Ваша супруга немного бредит, начал он, а я внимательно слушал.
Мария тем временем медленно схватилась за лоб, похоже, подонок дал ей успокоительное.
После операции у многих бывают галлюцинации, что им что-то показалось, -нервно перебирал он пальцами, держа в руках медицинскую карту.
И какие галлюцинации? изобразил я недоумение.
У всех по разному. Кому-то видится белый свет. Кому-то другое, сглотнул он комок в горле.
И что же видится Марии? уже сжимал я кулак.
Докторишка понял, что мне все известно и уж было попытался выскочить из реанимации, но я перегородил ему дорогу.
Так. Ты мне говоришь, где мои дети. Оба!
Тем временем я увидел через стеклянные стены, как мои люди подошли к двери и заблокировали к ней доступ для любого желающего.
Я не знаю, о чем вы говорите! врал неказистый доктор, вздрагивая от страха.
Говори! прошипел я.
Поймите меня! начал он оправдываться.
Говори! терял я терпение.
Моя жена! Она тоже в больнице. У нее был поздний гестоз на 34 неделе. Все настолько быстро развивалось, мы не успели. Она выжила, а малыш нет. Простите, но когда ваша жена поступила с двойней, я не придумал ничего лучше!!! рыдал он, упав на пол. Она моя жена! Я не мог ей сказать, что ребенка уже нет, обливался мужик слезами, глядя на меня снизу вверх.
Мария, наблюдавшая за нами, которая даже присела на койке, чтобы лучше слышать, спокойно легла на подушку и засмеялась. Ее глаза были полны слез, а с лица не спадала блаженная улыбка. Малыш жив. Они оба живы.
Где он? спокойно спросил я, отчасти понимая мужика.
Господи, вздохнул тяжело доктор. Он с моей женой, ответил врач с сожалением.
Веди! приказал я, а Мария посмотрела на меня с одобрением.