Ты все ж таки обзавелся шикарной улыбкой, сказал он, провожая меня. Надо записать номерок твоего дантиста.
Я покраснел, сердце бешено заколотилось. Мне вдруг вспомнились слова отца, и я испугался, оттого что оказался наедине с этим человеком.
Мы вошли в комнату Лео.
Подыграй мне, шепнул Человек-паук.
Вот уже несколько недель Лео не отрываясь играл на приставке «Сега Мега Драйв» в «Ежа Соника». Вот и сегодня он был до того поглощен блужданием по планете Мобиус и поисками восполняющих энергию Изумрудов Хаоса, что не обратил на нас никакого внимания.
Ле, тихо позвал его отец, закуривая «Лаки Страйк». Тут пришел твой друг из квартиры снизу.
Винчé, он уже давно здесь не живет, ответил Американец, до предела выкручивая джойстик, и обратился ко мне: Здорóво, старик. Знаешь, что я обнаружил?
Я посмотрел на экран телевизора. Превратившись в Суперсоника, еж стирал врагов в порошок одним прикосновением светящейся сферы.
Что?
Приглядись к ботинкам Соника. Что они тебе напоминают?
Я недолюбливал этого антропоморфного ежа.
Ничего они мне не напоминают.
Ну как же! возбужденно запротестовал он. Похожие были в клипе «Bad». Это дань уважения Майклу Джексону! Помнишь их?
Я не особо в них вглядывался.
Человек-паук улыбнулся мне и поманил, чтобы я подошел поближе. Я не понял, чего именно он хочет, но, вероятно, угадал его план, потому что, когда я положил руку на плечо Лео и он повернулся, Винченцо налетел на него с другой стороны и повалил на ковер. Давай быстрее! закричал он. Зададим засранцу жару!
В голове промелькнула мысль, что этот вечер никто из нас не переживет.
Не обращая внимания на возмущение сына, который не успел сохранить игру, Человек-паук принялся щекотать его и кусать за руки и за ноги. У Лео перехватывало дыхание от боли, но он не мог сдержать смеха и то и дело поскуливал. «Пожалуйста, прекрати!» молил он отца. Хотя невооруженным глазом было видно, как им весело.
Пацан, не стой столбом! позвал Винченцо. Будешь мне помогать или нет?
Пришлось отвоевывать пространство в рукопашном бою. Я был союзником Человека-паука, к тому же он сам позвал меня на подмогу, так что я воспользовался случаем и немного помял Лео бока. Тот возмутился из-за численного перевеса:
Так нечестно! Только ублюдки дерутся вдвоем против одного!
Ну же, давай! подначивал меня Винченцо. Или ты лишь кулаками махать горазд?
Расстановка сил резко изменилась. Человек-паук решил, что союзник я никудышный, придавил меня к полухватка у него была что надо, от нее и стокилограммовый мужик не смог бы освободиться, не говоря о нас, и теперь кусал нас обоих. Было больно, но мы смеялись до слез и порядком расстроились, когда зазвонил телефон и он отпустил нас, чтобы ответить.
Мы так и остались сидеть на полу, прислонившись спиной к кровати. Лео взял из пепельницы забытую отцом сигарету, затянулся и передал ее мне.
Оставь мне немного, попросил он.
Если письменные пересказы, которые задавала учительница итальянского, не были его сильной стороной, в табакокурении он достиг определенных высот. Он единственный, кто, наплевав на мнение взрослых, курил в средней школе.
Ну и силища у твоего отца. Я вернул ему сигарету, сделав пару затяжек.
Какое-то время мы поизучали следы от укусов на наших руках, потом Лео осенило, как уничтожить Доктора Эггмана, а я глубоко задумался. Я был в замешательстве.
Я находился дома у одной из тех самых семей и только что играл с безжалостным убийцей. Кроме того, по всеобщему мнению, мой лучший друг был уголовником, по которому тюрьма плачет. А у меня в родне никто никогда не закладывал бомбу в поезд и не сидел в тюрьме. Отсюда ясно, что мы хорошие, а они плохие, только вот хорошие никогда так не веселятся, точнееони вообще не веселятся.
* * *
Твоя мать американка, значит, ты полукровка. Как Ричи.
Моя мать американка, но ее родителиитальянцы. Родись я в Америке, был бы полукровкой.
Лео закурил и продолжил изучать улицу.
Ты мне еще не рассказал, как тебе удалось осилить это задание, сказал он.
Все просто. Я прочитал книгу, а затем написал пересказ.
Только педики говорят «затем».
При чем тут педики?
Действительно, ни при чем. Так говорят самые настоящие педрилы. Столько переживаний из-за какой-то там байки про патриотов. Он повернулся и выдохнул дым мне в лицо. Эти «Мои темницы»скучища смертная. Старик, ну почему ты такой зубрила? Пригнись!
Фары проезжающего мимо фургончика осветили машину, за которой мы прятались. Холод пробирался под толстовку, от усталости я не чувствовал ног. Мы прошли несколько километров в гору под мелким унылым дождичком, извилистая виа Понти Росси казалась серпантином одиночества, по которому мы брели, как бродячие псы в поисках кости. Лео высунулся в сторону обочины и огляделся: кругом стояла непроглядная тьма.
Надо было доделать пересказ по главам и сдать его Де Рома, сказал я, оправдываясь. И мне нравится Сильвио Пеллико.
По мне, так лучше полукровки. Сигарета повисла у него в углу рта. Как называлась та тюрьма?
«Шпильберг».
Мурашки по коже от этого названия. Но я до сих пор поверить не могу, что ты забыл нож.
Я натянул на голову капюшон.
Я его не забыл. Я так понял, что он понадобится только завтра.
Царившую на холме тишину прорезал свист, и мы чуть привстали, чтобы лучше видеть улицу через боковые окна машины. На противоположной стороне, на тротуаре, колыхалась какая-то тень. Американец бросил сигарету на землю, раздавил ее правой ногой и свистнул в ответ. Тень успокоилась и продолжила свой путь.
Мы встречаемся на пригорке? спросил он.
Откуда я знаю, если ты мне даже не сказал, что мы сегодня идем на дело?
Господи, иногда ты ведешь себя как идиот.
Налево уходил узкий проход, не шире трамвайных путей. Когда до пригорка (кучи из мусора и металлолома) оставалось всего ничего, показался коренастый силуэт нашего сообщника. Его звали Марко, но в школе он был известен как Маркетьелло, отчего казался мне еще отвратительнее. К сожалению, без таких людей мы бы не справились. С ножом я управлялся не слишком ловко и не раз в последнюю секунду, когда мне не хватало смелости воткнуть лезвие в покрышку, подводил ребят. В такие моменты я обычно вспоминал откровения моего отца о том, каких жертв ему стоила покупка первых машин. Все эти векселя, задатки, датированные более поздним числом чеки, дамокловым мечом висевшие над его текущим счетом
Ты опоздал, отчитал Американец Маркетьелло. Мы договаривались на шесть.
Тот пожал плечами и попросил сигарету, Лео прикурил сразу две и одну протянул ему. Маркетьелло показал на меня:
Он не курит?
Ему тринадцать.
Ну и чё? Я в тринадцать уже вовсю смолил.
Я терпеть не мог Марко. Его острые зубки и десны как у грызуна действовали мне на нервы. Так и хотелось двинуть ему. Он вел себя как бывалый головорез, но все знали, что отецоптовый торговец оливковым маслом, нажившийся на тендере от больницы Кардарелли, называл его Маркино, а не Маркетьелло, и это была серьезная проблема, поскольку уменьшительноласкательные прозвища в нашем квартале не жаловали.
Мы последовали за ним до места, где ограда парка Вилла Тереза выдавалась в поле, перелезли через нее и с хрустом приземлились на кучу пожелтевших листьев. Подняв глаза, я увидел свисающую с верхушки стены колючую проволоку.
Это место называлось «Кемпинг» оазис в черте города, где каждый вечер многоэтажные громады на холме Каподимонте заглатывали своих обитателей. Здесь было влажно и тихо, кругом дубы, припаркованные автомобили, наблюдающие за входами охранники. Если местный житель, проснувшись утром, обнаружил бы проколотое колесо, то первым шиномонтажником в радиусе трех километров, к которому он мог обратиться, оказался бы Шестипалый.
Маркетьелло указал на прореху в проволочном ограждении:
Тут мы пролезем и пойдем направо вдоль стены. Пацаны, умоляю, крадитесь тихо, как мыши. Здесь охрана повсюду.
Мне казалось омерзительным, что Маркетьелло в обмен на небольшой процент от нашего вознаграждения вызвался помочь проникнуть на территорию, где жила его семья. Полагаю, Лео думал так же.