Плакала долго, не замечая, что бабушка снова в комнате, гладит по волосам и тихо шикает, ждет, когда внучка придет в себя.
Я люблю его, бабушка, не выдержав, Настя подняла голову, юркнула в раскрытые объятья, позволяя укачивать себя, все так же гладя и приговаривая что-то нежное, но очень важное.
И он тебя любит, Настенька. Не любил быне приехал. И я тебя люблю, и мама твоя, и Андрюша, и папаплач стал совсем невыносимым. Любить егопредавать память отца, а не любить Глеба Настя не могла.
Что мне делать, бабушка, что? уткнувшись в кашемировую кофту, Настя разрыдалась еще сильней.
Для начала, послушай, Настенька. Внимательно послушай то, что я скажу, а позже мы что-то придумаем. Хорошо?
Настя кивнула, затихла, действительно прислушалась. Чувствовала, как бабушка водит по спине, а сама затаила дыхание.
Он не виноват, Настя. Поверь мне. Поверь матери, потерявшей тогда своего единственного сына. Наташа не врет, просто видит то, что хочет видеть. Ей нужна причина, чтоб ненавидеть человека, которого она назначила виновным. И она ее видит. Столько лет прошло, а она все не может отпустить, простить, принять. Да и прощать его не за что. Разве что за то, что позволил другу сесть за руль. Но она ведь не в этом винит
Она папу любила.
Любила. И любит, снова руки по спине, а в горле ком. И я люблю. И ты любишь, Андрюша тоже любит. Но любить папу и ненавидеть человека за то, что так сложилась судьбаэто ведь не одно и то же. Я была тогда на каждом заседании, Настя. Я очень внимательно слушала. Слушала, тоже злилась, но хотя бы пыталась бороться за истину. За истину, а не во имя мести. Тот, который был за рулем, действительно был пьян, скорость они не превышали, дорога освещена была плохо, но сбили на переходе, потому вина есть. Вот только он-то скончался на месте, понимаешь? Тот, который сбил Володю, скончался на месте. А твой Глеб попал в больницу. Так же, как наш папа. Мы думали, что все обойдется. Думали, что он у нас родился в рубахевсего-то переломы, да сотрясения. А он шутил, смеялся, гитару просил принести, собирался с загипсованной рукой играть, но будто чувствовал. Такие вещи говорил Ты же помнишь?
Настя кивнулапомнила. Помнила, как однажды сидела с папой в палате, на его кровати, и он сказал ей, что танцыее судьба. Она наверняка забыла бы тот разговор, будь у них после еще много бесед, та стала бы одной из, но она была последней, а потому так запомнилась.
И в том, что врачи недогляделитоже не твой Глеб виноват. Понимаешь? Ты бы видела, Насть, каким он на суде сидел. Ты бы только видела
Ася выровнялась, заглядывая в лицо бабушки. Она грустно улыбнулась.
Наташка глупости говорит. Они не платили ни судье, ни прокурорам. Там же экспертизы проводились. Северову действительно память отшибло. Такое случается, когда мозг пытается оградиться от стресса. И на месте экспертизу проводили, установили, кто был за рулем, а кто пассажиром, мерили тормозной путь, изучали полученные травмы. Это был честный суд. И он оказался невиновным.
Зачем тогда были эти деньги? Зачем невиновному было откупаться от нас? Почему сам не пришел? Не извинился дажена секунду в Настиных глазах блеснул гнев, а потом стало стыдно. Стыдно из-за того, что бабушка посмотрела с укором.
Они не откупиться пытались, девочка моя. Отца вам вернуть не получилось бы, но хотя бы жизнь облегчить. Хотя бы так А Наташа это кроме как откупными и не называла, и вас тому же научила. Научила ненавидеть, хотя должна была учить понимать и прощать. И он извинялся Миллион раз извинялся, но твоя мама не готова была слышать. Настолько не готова, что даже у меня мурашки по коже шли от ее ответов, а он продолжал извиняться Продолжал, пока Наташа не пригрозила, что если он хотя бы еще раз к ней обратится, она сделает с собой что-то, и на его руках будет кровь уже не только вашего отца, но и матери. Она тогда практически с ума сошла от горя, Настенька, если бы не вы она действительно сделала бы с собой что-то. А Глеб твой Ему не позавидуешь. Парню радоваться бы, что жив остался, а он корить себя будет всю жизнь. А глядя на тебя, корить станет еще больше, но ведь не может уже без тебя Видишь, приехал. Знает, что сам же себе больно делает, а все равно приехал. Не забыл, не пропал, не спрятался, а мог бы. Приехал потому что ты ему настолько нужна, понимаешь, девочка? Любит он тебя, дурочку. Как наш папа твою маму любил, как я дедушку, любит, Настенька. Очень.
А Настя опять расплакалась. Теперь уже из-за жалости. К маме, которая так и не смогла простить, к себе, что простить Глебазначит причинить боль той же маме, к Глебу, который живет, так до конца и не веря, что сбил не он. Да это и не важно, он-то тоже винит в случившемся себя. И она обвинила. Его.
Бабушка, девушка охнула, вновь отрываясь от пахнущего пряностями плеча. Глазана пол лица, в них слезы, а еще нетерпенье. Мне нужно Идти нужно
Нет, Насть, ты сейчас никуда не пойдешь. Тебе нужно ночь переждать, переспать, передумать, а уж потом
И как бы сердце ни рвалось, Настя смирилась.
Ночь была сложной, а утром девушка взяла билет до Киева, но уже не на поезддолго ждать, а на автобус.
Ей нужно было попасть в город как можно скорее.
Бабушка проводила ее до самой двери автобуса, а потом смотрела, как он отъезжает, махала рукой и качала головой.
Вот глупая Любит ведь. Сильно любит, а так мучила. И себя, и его. А главное, ради чего? Чтоб еще одно поколение в ненависти прожило?
Нет. Это неправильно. Они ведь не напрасно встретились. Может, как раз затем, чтоб вот так сойтись. Чтоб толкнуть Наташку в сторону прощения. Может, это сам Володя придумал?
Женщина поднесла ладонь к губам, охнула. Собственная догадка показалась ей очень уж похожей на правду. Он мог. Он у нее был именно такой. Хотя кто его знает? Может, просто так совпало?
Продолжая перебирать в голове варианты, Антонина направилась прочь с автовокзала.
Жалея лишь о том, что забыла сказать внучкеей Глеб понравился. Можно считать, зять одобрен.
***
Имагин сидел в кабинете, ставя росчерк за росчерком.
Вчера он был еще у Настиной бабушки, а до этого сторожил у подъезда Веселовых. Сегодня же впервые появился в офисе.
Появился не заросшим и страшным, с красными глазами и в вонючей футболке, а вполне гладко выбритым и в меру адекватным.
То, что на душехреново, не причина подставлять людей. А забив на работу, именно это он и сделал.
Утром Глеб созвонился с отцом, успокоил, поклялся, что все хорошо, позавтракал, даже в меру плотно, спокойно сложил оставленные Настей вещи в пакет, который должен был потом отправить на ее адрес. Только чуть позже Через пару деньков, когда надежда совсем пропадет. Надел костюм, приехал на работу.
А теперь сидел в кабинете, подписывая все то, что должен был подписать раньше. Шел четвертый час дня, обед позади, осталось еще не так-то много, а потом конец смены, можно домой.
Зачем? А пофиг зачем. Просто нужна цельспать, чтобы встать, встать, чтобы есть, есть, чтобы работать, работать, чтобы поехать домой, домой, чтобы спать. Чем не жизнь?
По внутреннему позвонили, Глеб, продолжая выводить подпись ровным почерком, взял трубку.
Глеб Юрьевич, тут с проходной звонили
Что?
Говорят, что вас там ждут.
Пусть поднимаются.
Не хотят, в Глебе начало зреть раздражение. Детский сад, ей богу.
Кто ждет?
Девушка.
Сердце замерло. А потом забилосьбыстро-быстро.
Какая девушка? голос же был притворно холодным и спокойным.
Представилась Анастасией.
Бросив трубку, Глеб понесся прочь из кабинета. Обогнал слишком медленный лифт, стянул по дороге сковывающий движения пиджак, бросил на подвернувшийся диванчик, вылетел в холл.
Настя стояла у кофейного аппарата, спиной к нему. Что-то изучала. За стеклянными дверями и огромными окнамидождь стеной, люди заходят и выходят, то и дело щелкая зонтами, стряхивая воду.
Кажется, Настя все же выбрала себе что-то, аппарат забрал у нее пятерку, потом еще одну.
Глеб мысленно поспорил сам с собой: если чай, все будет хорошо, если кофепросто ничего не будет.
Заказать Веселова не успела. Почувствовала его взгляд, резко развернулась, а потом опустила голову, тут же покраснев.