Почему Бабуля всегда запирает дверь, когда остается в своей комнате? спрашиваю я, показывая на комнату Бабули и Маленького Дедули.
Понятия не имею.
Я ложусь на живот и стараюсь заглянуть под дверь.
Вставай Лала, пока никто тебя не увидел!
Но я продолжаю лежать, и Тикис ложится на живот рядом со мнойон тоже хочет рассмотреть, что там, за дверью. Бабулины chanclas останавливаются у окна, металлические жалюзи смыкают свои металлические веки, с визгом закрываются занавески, chanclas шлепают к ореховому платяному шкафуповорот ключа, и его дверца со скрипом открывается, открываются и закрываются ящики. Ноги Бабули, толстые маленькие tamales, перебираются к мягкому бархатному креслу, его пружины стонут под весом ее тела. Ноги скрещиваются в толстых щиколотках. А затемгвоздь программы! Бабуля, совершенно не умеющая петь, поет! И тут очень трудно не рассмеяться. Она поет таким высоким голосом, что он напоминает голос попугая, мурлычет себе под нос какую-то мелодию.
Что у нее там в ropero? спрашиваю я. Деньги? Сокровища? А может, даже скелет?
Кто его знает. Но готов поспорить на что угодно, я выясню это.
Честно?
Когда Дедуля пойдет к себе в мастерскую, а Бабуля побежит в церковь, я войду туда.
Нееет!
Да! Хочешь мне помочь? Если будешь хорошо себя вести, я тебе разрешу.
Правда? Пожалуйста, Тикис. Пожалуйста, пожалуйста, пожааааалуйста!
Но ты, болтушка, должна пообещать, что ничего никому не расскажешь. Обещаешь? Клянешься жизнью матери?
Даю честное-пречестное слово!
Что правда, то правда. Я не умею хранить секреты. Под конец дня все братья уже в курсе задуманного нами и тоже вызываются помочь. И Рафа, как обычно, становится главным. Это потому, что в этом году он ходил в Мексиканскую военную школу. Он любит командовать наминаучился там этому.
Тото, быстро в кухню! Попроси Оралию приготовить тебе что-нибудь поесть. Лоло, ступай на балкон и смотри, что происходит во дворе. Мемо, твоя задачазанять кузин. Поиграй с ними в «Туриста». Тикис, твой постна крыше. Держи под контролем улицу. Если кто-то подойдет к воротам, свисти. Хорошо и громко!
Вечно на меня взваливают самую грязную работу. Почему я должен торчать на крыше, ведь это моя идея? хнычет Тикис.
Потому что командую тут я, капитан Тикис. И имею право приказывать тебе. Ито пойдет со мной. Все должны оставаться на своих местах. Еще вопросы, бойцы? Ты, Лала, останешься здесь нет, лучше ты пойдешь с нами. Если мы оставим тебя одну, ты, чего доброго, выдашь нас.
Маленький Дедуля уже вернулся в свою tlapalería. Наконец Бабуля выходит из дома с сумочкой, полной монет, на которые купит свечки, что поставит в la basílica, у нее на плечах хорошая шелковая rebozo, в карманепричудливые хрустальные четки. Уже на пороге она выкрикивает поручения каждому, кто попадается ей на глаза, потом калитка с лязгом захлопывается за ней. Я, Рафа и Ито идем на свои исходные позиции.
Ито сажает меня себе на спину и несет на закорках. Мне приходится крепко ухватиться за его шею:
Эй, в чем дело? Трусишь, Лала?
Хм. Мне это нравится больше, чем играть в mata rile rile ron, а тебе?
Тсс! Помолчите, ребята, пока я не разрешу вам разговаривать, шипит Рафа. Ясно тебе, рядовой ослик Лала?
Да, сэр! говорю я. Этим летом меня уже дважды понижали в звании. Сначала я была рядовой скунс, потомрядовой мартышка, и теперь вот рядовой ослик. Рядовой осликсамое низкое мое звание.
Нужно быть предельно осторожнымиОралия не должна увидеть нас. Комната Бабули и Дедули расположена напротив столовой, сразу за кухней. Оралия, цокая каблуками, поднимается по задней винтовой лестнице на крышу, и нам предоставляется шанс. Рафа идет впереди, за ним галопом бежит Итоя болтаюсь у него на спине, словно мешок риса. Как только мы оказываемся в комнате, Рафа тут же закрывает за нами дверь, а Ито опускает меня на пол. На крючке за дверью висит Дедулина пижама, она пропахла микстурой от кашля и сигарами.
Раньше я заглядывала в комнату Бабули и Дедули только из дверного проема. Бабуля вечно гонит нас прочь. Говорит, мы ломаем вещи. Они куда-то исчезают после наших визитов. Даже здесь, в спальне, ощущается запах дома на улице Судьбы: будто пахнет жарящимся мясом. Рафа не разрешает нам включить свет, а поскольку жалюзи закрыты, в комнате жутковато, воздух в ней тяжелый, она населена призраками.
Кровать большая и пухлая, словно буханка хлеба, такая белая и чистая, что я боюсь дотронуться до нее. Покрывало из ткани букле, белые чехлы на подушках, накрахмаленные простыни хорошо выглажены и отделаны связанными крючком кружевами. На подушках еще подушкив мексиканском стиле, с изображениями голубков и цветов, с вышитыми фразами.
Что они означают? шепчу я.
Amor de mi vida, шепчет в ответ Ито. Sólo tú. Eres mi destino. Amor eterno Нарсисо и Соледад*.
В комнате полно вещей, вызывающих чесотку, даже когда просто смотришь на них, хочется чихнуть. На тумбочках у кроватей стоят шаткие лампы под абажурами цвета слоновой кости, отороченными ленточками и кружевами, словно девчачье белье. Черепаховые расчески и шпильки, щетка с гнездом застрявших в ней волнистых седых волос.
Ничего не трогайте, велит Рафа, касаясь всего, что под руку попадется.
Вся мебель в комнате темная и мрачная. Над высоким комодом Santo Niño de Atocha он смотрит на меня, его встревоженные глаза следят за моими передвижениями. «Ничего не трогай», кажется, говорит он. Под стеклянным колпаком тикают красивые золотые часы, украшенные розовыми розами. На стене над кроватью крест из пальмовых листьев, Дева Мария Гваделупская и четки. Повсюду кружевные салфеточки, даже на стоящем на комоде большом телевизоре. Музыкальная шкатулка играет печальный вальс, когда я открываю ее, дзынь-дзынь-дзынь.
Я же сказал: «Ничего не трогайте!»
Стеклянная пепельница со скорпионом внутри. Банка с пуговицами. Пожелтевшая фотография Дедули Малыша в молодостина нем костюм в полоску, он сидит на скамейке, прижимаясь к кому-то, изображение этого человека отрезано. Какая-то бумага в рамке, исписанная кудрявым почерком, золотые печати внизу.
Что там написано, что там написано? Прочитай, Рафа.
En la facultad que me concede el Presidente de la República confiere a Narciso Reyes En testimonio de la cual se le Dado en la Ciudad de México en el año de nuestro Señor Все это многообразие красивых слов свидетельствует лишь о том, что во время войны Дедуля был лоялен по отношению к мексиканскому правительству.
Маленькая девочкаБледнолицая Тетушка на фотографии, сделанной в день ее первого причастия: губы сердечком, руки сложены, как у Святой Терезы, рядом стоят братья с оплетенными ленточками свечами. Овальная фотография Папы в младенчествеуже тогда его глаза походили на маленькие домики, на пухленьких ножках старомодные кожаные ботиночки, на головебольшая шляпа с подсолнухами. Дедулины газеты, аккуратно сложенные, лежат на его тумбочке. Глиняная миска, полная монет. Чайная чашка, в которой ночью спят дедушкины зубы. В ящиках рядом с кроватью его сигары в футлярах. Со стороны Бабуливысокая стопка fotonovelas и коробка шоколада, причем все конфеты надкусаны.
Хочешь конфетку? смеется Ито.
Ни за что!
Мы осматриваем все, заглядываем даже под подушку огромного кресла, но не можем найти ключа от шкафа орехового дерева. Горячо или холодно?
Смотрите, что я нашел, говорит Ито, выползая из-под кровати с деталями нашего «Лего», нашим лучшим сдвоенным выпуском комиксов про Арчи и моей пропавшей скакалкой.
Елки-палки! Как все это сюда попало?
Хотелось бы знать! говорит Ито, вытряхивая пыль из волос. Должно быть, это проделки ябеды Антониеты Арасели. Больше некому.
Не успеваем мы найти ключ, как слышим, что Тикис свистом предупреждает нас об опасности. Мы носимся кругами по комнате, словно Три Слепые Мыши, пока Рафа не приказывает остановиться.
Я пытаюсь распахнуть дверь, но Рафа крепко держит ее. Потом, немного приоткрыв, смотрит в образовавшуюся щелку, а потом отпихивает нас от двери.
У раковины Оралия. Притормозите, предупреждает он. Свист Тикиса становится все более требовательным. Мы слышим, как скрипят зеленые чугунные воротаих открывают, а затем захлопывают. Очень скоро с лестницы послышатся шаги Дедули, по ней он взойдет на балкон по ту сторону жалюзи. Я готова расплакаться, но если признаюсь в этом, то Рафа обязательно придумает что-нибудь похуже, чем рядовой ослик.