//-
В уютной гостиной медленно вспыхивали гирлянды, освещая комнату бледно-голубым светом, затем неспешно гасли, погружая ее в сумрак. Маленькие свечи, украшавшие камин, лениво горели, бросая на стену магические тени, а большие настенные часы, торжественно отметив начало нового года, пошли по новому кругу.
В доме было тихо, только иногда яркой короткой вспышкой звучал смех, но, как предрассветная звезда, меркнувшая пред неминуемым утром, быстро стихал, боясь перебудить уснувших домочадцев. Эта ночь была окутана душистым ароматом хвои, обласкана медовым привкусом пестрого печенья и хмельна от терпкой сладости дурманящих напитков.
Трейси с бокалом вина сидела под елкой, а Ник с Шэрен, обнявшись, полулежали на диване. Они негромко болтали: вспоминали прошлое, пили и грустили. Когда они еще так посидят? Трейси окрестила вечер «концом эпохи». Шэрен была самой близкой подругой, практически сестрой. Трейси, конечно, слегка драматизировала, несколько бокалов вина весьма этому способствовали ведь они уезжали во Францию не навсегда, всего на год, может, чуть больше, и, тем не менее, она печалилась, но по-светлому: с легкой горечью в сердце и с редким пощипыванием в глазах.
Зато теперь ты точно будешь знать, где проведешь отпуск, зевнув, веско заметила Шэрен.
Эй, ты что, засыпаешь уже? Ник улыбнулся, когда Шэрен заворочалась в его объятиях, удобно устраиваясь и прикрывая глаза. Он посмотрел на Трейси, обреченно пожимая плечами: праздник подходил к концу. Она поставила бокал на пол, забралась в широкое мягкое кресло с ногами и кивнула Нику, что может нести жену в спальню. Трейси спать не хотелось, а посидеть в тишине, наблюдая, как горят свечи, а мороз раскрашивает окна причудливым узором, не самый плохой досуг. И когда она стала такой романтичной?
У Ника пискнул телефон, он осторожно начал стучать по экрану, косясь на спящую жену, а Трейси вспомнила, что когда-то его ненавидела, а сейчас ничего. В компании Ника даже уютно и спокойно, почти хорошо. Не хватало только Брендона. «Как собеседника и друга», про себя уточнила она.
Желтый свет автомобильных фар мазнул по большим окнам, спешно пробежался по задумчивым лицам и тут же погас. Через минуту в дверь постучали, негромко, но Шэрен вздрогнула, сонно поднимая голову и озираясь по сторонам.
У нас гости, успокоил Ник и бросил Трейси: Иди открывай, это к тебе.
Как только крепкая дверь распахнулась, а колючая ночь юрким ёжиком пробежалась по открытым рукам и лицу, Брендон протянул Трейси короткую еловую веточку и потряс перед лицо бутылкой «Дом Периньон».
С новым годом, улыбнулся он.
Проходи, принимая дары, пригласила Трейси.
У вас есть еда? громко спросил Брендон, оказавшись в сонной гостиной.
Да-да, начала Шэрен, нехотя высвобождаясь из рук мужа.
Давайте сами там, кивнул Ник, не выпуская жену.
Трейси открыла дверцу холодильника, критически рассматривая содержимое: готовить она не то чтобы не умела, но не очень любила.
Ждала? Он обнял ее сзади, зарываясь носом в волосы и теснее прижимаясь к бедрам.
Нет, не ждала. Трейси развернулась в его объятиях, разглядывая красивое лицо в поиске следов неловкости или смущения, и не находя. Она действительно не ждала, не потому что не хотела, а потому что была уверена, что Брендон останется на том празднике. И сейчас чувствовала досаду. Трейси понимала: никто никому ничего не должен, даже более того идти в оперу она не собиралась, и не пошла бы, но обиду от того, что Брендон не пригласил ее, чувствовала. Выходить в свет с Наташей, заниматься сексом с ней, Трейси. Она осознавала, что идет по классическому пути женских ошибок, но ничего не могла с этим поделать.
Так, бодро начала она, проглатывая неприятное чувство, у нас есть салат с тунцом, остатки ягненка Брендон прервал ее, чувственно целуя уголки губ.
Ты есть хочешь, или что? выдохнула Трейси, ощущая его руку у себя на внутренней стороне бедра.
Я и есть хочу, и «или что» тоже хочу. Он подхватил ее, усаживая на мраморную столешницу и закинув руки себе на плечи, предложил: Поехали погуляем.
Трейси удивилась. Выходить в холодную ночь не то, на что она сейчас рассчитывала.
А Ник и Шэрен? слабо запротестовала она.
Уверен, они уже в постели. Иди оденься. Он чмокнул ее в нос и помог слезть. Я знаю бар, в котором представлено пятьдесят сортов шотландского виски.
Ты предлагаешь их все попробовать? застыв в дверях, обреченно поинтересовалась Трейси. Определенно планы на ночь у него были далеки от мягкой постели. Тебе для чего-то нужно меня напоить?
Тепло оденься, посоветовал он, ныряя с головой в холодильник.
Внедорожник Брендона спокойно двигался по свободным улицам, съедая милю за милей. Трейси не спрашивала, куда именно они едут, просто зачарованно рассматривала мелькавшие в окне картины.
Днем Аспен рай для поклонников величественной природной красоты, американский оплот горнолыжного отдыха, а ночью городок представлял собой ожившую рождественскую сказку, феерию, насыщенную особым, удивительным очарованием. Романтикой дышало все вокруг, а мгла, ниспадавшая с подсвеченных луной горных пиков, смешивалась с музыкой, громко игравшей в каждом баре и ресторане, окутывая и кружа в божественном ритме настоящей жизни.
Трейси бросила взгляд на приборную панель третий час ночи, а шумные компании и не думали расходиться. Несмотря на холод и сильный ветер, они толпились у дверей баров и клубов, курили и дурачились
Здесь всегда так весело? улыбнулась Трейси, рассматривая пересекавших перекресток парней машина притормозила на светофоре, и в окно ворвались громкие голоса: ломанный английский с вкраплениями то ли русского, то ли польского.
В сезон всегда, ответил Брендон, плавно выжимая газ.
А правда, что в город можно въехать только на внедорожнике? встрепенулась она, вспоминая жалобы одного из лыжников, с которыми она вчера проходила через турникет.
Правда, здесь бывают сходы лавин, засыпает дороги. В город не пустят на легковушке.
Вернусь в Нью-Йорк подам в суд на прокат автомобилей и их ржавый шевроле! решила Трейси и, не выдержав, воскликнула: Куда мы все-таки едем?
Скоро узнаешь.
Машина свернула с оживленных улиц к предгорью и через пару миль остановилась возле ярко-освещенного ресторана в деревенском стиле. Брендон загадочно кивнул на дверь, и Трейси, ступив на утрамбованную снежную дорожку, замерла, не веря ушам: собачий лай последнее, что она ожидала услышать в новогоднюю ночь.
Где мы? изумилась она, оглядывая невысокие постройки сбоку от основного помещения. Брендону не пришлось отвечать навстречу уже шел крепкий невысокий мужчина в коротком пуховике и смешной меховой шапке с длинными боками, закрывавшими уши и шею.
Готовы? приблизившись, весело спросил он. Брендон, они пожали руки. Мэм.
Трейси, это Сэм Грин друг всей нашей компании.
Ага, когда вам приспичит покуролесить, проворчал он. Очень приятно, Трейси.
Она пожала большую твердую ладонь в шерстяной перчатке, ненавязчиво разглядывая нового знакомого: около пятидесяти, приятная внешность, может, нос слегка крупноват из-под шапки видна светлая чёлка.
Пойдемте, махнул Сэм, приглашая их к деревянному строению.
Что происходит? вцепившись в локоть Брендона, забеспокоилась Трейси. Увез меня ночью в горы, напустил таинственности, а сейчас нас ведут непонятно куда, бурчала она.
Наберись терпения, детка.
Не называй меня так.
Вчера ночью ты не возражала.
Трейси вспыхнула, вспоминая, что она делала, когда он называл ее «детка», и послушно последовала за ним. Зрелище, представшее на тускло-освещенном заднем дворе, заставило ее ахнуть. Сани разных видов и размеров стояли несколькими рядами, в одни была впряжена шестерка собак! Хаски, белоснежные и с черными спинами, с яркими светлыми глазами и высунутыми розовыми языками, нетерпеливо скребли лапами по снегу то заливаясь лаем, то тихо поскуливая.
Мы будем кататься сейчас? недоверчиво уточнила Трейси.
Они прекрасно знают маршрут, потрепав по холке собаку, кивнул на своих питомцев Сэм, а ночь светлая