Долорес сказала, что я очень ей понравился и у меня есть сутки что бы согласиться или отказаться.
Это хорошие новости. Стэнли, дружище, соглашайся, ты не пожалеешь. Поверь мне.
Ты там уже несколько месяцев работаешь, почему ты никогда не говорил, чем там занимаешься?
Какой же ты наивный! Я не пойму, ты когда родился, вчера? Совсем никаких мыслей нет? Как ты вообще отучился на журналиста? Никаких логических связей не можешь найти?
Аха-ха-ха, тебе передо мной было стыдно, что тебя по ночам по жопе лупят? попытался я отшутиться, потому что он был прав. Я журналист, моё самолюбие говорит мне о том, что весьма неплохой журналист и не могу построить логическую цепочку.
Я не понимаю, как мы с тобой друзьями стали. Мне тебе так хочется по лицу съездить.
Ладно, не злись. Объясни, почему ты всё держал в тайне, не говорил. Я ещё думал куда ты так часто начал пропадать? А главное, откуда у тебя деньги появились? Я думал ты связался с бандитами и продаёшь наркоту и что ты скоро обязательно поспросишь сказать полиции, что весь вечер пробыл у меня дома.
Стэнли, ты говнюк! Так обо мне думать!
Шучу я, не обижайся.
Ладно, но я запомнил. Ты знай, что местьэто блюдо, которое подают холодным. Аха-ха-ха. Жди и оглядывайся. Я подшучу над тобой, когда ты не будешь этого ждать. А теперь хватит шуток, сейчас я говорю серьёзно: ты должен понимать, что я тебя сегодня привёл не в контору для эскорта, здесь совсем другая история. К ним обращаются не дальнобойщики, которые хотят за пару баксов отодрать девку в кабине своего грузовика. К ним идут очень влиятельные люди, которым не хватает чего-то в этой жизни. Там клиентура, которая охренела от количества бабла на своём банковском счёте, вседозволенности, всеобщего восхищения и лелеяния. И всё равно им чего-то не хватает, они мечутся, эти суки не знают, чего они хотят, что им надо от этой жизни. И вот, они приходят в БДСМ. И ясное дело, они не хотят, чтобы кто-то об этом узнал, поэтому нам надо держать язык за зубами, причём конкретно за зубами. Болтливость там не прощается. Поэтому и хорошо, что ты ничего не подозревал, значит я всё делал правильно.
Повисла тишина. Я не находил слов. Я не мог согласиться, но и отказаться был не в силах. Гомер всё правильно говорил. Я сидел без денег, без постоянной работы, без будущего.
Стэнли, работая там ты прекратишь ныть о том, что ты испачкал свои последние чистые джинсы. Ты купишь себе нормальную одежду в кои-то веки. А вообще принимай решение конечно сам. Вот, держи сотню, заплати за наше пиво, мне некогда с тобой его допивать, пора на работу.
А зачем сотню дал? Это же очень много!
Что бы если ты всё-таки откажешься, то купил бы себе новые джинсы, весело прокричал Гомер и быстрыми шагами ушёл.
Я остался один, словно заядлый алкоголик, сидеть за стойкой. Ещё немного выпил, расплатился и вышел. День уже сменился вечером. Стало прохладно. Я поднял вороты своей джинсовой куртки и тихонько побрёл по улице.
Как я к двадцати четырём годам оказался здесь? В таком положении? Всем моим родным нужна помощь, мне она и самому нужна. Я наконец это признал. Я боялся самого себя. Я не мог взять и сказать себеСтэнли, ты у обочины, пора что-то делать. Нет, моя гордыня не признавала этого, говорила мне, что мне только-только двадцать и всё еще впереди. Но шли годы. А ничего не менялось: я прозябал, я оказался в болоте, которое засасывало меня всё глубже и глубже.
Может и правда, взять и согласиться? Я же не иду в преступную банду торговать наркотиками, а всего лишь воплощать «потаённые желания» клиентов. Нет, не клиентов, а клиенток! Да, клиенток. Я же написал в анкете, что я гетеросексуал и они должны учесть мои предпочтения.
Я еще с полчаса шатался по улицам. Поднялся ветер и я, словно осенний лист, носился по его направлению. Уже совсем стемнело. На душе было тяжело. Я совсем не понимал, чего мне ждать, что от меня будут требовать, смогу ли я вообще справляться со всем этим. Но Гомер как-то умудряется работать, стал хорошо одеваться, больше не хнычет, что не хватает денег, даже переехал из своей холостяцкой конуры в нормальную квартиру.
Я остановился, еще раз перебрал всё в голове и вызвал такси. Пока ждал я смотрел в лица прохожих. Я не знал, что я искал в них. Вот идёт молоденькая девушка, она громко разговаривает по телефону, улыбается, видимо делится радостными новостями. А вот толстый мужчина с длинной бородой на ходу ест бургер. Он одет в рабочую куртку портового служащего. За ним идёт мужчина в деловом костюме, что-то бормоча себе под нос.
Интересно, о чём они думают, о чём переживают, на что надеются. У них наверняка есть свои проблемы, разногласия и дилеммы. Может даже покруче моих. А что у меня не так? Просто мне предложили быть чей-то игрушкой за хорошие деньги. Почему я должен отказаться? Потому что это не поддерживает общество? Да этому обществу вообще срать на меня с высокой колокольни. Я буду подыхать от холода под мостом и каждому будет насрать на меня. А почему их должны волновать мои проблемы? Так почему я должен переживать как люди отнесутся к моему выбору. Да, Гомер прав, что бы выжить надо чем то жертвовать, идти на компромиссы с самим собой.
Глава 3. Правила игры
2010 год. 13 октября. 12:14.
Город, как всегда, окутали дождливые тучи, пригнанные ветром с океана. Моросил противный мелкий дождь. Хотя я и прожил здесь всю жизнь, но так и не смог привыкнуть к такой погоде. А кому она может понравиться? Ветра, дожди, туманы, а зимой редко выпадающий снег тут же превращается в мерзкую кашу на улицах днём, а ночью застывает, превращаясь в лёд. В общем очень депрессивная и мерзкая погода. Я уткнулся в ворот своей джинсовой куртки, а руки засунул в карманы.
Я оглянулся, словно за мной кто-то следил, а я опасался быть замеченным. Почему я это сделал? Может стыдился, что всё-таки решился? Боялся, что меня заметит какой-нибудь знакомый, будет показывать на меня пальцем и кричать: «Смотрите, этот придурок не смог найти себе нормальную работу и теперь его будут лупить по заднице старые извращенки!» Меня передёрнуло. Ну что за дурацкие мысли у меня в голове?
Я посмотрел на здание из красного кирпича, который весь вымок от дождя и теперь казалось, что он серый. Порыв ветра загудел в сточной трубе, из которой тёк слабенький ручеёк. Он и меня не обошёл стороной. Ветер забрался под куртку, заставив меня покрыться мурашками.
Стэн, надо быстрее решать!
Стэн, что же ты всё-таки сделаешь?
Решай!
Я нажал на кнопку звонка.
Тишина.
Я нажал ещё раз. Никто не спешил мне открывать.
«Какой же я дурак, зачем я сюда пришёл?» Корил и мучал себя я в голове. Ворох сомнений, неуверенности, может даже небольшого страха накинулись на меня. Но при этом я как наяву слышал слова Гомера: «Ты давно помогал своей сестре? Матери? Себе в конце концов давно новую куртку покупал?» Меня это задевало. Я не мог с ним спорить. Он был на сто процентов прав. Мать тянула нас одна, двоих: меня и сестру. Да, я приносил какие-то деньги домой, но это была мелочь по сравнению с тем, сколько раз мама мне помогала. Пора бы уже становиться самостоятельным и настоящим мужчиной в семье. Не важно, как я заработаю денег, но я должен это сделать. Я хочу увидеть улыбку матери, радость сестры, вспомнить эмоции, которые, кажется, остались в далёком беззаботном детстве.
Моя рука вжалась в звонок.
Ну давай же, открывай, шипел я себе под нос, вы все уснули что ли там? Или это знак свыше что бы я убрался отсюда?
Но тут я услышал уже знакомый стрекочущий голос через динамик:
Представьтесь.
Стэн Уилсон, ответил я и сразу поднял голову в сторону камеры над дверью, приходил к вам вчера на счёт работы.
Прошло ещё секунд тридцать.
Щёлк.
Наконец мне открыли.
Я буквально ввалился внутрь. Меня обдало тёплым воздухом. За стойкой так же сидела невозмутимая Магдален, уткнувшись взглядом в монитор компьютера. У неё так же было очень большое, глубокое декольте, из которого буквально вываливалась грудь. Кажется, она любит пощекотать нервишки посетителям. Она была одета в тёмное, приталенное платье, которое выделяло все её сочные формы, каждый изгиб её тела.
Мистер Уилсон. Наша компания рада вас видеть и поздравляет с правильным решением, сухо оттараторила администратор, даже не подняв глаз.