Как включать эту штуку? басит Носорог.
Он сказал, что не сложнее шредера, бормочет Свинья, осматривая машину, похожую на ментоскоп, под который я ложилась на фармазаводе в промышленной зоне.
Меня бросают на кушетку. Лицо закрывает круг ментоскопа. Гудение машины, мерцание огней, экран гаснет и ничего не происходит.
Эй, Рокстеди и Бибоп. Давайте помогу, я слышу знакомый голос. Это та самая влюбленная в меня врачихадвойной агент!
Я осторожно высовываю голову из под диска ментоскопа. Кажется, она делает знак глазами. У меня нет сил допытываться, не слишком ли много совпадений. Снова мерцание и гудение. Из принтера рядом вылезает лист с диаграммами. Она снова спасла меня. На этот раз от амнезии. Я изображаю, что уснула.
Я отдам это главному, она кивает Рокстеди и Бибопу. Мальчики, доставьте ее домой. В целости и сохранности. И не забудьте ее шмотки.
Громилы кивают. На машине корпорации Рокстеди и Бибоп заезжают в подвал за моими вещами, довозят до дома, заносят в квартиру и оставляют лежать на диване. Они бросают корону на пол и она закатывается под диван. Я все помню. Я твердо решаю завязать с приложениями для знакомств. Буду знакомиться в жизни и других социальных сетях.
Ресторан «Блокада»
Работа, работа, работа. Рутина. Будни. В моей жизни ничего не изменилосьэтого совсем не ждешь от женщины, на глазах которой так много людей умерло мучительной смертью. Моя психика оказалась крепкой и человеку свойственно быстро забывать все плохое. Ну умерли и умерли.
Я равнодушно выполняю свои обязанности. Испытания закалили меня. В мой кабинет на рентген заходит очередной клиент. Я выхожу из-за свинцовой двери со свинцовым фартуком в руках. Между нами тотчас пробегает искра. Чуть покраснев, одеваю на него фартук, преувеличенно внимательно застегиваю липучки, делаю много лишних движений.
Стойте прямо.
Лицо клиента спокойно. Он похож на Тома Харди. Я, разочарованная, собираюсь уходить за свинцовую дверь и включать аппарат. Я медлю, я уже почти развернулась в сторону двери
Девушка, неожиданно говорит он.
Что? замирая, тут же отзываюсь я.
Смущенно откидываю назад локон волос.
В вазапинаясь, говорит он.
Ну? подбадриваю я, улыбаясь.
В-вашей маме зять не нужен?
Я краснею.
Надо у нее спросить, тихо говорю я, стоя где стояла.
Повисает неловкая пауза. У меня есть куча сухих дров и канистра с бензином. Так разведи огонь. Достаточно еще одной искры.
Давайте поговорим об этом, предлагает он более уверенно.
Давайте, говорю я. Только снимок сделаем.
Я делаю снимок и снимаю с него фартук.
Я хороший рестик знаю, говорит он торопливо. «Блокаду». На Невском, 45. Сходим?
Сходим, эхом отзываюсь я.
Наше первое свидание с ЛВМЖ проходит в первый день зимы. Очень холодно. Кружатся мелкие снежинки. Снег засыпает грязные лужи, быстро смешиваясь с ними в мерзкий коктейль. Коммунальная машина разбрызгивает песок и становится еще грязнее.
Мы сидим в страшно модной «Блокаде». Заказать здесь столикнастоящий подвиг. Оглядываю зал: по центру открытая кухнятопится дровяная буржуйка, интерьерободранные до кирпича стены с плакатами и лозунгами на них, с краской нарисованными предупреждениями об артобстрелах, со следами от пуль и осколков.
Листаю меню, оформленное на пожелтевшей газетной бумаге. Слоган на первой странице: «Не скучайте по хрусту французской булки». Переворачиваю страницу: «Скучайте по хрусту блокадного хлеба».
На самом деле сырой, склизкий блокадный хлеб не хрустит, смеется официантка, замечая мой взгляд.
Радостный смех официантки диссонирует с ее обликом: глубоко запавшие глаза и выпирающие скулы, щедро подведенные тенями, придают ей страдальческое, голодающее, иконописное выражение, подчеркнутое туго обрамляющим овал лица оренбургским пуховым платком.
Что нам посоветуете? спрашивает ЛВМЖ.
Суп из клейстера очень хорош. Бургер с куском кирзача, принимается перечислять официантка. Наше фирменное блюдорагу из ленинградской школьницы.
А вот паек нквдшника, он показывает в меню. Что входит?
Это три шотатехнический спирт с хвойной настойкой, закускаблины с красной икрой и сало с шоколадом.
Ты не определилась? спрашивает он у меня.
Спасибо, продолжая листать меню, говорю я. Я еще думаю.
Тогда мнеон делает паузу. Бургер с кирзачом, тухлую конину со свекольной ботвой и попить Коктейль из политуры с керосином.
А вам? спрашивает официантка. Счет вместе или раздельно?
Я поднимаю глаза от меню.
Вместе, быстро говорит он, ловя мой взгляд. Вместе.
Мненачинаю я. Мне салат из ремней и крапивы с соусом из столярного клея. Суп из клейстера. И еловый витаминный коктейль.
Записала, кивает официантка. Блюда по готовности?
Да, говорю я.
Хлеб будете? спрашивает официантка.
Хлеб не буду, говорю я, мило улыбаясь. Я считаю калории. Поэтому вместо него дайте, пожалуйста, лепешки из жмыха. С паштетом из крысиных хвостов.
Наш хлеб делается по настоящему блокадному рецепту. От него не поправитесь, с улыбкой говорит официантка.
Нет, спасибо. Все же я воздержусь, тем же елейным тоном замечаю я, давая понять, что разговор окончен.
Ужин проходит прекрасно. Мы едем кататься на его машине Audi TT II (8J). Все замечательно. Мы останавливаемся на Московском и думаем, куда ехать дальше. Он предлагает ехать к нему, я обдумываю это предложениене рановато ли? Мои глаза и корона над ними посверкивают в зеркале заднего вида.
Славно проехались! говорю я. Но ты совсем замерз? Полезай ко мне в шубу.
ЛВМЖ запускает руки в мою узкую шубу, купленную в «Снежной Королеве». Я стараюсь завернуть ЛВМЖ в свою шубу целиком, но сделать это не удаетсяон слишком большой.
Все еще мерзнешь? спрашиваю я, целуя его в лоб.
Мой поцелуйхолоднее льда. Он исходит из самого сердца, а оно уже наполовину ледяное. Одну секунду ЛВМЖ кажется, что он вот-вот умрет от моего мороза, но нет, ему становится легче, он совсем перестает дрожать и согревается. А мне кажется, что я таю, как Бастинда, которую Элли облила водой. Тому, кто замерзает насмерть, в последние минуты сознания кажется, что стало совсем тепло, что тепло укутывает дремотой и вовлекает в сладкий сонмногим ли удалось проверить?
Больше я не буду целовать тебя! говорю я. А не то зацелую до смерти!
ЛВМЖ смотрит на меня. Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь я кажусь ему совершенством. Он рассказывает мне, что знает все четыре финансовые операции по слиянию и поглощению, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а я только улыбаюсь в ответ. Я обвожу его взглядом и улыбаюсь. Больше мне никто не нужен. В ближайшие лет пять.
На диване
Я у ЛВМЖ в гостях вот уже четвертый день новогодних каникул. На второй день мы ходили на каток, а вчера были в гостях у Нюты с лешей (еще там были Аня с лешей). Мы весело провели времявсе казались такими милыми людьми. Мы доедали и допивали то, что осталось с новогоднего вечерая принесла свой салат оливье (больше половины) и селедку под шубой (оставалось еще процентов 40). Сегодня мы отдыхаем. Я расслабленно чилю на диване, посматривая на ЛВМЖ, который сидит за ноутбуком и смотрит обзор какой-то видеоигрушки от популярного блогера. Почувствовав или заметив мой взгляд, он спрашивает меня:
Что, зая? Лежишь?
Я на всякий случай оскаливаю правый клык, что означает улыбку. Я думаю, не проявит ли он инициативу, но мы сегодня занимались сексом уже три раза и он снова опускает глаза в экран. Я вздыхаю и тянусь за смартфоном, лежащим на спинке дивана. Он находится посередине дивана и мне приходится напрячь пресс, чтобы приподняться и достать его. Моя рука все ближе и ближе, ноготь с леопардовым рисунком дотягивается до экрана смартфона, я закусываю от напряжения губу, сконцентрировав все свою волю на одной задачеуронить смартфон со спинки дивана. Мои пальцы давят на телефон, он шатается под своим весом, кренится в сторону моих ног и в итоге соскальзывает со спинки дивана, но (вот блять!) падает мне на колени, проскакивая по ногам как на санках с детской горки, останавливаясь у самого краешка дивана. Извиваясь и выгибаясь всем телом, я пытаюсь зацепить смартфон пальцами ноги, пододвигая его к себе все ближе и ближе. Вот он уже на уровне коленей и я, наконец, дотягиваюсь до телефона рукой. Я хочу зайти в Инстаграм, но сначала включаю камеру, переключая на селфи-режим и смотрюсь, как в зеркало. Пока я ворочалась на диване, корона съехала на лоб и теперь впечатывается мне в переносицу. Остался красный мятый след от тяжелой короны. Я снимаю ее и кладу себе на грудь.