Мы катимся в одну сторону, наш ревущий снегоход улетает в другую.
Стой за мной! кричит мой спаситель.
Я легко выпутываюсь из сетки. Он тоже.
Стоять блять! хотя я и так стою на месте. Это было грубовато. Три снегохода резко останавливаются. Шестеро преследователей против одного. Двое наводят на нас сеткопушки, еще четверо с посверкивающими электричеством дубинками.
Нам пиздец, успеваю сказать я.
Розовый вездеход на огромных колесах проносится мимо нас и круто дрифтует, выбрасывая фонтан снега. Рампа открывается. Из вездехода вырываются несколько приземистых солдат в розовых термокостюмах, их лица закрыты масками и горнолыжными очками.
Они наставляют автоматы на преследователей. Я замечаю, что у тех, кто гнался за нами, на голубых куртках фирменные знаки госкорпорации «Росинновации» двуглавый орел, держащий в лапах инновации. Преследователи мгновенно сдаются и беспомощно поднимают руки.
Живо назад!! орет искаженный динамиками голос. Назад от снегоходов!
Солдаты из розового вездехода расстреливают приборные панели снегоходов. Я вздрагиваю от приглушенных метелью звуков выстрелов
Они же замерзнут, говорю я. Не хватало еще, чтобы меня сделали соучастницей. Не понимаю, где кончается самооборона. Что-то тут не так.
Пешком дойдут. До завода недалеко. Вон светится. Садись в ТРЭКОЛ, говорит мой водитель.
Мы забираемся в вездеход. Кто-то из розовых солдат бежит к нашему недалеко уехавшему снегоходу, заводит и собирается уезжать. Рампа поднимается, скрывая его из виду. Я стаскиваю с себя липнущий к лицу шлем. Солдаты стягивают маски и горнолыжные очки. Их безбородые лица пухлы, красны и возбуждены, перекошены от притока адреналина и тестостерона, волосы коротки, густы и всклокочены. Это все женщины. Как и моя водительница. Ее короткие волосы обесцвечены до полной прозрачности. Я поправляю волосы и рефлекторно опускаю руку туда, где у меня обычно сумочка, за резинкой для волос, но там ничего нет, я со стоном закидываю их руками назад, а они наэлектризовались и выглядят отвратительно.
Ну а вы еще кто такие блин? мне не до любезностей.
А ты еще не поняла? спрашивает та, с бесцветными волосами.
Нет! Достаточно на сегодня загадок! злобно говорю я.
Ультрамегасуперсекретная база феминисток
Розовый вездеход уносит меня куда-то с моими не то спасителями, не то похитителями. Машина сворачивает с освещенной дороги и я с тревогой вижу как все дальше от нас оранжевые отсветы на небе от заводов промышленной зоны. Все сняли маски. Здесь нет ни одного мужика и я начинаю что-то подозревать.
Мы же «Женское государство», басит одна из толстух. Российский филиал Women State.
А Women State это не то же самое, что Women horde of revolution? спрашиваю я, думая о том, что мне делать.
Мне объясняют, что W.H.O.R. это не то же самое. Это совсем другое.
Мы отмежевались от W.H.O.R. Как большевики от меньшевиков.
Вот какне поняв суть сравнения, говорю я. А кто на нас напал?
Вездеход подпрыгивает на кочках. Треск и шипение. Рация передает, что за нами отправлен вертолет. Главная торопит шоферку. Та надевает прибор ночного видения и выключает фары. Свет в салоне гаснет. Мерцают только экраны телефонов. Я достаю свой. Он разрядился.
Спасибо, что спасли, говорю я и повторяю: А ты не знаешь, кто на нас напал? И куда мы едем?
Вумен стейт, не слышит меня толстуха. Короче говоря.
Чаще мы предпочитаем называться просто «Женское государство», поправляет другая. Чтобы было страшнее, добавляет она.
Кому страшнее? не понимаю я.
Неважно как мы называемся, говорит главная. Мы еде
Как это неважно? Ты мне за каждый пресс-релиз мозги ебешь, шипит в темноте первая толстуха.
Она у нас пресс-секретарь, поясняет третья.
ПРЕСС-СЕКРЕТАРКА.
Пресссекретутка ты. Заткнись.
Девочки, не ссорьтесь.
Из-за этой тупицы мы чуть операцию не провалили!
Но ведь не провалили же, главная пытается примирить спорщиц. Все хорошо. Объект у нас. Девочки, выдохните.
Ппц. Я готовила операцию несколько месяцев и вот вы в душу говном плюете, не унимается пресс прессесса прессица? Ну это просто пиздец. Ну реально. Нет слов, она продолжает заводиться.
Молодцы. Аню до слез довели, тихо говорит еще одна из боевичек.
Да пошли они нахуй, лицо обиженной толстухи краснеет, на глаза наворачиваются слезы. Она закусывает губу. Пошли нахуй, тихо и призывно шепчет она.
Нахуй, холера. Раки эти, что за них нам будет? Походы, памперсы, клопы Ничего нового. Ты не хочешь еще? Помнишь, как мы лазим по трубам и смотрим телевизор? Разве плохо было? Помнишь, как я тебя прямо здесь увидела, в лифте? Помнишь, как твоя голова торчала у меня из лотка? Прожектора ослепили нас, и мы начали гоняться друг за другом по всему проходу И потом, наверху, когда началась пальба Тоже было славно? Хочешь еще? А? Перепугало твое начальство? Перепугало, наверное? Понравилось, а? Но ведь сейчас все по-другому Ну что, не нравится? А ну-ка, давай еще раз. Ну? Услышав «нет», толстуха с силой трет ладони о юбку.
Я смотрю на нее в полном ахуе. Остальные тоже.
Ты чего несешь?!
Это не я. Моими словами кто-то другой говорил.
Я смотрю прямо на тебя:
По-моему, в XXI веке все должен делать ИИ. Особенно контент. Пусть все придумает за нас.
Ломать четвертую стену, очень свежий прием, иронично говорит командирка, поправляя черную повязку на лбу. Она прикладывается к рации. Звук рации. Пшшш: «Снейк», как слышите нас. Это «Солид». Готовьтесь к приему объекта, будем через 20 минут. Принято, пшшш.
А что, тут много ИИ сделал? спрашивает пресс короче, первая толстуха.
Порядочно, многозначительно киваю я. А зачем мне вообще что-то придумывать? Мы не в каменном веке.
Ну и
Мой чемодан блин! я меняю тему, возвращаясь в свою реальность, Там же осталась моя корона, восклицаю я.
Что осталось?
Ты хоть понимаешь, что они тебя использовать хотят? говорит главная.
Чего? А кто тогда хочет меня убить? Какой-то псих таранил нас на шоссе, возмущаюсь я. Я еще раз повторяю: что все это значит? Вы меня спасители? Или похитили? от волнения я начинаю путать слова. Моя хваленая малоэмоциональность начинает давать сбои и я думаю, что похоже, это начинается тот самый месяц. Он у меня плавающий.
Длинная пауза, во время которой слышно только рев мотора.
Это мы таранили. Мыглавная медлит. Тебя освободили, признается она.
Что? Вы блять меня чуть не убили! Плюс в вездеходе я была не одна, я повышаю голос. Так это наша охрана была? С сетками?! я чувствую, что близка к слезам.
Другого выхода не было. Тебя надо было спасать.
Мы все объясним.
От кого спасать блять? Мне кто вам там ничего не сделал!
Командир, бросает водитель вполоборота. Почти на месте, она приподнимает один из окуляров прибора ночного видения. Чувствуется, что машина куда-то спускается. Шум метели стихает. В салоне включается свет.
Везите меня обратно. Я не собираюсь из-за вас сесть. Меня запишут в соучастницы, говорю я, всхлипывая. От ужаса мое лицо перекашивается в гримасе и я плачу, закрываясь руками. Мое лицо краснеет и становится некрасивымникого не красит нытье. Моя корона осталась где-то в бескрайних снегах и от этого я расстраиваюсь еще больше и долго не могу остановить плач. Меня никак не могут успокоить. Наконец, втягивая носом и утираясь бумажным платочком, я беру себя в руки. Щурясь, я выхожу из машины в ярко освещенный и холодный ангар.
Розовая гадость
В ангаре под потолком растянут транспарант с розовыми буквами W.H.O.R. и картинкой слева от буквженский силуэт, сжимающий в руках права и свободы.
Баннер висит со старых времен. Стремянки нет снять, ловя мой вопросительный взгляд, говорит пресс-секретарша «Женского государства».
Мне надо зарядить телефон, говорю я, сопя и продолжая по инерции слегка всхлипывать.
В жилом модуле, расстегивая на ходу пуховик, говорит главная.
Здесь все равно нет связи. Пароль от вайфая мы тебе пока не скажем, добавляет пресс-секретарша.