- Наверное, она уже привыкла к школе.
- Привыкла, - подтвердила Франсина. Элен не имела права на финансируемое государством образование, а почти все частные школы или проявили откровенную враждебность, или обосновали отказ требованием предоставить страховой полис, классифицирующий Элен как опасное устройство. (С авиакомпаниями Изабелле удалось достичь компромисса: во время полета она отключала Софи, чтобы девочка выглядела спящей, а в обмен ее не требовали заковывать в наручники или держать в багажном отсеке.) В первой общинной школе, куда мы обратились, нам не удалось договориться, но в конце концов мы отыскали школу неподалеку от кампуса университета Беркли, где всех без исключения родителей устраивала идея пребывания Элен среди их отпрысков. Это избавило ее от перспективы поступления в сетевую виртуальную школу - они не так уж и плохи, но предназначены для детей, изолированных или географически, или по причине болезни.
Изабелла пожелала нам спокойной ночи, не высказав никаких претензий или советов. Мы с Франсиной посидели еще немного возле камина, просто улыбаясь друг другу. Как здорово, что хотя бы раз отчет о посещении окажется безупречным.
На следующее утро мой будильник сработал на час раньше обычного. Я некоторое время полежал, дожидаясь, пока в голове немного прояснится, и лишь потом спросил своего инфоагента, почему тот меня разбудил.
Похоже, приезд Изабеллы стал крупным событием для некоторых новостных бюллетеней восточного побережья. Несколько конгрессменов следили за дебатами в Европе, и направление этих дебатов им не понравилось. А Изабелла, как они заявили, прокралась в страну с целью агитации. Фактически, она была готова выступить в Конгрессе в любое время, когда им захочется услышать о ее работе, но они никогда не примут ее вызов.
Непонятно, кто раздобыл расписание ее поездок и покопался в ее деятельности - репортеры или антиарийские деятели, - но теперь эти подробности стали известны всей стране, а возле школы Элен уже начали собираться протестующие. Нам и прежде доводилось сталкиваться с предвзятыми журналистами, психами и активистами, но показанная инфоагентом картинка оказалась очень тревожной - толпа окружила школу уже в пять утра. Мне вспомнились кадры новостей, увиденных еще подростком: девочки-школьницы из Северной Ирландии бегут по проходу между двух стен политических противников; сейчас я уже не мог вспомнить, кто из них был католиком, а кто протестантом.
Я разбудил Франсину и объяснил ситуацию.
- Мы можем просто оставить ее дома, - предложил я. Франсина помрачнела, но в конце концов согласилась:
- Наверное, все утихнет, когда Изабелла в воскресенье улетит обратно. А пропустить день занятий - это еще не капитуляция перед толпой.
Во время завтрака я сообщил новости Элен. - Я не останусь дома, - сказала она.
- Почему? Разве ты не хочешь потусоваться с Софи?
- Потусоваться? - усмехнулась Элен. - Так хиппи говорили?
В ее личной хронологии Сан-Франциско все, что происходило до ее рождения, относилось к миру из музеев для туристов на Хэйт-Эшбери.
- Ну, поболтать. Послушать музыку. Пообщаться любым приемлемым для тебя способом.
Она задумалась над последним определением, предоставляющим варианты на выбор.
- Пройтись по магазинами?
- Почему бы и нет? - Возле дома толпы не было, и хотя за нами,
вероятно, наблюдали, протестующих оказалось слишком много, чтобы перемещаться компактной группой.
- Нет, - передумала Элен. - Мы уже ходили по магазинам в субботу. Я хочу в школу.
Я взглянул на Франсину.
- И никакого вреда они мне причинить не смогут, - добавила Элен. - У меня же есть резервная копия.
- Нет ничего приятного в том, что на тебя кричат, - возразила Франсина. - Оскорбляют. Толкают.