К часу еда готова, я накрываю кастрюльки покрывалом, чтобы жар не спал до возвращения мужчины, и пеку лепёшки.
К двум обед готов, стол сервирован, вскрыта банка разносолов и вишнёвого компота. Баня протоплена, только успевай дровишки подкидывать.
Я изучаю книжную полку, беру первую попавшуюся книгуМарк Твен, и начинаю в скуке листать. Между пожелтевших страниц сокрыто от чужих глаз потёртое фото; на нёмтри товарища в военной форме.
С трудом узнаю в молодом парне Тихона, второйчуть старше, но похож на него, третийтакой же юнец, рыжеволосый, с весёлой улыбкой.
Смотрю на Тихона. Сейчас он совсем другой: грубый взгляд, губы спрятаны в жёсткой поросли, и не понятно, улыбается он или нет. На фото его губы растянуты в улыбке, глаза с лихим прищуром. Но видно, что человек он добрый и открытый. Был. А сейчася не знаю.
Я ставлю книгу с фотографией на место и ложусь на кровать. Думаю, куда пропал Тихон? Время обеда уже наступило. На минутку прикрываю глаза.
Просыпаюсь в кромешной темноте. Дом стынет, нужно растопить печь.
Тихон не вернулся? Или не стал меня будить?
Зажигаю свет, выкладываю в печь дрова и разжигаю.
Полкан на улице заходится в лае, и я выдыхаю спокойнеехозяин вернулся.
Но Полкан не успокаивается, его истошный лай вызывает у меня приступ паники. Я хочу убежать, скрыться, но знаю, что, кроме тяжёлой двери без замка и тёмного леса вокруг, у меня нет убежища и укрытия. И в лес Тихон ходить не велел.
Ш-ша, протяжно кричит голос на пса, дружище, ты чего изводишься?
Полкан скулит, разрываясь от противоречивых чувств: и человек худо-бедно знакомый, и меня велено охранять.
Я осторожно высовываю голову из двери и вижу мужчину с огромным рюкзаком, в телогрейке и шапке-ушанке. При виде меня на его лице, покрытом аккуратной рыжей бородой, расцветает улыбка. Передо мной третий парень с фото.
Глава 6
Он.
Спозаранку выдвигаюсь в путь. Из-за неожиданной гостьи придётся делать крюк в лишних семь километров, обратно на станцию.
Обхожу угодья, примечая чужие следы и звериные тропы.
К десятиуже на станции.
Сразу стучу в дверь к Наталье, она сама отыщет всё, что необходимо. Так уж у нас годами заведено, что с каждого заказника смотритель захаживает к Натальепередохнуть, расслабиться, оттянуться в постели с охочей до мужской плоти развратницы, плотно поесть да разжиться необходимым.
Здравствуй, Тихон, улыбается женщина, распахнув настежь двери. Не ждала я тебя так рано.
Здравствуй, Наталья, гости у меня, не хочу надолго в глуши оставлять, поясняю.
Гости? удивляется. Это кто ж такой смелый, чтобы к самому Тихону наведаться?
Я молчу, закрывая тему.
Она всё понимает. Привыкла с угрюмыми мужиками дело иметь: не расшаркиваемся, не ласкаем. Лишь плотские утехи предоставляем. Грех во грехе.
Ведёт в кухню, накладывает целую тарелку жратвы и огромный ломоть хлеба. Пока жую, рассказывает последние новости. Наливает кофе покрепче, знает, чего я люблю, и вздыхает:
Ох, Тихон, а меня ты в гости не зовёшь.
Никого не зову, огрызаюсь я. А то ты мало по избушкам гостишь!
Так то не твои, усмехается она порочно.
А в моей и без тебя тесно, бросаю. Ты мне лучше, Наталья, скажи вот что: у тебя же вроде дочь была?
Почему была? удивляется. Есть, в городе, замужем.
А вещи остались какие-нибудь? Не очень большого размера?
А тебе зачем? любопытничает.
Спрашиваю, значит, за надом.
Само собой, кивает. Удовлетвори любопытство, а?
Говорю жегости у меня, сумку у них в поезде увели. Мужской одежды у меня есть по малости, а вот женскойотродясь не водилось. А девчушка тонет в моей одёжке.
Наталья бросает на меня удивлённый взгляд с примесью ревности.
Размер знаешь?
На глаз подберу, киваю женщине.
Возле шкафа теряюсь. Надо бы девчонку в город свозить да новых тряпок купить, пусть сама бы и выбрала. Одёргиваю свои мыслидевчонку нужно домой отправлять и не думать о глупых нарядах.
Что предложить тебе, Тихон?
Откуда я знаю, что вам, бабам, надо?
Она усмехается и начинает доставать шмотки. Коротко оцениваю размер и складываю в кучу, что должно подойти. Хватаю, почти не глядя.
Бельё? Колготки? Верхняя одежда? Обувь? спрашивает Наталья.
Да, говорю же, ничего нет.
Чистое, но пару раз одёванное, выкладывает она стопку трусов и пару лифчиков. Подойдёт?
Смотрит, лиса окаянная, на мою реакцию.
А бельё совсем не как у моей девчушки, не простое, хлопковое, не закрытое. Почти всёв кружевах да блёстках. Даже лоб испариной покрылся от тяжёлых фантазий.
Подойдёт, бросаю в ответ. А нет, так назад всё верну, не переживай.
Что-то ещё нужно? спрашивает, пока я вещи в рюкзак складываю.
Средства гигиены, морщась бросаю. Сама постесняется сказать, но может понадобиться.
Хорошо, выдам, кивает Наталья и протягивает несколько цветных упаковок. Ещё что-нибудь?
Да, молоко, яйца, сыр, творог и хлеб. Пошурши по бабам, пожалуйста. А если раздобудешь бутылочку шампанского к моему столу, то сполна отблагодарю!
Сколько тебя знаю, Тихон, первый раз о подобном просишь, не выдерживает женщина.
Говорю же, гости у меня, закатываю глаза. Не доставай.
Хорошо, хорошо, поспешно кивает она. Раздевайся, иди в душ, а я быстро всё соберу.
Спасибо за понимание, усмехаюсь я и иду привести себя в порядок.
Натальи нет с полчаса, что мне на руку. Достаю из глубины рюкзака телефон и с горем пополам ловлю слабый сигнал. Игнорирую сообщения и уведомления о звонках. Меня интересует только однолюбое упоминание в сети о пропаже девушки по имени Севиндж.
Поражаюсь до глубины души, когда не нахожу. Получается, её и не ищет никто? Или Она солгала.
Думаю, обдумываю, не знаю, как поступить.
Телефон разрывается от входящего вызова.
Да, бросаю я в трубку. Нет, Глеб Борисович, я не планирую возвращаться в ближайшее время. Бумаги? Шлите до востребования на тот же адрес. Подпишу и отправлю экспресс-доставкой. Спасибо. И, Глеб Борисович, могу я вас попросить о личном одолжении?
Коротко обрисовываю ситуацию и прощаюсь.
Едва успеваю убрать телефон, как возвращается Наталья с огромной сумкой свежей молочки и хлеба. Довольный, вижу, что и бутылка торчит пузатая.
Расстаралась я для тебя, Тихон, усмехается она, словно ждёт одобрения.
Ну ступай в душ, киваю я.
Мне не требуется много времени, чтобы завестись. Какой там! Кажется, я был заведён с того самого мгновения, как увидел худосочное тело девчушки на своей кровати, когда раздевал её и....
Наталья раскатывает умелым движением презерватив по всей длине и хочет пристроиться сверху.
Прости, Наталья, бросаю я. Сегодня я возьму тебя сзади.
Женщина быстро принимает нужную позу и громко стонет, позволяя мне грубо и безостановочно врезаться в своё влагалище. Со злостью я опустошаюсь, понимая, что ничуть не расслабился, и валюсь на кровать.
Через полчаса меня подними, бросаю я женщине и отрубаюсь.
Просыпаясь, не могу понять, что не так. Смотрю на часыначало третьего.
Чёрт! рычу я, спешно собираясь.
Наталья заснула рядом со мной, и мне противно. Знает ведья не сплю с женщинами. Только трахаю.
Прости, Тихон, утомилась, просмотрела, оправдывается женщина.
Да что ж с тобой сделаешь, рычу я, а сам мыслями уношусь домой.
Заждалась меня девчоночка. Как бы не перепугалась, что бросил её, и в лес не ушла.
Заходи в гости, Тихон! бросает на прощание Наталья.
Будет время, зайду. Как всегда.
Она тепло смотрит на меня, надеется, зараза, что однажды позову её с собой. Не осуществимо.
Домой я практически бегу, зимние сумерки упрямо покрывают землю, и сердце моё не на месте.
Ещё издали слышу, как Полкан скулит под дверью, бросаю вещи в снег и распахиваю дверь. Но даже самые худшие мои опасения оказываются лучше действительности.
Глава 7
Она.
Я неуверенно улыбаюсь рыжему.
Здравствуйте, хозяйка, удивляется тот. Вот уж чего не ожидал, того не ожидал.
Здравствуйте, рассеяно отвечаю, не зная, что говорить и нужно ли. Вы к Тихону?
Конечно, милая девушка, он смеётся, приехал на праздники к другу, чтобы не заскучал, а он, смотрю, и не скучает! В дом пригласите?