Тетя Алла, я за молоком! чтобы получить трехлитровую банку парного молочка нужно было кричать на всю деревню хозяйку дома, чтобы та услышала тебя с огорода. Только после этого из-за забора выглядывала женщина лет сорока в красной косынке и растянутом халате.
Леся, ну ничего себе! Я уж думала, что не приедешь этим летом. Обычно в июне появлялась, а тут начало июлятолько приехала.
Так у меня ж сессия, я студентка уже как-никак.
Вот те на! всплеснула руками женщина, все бегала тут малышкой, считала сколько лет до школы, а теперь студентка. Так замуж выскочишьне замечу.
Рано еще замуж, не переживайте.
Тебе молочка только? Или сметанки тоже баночку?
А густая сметанка? спрашиваю я, а сама уговариваю мозг отказаться. Ну разнесет ведь!
Густющая! Ложка стоит.
Теть Алл, ну не бережете Вы мою попу!
Да, такое сокровище беречь надо, раздается сзади, а я чуть от неожиданности банку из рук не роняю, Алла Владимировна, ей сметанки положите. А мне как обычно, Даня подает пакет с банками и кивает мне, мол, давай, тару отдавай.
Ну ждите тогда, сейчас вынесу, женщина с двумя пакетами скрывается за забором, и мы с Даней оказываемся один на один. Хотя тут, конечно, еще курочки ходят. Но они, наверное, собеседники так себе.
Несколько минут я делаю вид, что разглядываю поле, дом, внимательно изучаю пестрых куриц, без страха гуляющих прямо у нас под ногами. Но Даня решает начать разговор:
Ты изменилась с нашей последней встречи.
Кто мне это говорит! Я до последнего думала, что у тети Вали новый внук.
Похорошел? спрашивает Даня, ухмыляясь.
Сам ведь знаешь, что да.
А ты какой класс закончила? да что они все с этим вопросом! Спросить, что ли, больше нечего?
Двенадцатый, огрызаюсь я, но на растерянный взгляд Дани отвечаю, первый курс позади. Мне уже девятнадцать вообще-то.
Вот это время летит! А я четвертый, хотела ответить, что знаю, но тактично промолчала. Вдруг подумает, что я о нем все знаю. А я ведь просто помню нашу разницу в возрасте, до конца лета сюда?
Как пойдет. А ты?
Да тоже как-то так. Уже неделю тут. Пока скучно, особо заняться нечем, а мне показалось, что на берегу у него были целых шесть игрушек, готовых занимать его круглыми сутками, может проведем как-нибудь время вместе?
Сальный взгляд скользит по моей фигуре, останавливаясь на груди, прикрытой плотной тканью. Я показываю средний палец, надеясь, что объяснила достаточно емко.
Ну вот чего он меня разочаровал? Я думала хоть подкатик будет какой-нибудь заурядный, комплиментик там. А тут так просто. Еще бы сказал: «Пошли на сеновал, а то у меня горит!».
Так молодежь, разбираем пакеты! женщина сунула Дане увесистую котомку и мне пакет с двумя банками, Леся, пол-литровку потом вернешь!
Теть Алл, и деньги, и баночкувсе занесу.
Хрен с ним, с деньгами, ты мне банку с крышкой верни!
Усмехаясь, я клятвенно обещаю занести утварь прямо завтра и выдвигаюсь в сторону дома вместе с Даней. Ну нам по пути просто, сами понимаете.
Тяжело? спрашивает мой попутчик, давай донесу.
Услуга бесплатная или потом придется ноги раздвинуть?
Ну тебя! Уже и пошутить нельзя, Даня забирает пакет из моих рук и идет дальше как ни в чем не бывало, хотя у него в правой руке, по меньшей мере, шесть литров молока и моя сметана.
По дороге до дома я успеваю перегладить всех деревенских кошек, которые попадаются мне на пути. Пытаюсь еще потискать двух куриц, но они противятся и сбегают от меня подальше.
А собак до сих пор боишься? ни с того ни с сего спрашивает Даня.
Не боюсь, пока они на меня не кидаются. Бублик, кстати, живой?
Живой, что ему сделается! Бублик сторожевой пес наших соседей, живет в открытом дворе на привязи и очень меня не любит, приходи посмотреть, он явно будет тебе рад.
Даня гогочет, а я только закатываю глаза. Время идет, а он ничерта не меняется.
На полянке у дома я пытаюсь забрать пакет с молоком и сметаной, но парень противится.
Тяжелый ведь, я тебе домой занесу.
Спасибо, что помог, сдержано благодарю я, раньше за тобой таких благородных порывов не наблюдалось.
Видимо повзрослел, изменился.
Люди не меняются.
Думаешь?
Уверена.
Даня заносит пакет домой, получает от бабушки тысячу благодарностей и пирожок в придачу, после чего прощается с моими домашними и уходит. А я забираюсь на кровать у себя в комнате, поджимаю под себя ноги и берусь за пост.
Может ли человек измениться?
Рассуждая о том, меняются ли люди, мы обычно делимся на несколько лагерей. Одни считают, что люди могут измениться, другим думается, что это произойти не может, как ни старайся, а третьи убеждены, что человектворец своей судьбы и своего характера: захочетизменится, не захочетне изменится.
Я считаю, что люди не меняются. Совершив поступок однажды (плохой или хороший), человек навсегда вписывает его в свою биографию. Не важно, сколько пройдет временинеделя, месяц, год, десятилетие, совершенное клеймом останется в судьбе человека. Ведь не можем же мы сказать, что убийца, отсидев за решеткой двадцать лет и осознав свою вину, перестал быть убийцей. Герой войны, совершивший подвиг за Родину, спустя много лет, не перестает быть для нас героем, хоть его поступок далеко-далеко в истории.
На человеке навсегда остается тот или иной ярлык, сколько бы времени не прошло, сколько бы воды не утекло. Человек может осознать что-то, может поменять свое поведение, но изменится ли он от этого?
Свою биографию мы пишем всего один раз, с чистого листа без шанса измениться, исправив ошибки в черновике. Каждый в силах написать историю своей судьбы так, чтобы ярлык, повешенный на него, был непременно в положительном ключе.
Глава 3. Когда человек взрослеет?
С самого утра бабушка затевает полив огорода. Вода брызжет во все стороны, тут и там разложены шланги с удлинителями, дедушка носится с отверткой, чтобы подкручивать тиски. В общем, полная суматоха.
Меня отправляют из огорода, чтобы под ногами не мешалась. Но как же утренняя разминка?
Я тогда пробегусь, ба.
Да иди уже, в лес только одна не ходи, бабушка отмахивается от меня как от надоедливой мухи и продолжает полив ягод. Ну раз тут я не нужна, побегу.
В деревне бегать особо негде, проселочные дороги с ухабами, камнями, ямами, по ним не набегаешься. А если и рискнешь, уже на полпути свалишься с вывихом или ушибом.
Так что я решаю бежать прямо по трассе до соседней деревни, тут совсем близко, буквально километр.
До Нижних Таволог (соседнее поселение) я добегаю быстро. Машин по пути практически не встречаю, только какой-то гонщик проезжает на мотоцикле.
Между деревнями лежит поле. Раньше сюда выходили на покосы, сажали картошку или горох. Одно время у речки даже была ферма и небольшое производство. Но со временем все порушилось, заросло, и теперь от деревни до деревни поле с травой выше моего роста.
По Нижним я пробегаю еще полкилометра до территории старой школы. Лет двадцать назад здесь учились деревенские дети, а сейчас за их отсутствием, здание пустует. Зато пришкольная территория сохранилась. Тут тебе и асфальтированные дорожки, и турникизанимайся не хочу.
Идя до площадки, я рассматриваю ветхое здание школы. Кирпич уже осыпается, половина окон выбиты, и сквозь осколки стекла видны пустующие классы с партами и портретами великих ученых на стенах.
Обогнув постройку, я выхожу прямиком на спортивную площадку. Вот только помимо меня, оказывается, тут есть еще любители спорта. И, конечно, по стечению обстоятельств этим любителем оказывается Даня.
Пройдя мимо парня, я кидаю только сухое «привет». Ухожу в противоположный край площадки на лавочку, чтобы не пересекаться с этим горе-спортсменом.
Даня, судя по всему, занимается уже давно. Его кожа поблескивает на солнце от капелек пота, небрежно уложенные волосы насквозь мокрые и липнут к лицу, а майка вызывающе облегает рельефное тело.
На парня я стараюсь не смотреть. Ну, в самом деле, чего он мне сдался? Я не одна из многочисленных фанаток, готовых пищать от восторга при одном его виде.