Менее опытные
Я намекающе улыбнулся, надеясь только на то, что мне сейчас не предложат несовершеннолетних шлюх. Бывало и такое, но в последнее время борзеть перестали. Они так и не знали, кто их сдавал федеральным отделам по борьбе с проституцией.
Хах! Как знал!
Боров постучал костью по столу и ткнул ею в сторону входа.
В дверях стояла худющая девчонка, в самом деле едва совершеннолетняя. Темноволосая, сероглазая, наряженная в какое-то ублюдочное блестящее платье, едва прикрывающее зад.
Красотка.
Даже с учетом того, что сутулилась, пряча почти открытую грудь и все время одергивала подол.
От нее было сложно отвести взгляд.
Почему-то сложно.
Мне.
Новенькая моя, боров шумно обсосал куриную кость и бросил в тарелку. Тут же потянулся за новой. Маринка уже все, скурвилась. Пусть Леха имеет
Он кивнул на блондинку, которую Алекс теперь обрабатывал в зад. А потом махнул девочке рукой и та поковыляла, едва не падая с высоченных шпилек. Которые надела, наверное, впервые в жизни.
Подошла, снова одергивая подол, но рука борова задрала его, демонстрируя мне отсутствие трусов на девочке. Та мгновенно залилась краской, аж до самой груди.
Хренова провинция. Ей ведь едва ли восемнадцать.. А уже шлюха. К тридцати у нее между ног буджет раздолбанное ведро.
Алекс обернулся и застыл, глядя на девочку. Даже перестал вколошмачивать свой отбойный молоток в потасканное тело бывшей фаворитки борова.
Вадим Сергеевич и Сергей Вадимович тоже заинтересованно оглянулись.
Неееетпротянул боров, хитро улыбаясь. Эта сучка только моя. Вы свою долбите? Вот и продолжайте. Моя со мной. Давай на колени, маленькая, и в ротик.
Он повернулся к ней, раздвигая волосатые ляжки, между которыми вяло трепыхался едва приподнявшийся член. Я глотнул пива, чтобы пережить этот омерзительный момент. Но та моча осла, что у них тут разливалась по бокалам, только усилила отвращение.
Девушка робким жестом убрала волосы за ушки и, пошатнувшись, начала опускаться на колени на кафельный пол бани.
Я ее прям из-под Гагарина вынул, был у нас такой авторитет. Не договорился с нужными людьми и
Что и? резко заинтересовался я. Диктофона с собой нет, но навести на нужные мысли кого положено я смогу.
Заболелбуркнул боров, тут же сориентировавшись. Стремительно текущей пневмонией. И помер. А эта мне досталась при дележе. Говорит, девочка еще. Хочешь, угощу? Достаточно неопытная для тебя?
И он хитро сощурился.
Девочка молча стояла на коленях, опустив руки. Про нее пока забыли. Не для того он мне предлагал, чтобы уважить гостя.
А я тебе что? хмыкнул я, в принципе понимая, куда он ведет. Была там пара мест в контракте, где я мог бы и подвинуться. Совсем чуть-чуть, а ему польза.
Правда он еще не догадывался, что сегодня сорвал большо-о-о-ой куш, показав мне эту сероглазую.
Глава 1. Знакомство
Марианна
В гостиницу меня привез молчаливый пожилой мужчина, ни разу за всю поездку не встретившийся со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я сидела там в одной позе, обхватив руками пакет со своим многострадальным выпускным платьем, заляпанным кровью. Боялась пошевелиться, чтобы подол блестящей ночнушки, в которую меня вырядили, чтобы отдать на поругание, не задрался выше бедер и не пришлось сидеть голой попой на кожаном сиденье.
Тот же мужчина отвел меня в роскошный номер, наверное, самый лучший тут и оставил одну, оставшись снаружи. Я тут же приоткрыла дверь, высунув нос в коридор, и увидела его в конце коридора, дремлющим в гостиничном кресле. Не было никаких сомнений, что проскочить мимо не получится.
Сначала я ждала, что кто-нибудь придет ко мне, чтобы сделать то, ради чего меня позвали в сауну к бандитам. Там все произошло слишком быстро. Вот я иду, умирая от кошмарного страха перед обещанными «развлечениями», вижу именно то, чего боялась и почти теряю сознание от ужаса. А вот меня уже выводят обратно на улицу и сажают в запертую машину, чтобы отвезти сюда.
Несколько часов я просидела в тревожном ожидании. Мышцы были напряжены так, что начали болеть как после копания картошки на огороде или кросса в школе. Хотя я не двигалась. Но никто так и не пришел.
Я наконец решилась встать с кровати и отправилась в роскошную, всю в золоте, ванную попробовать отстирать брызги крови с платья цвета пепельной розы. Платье скоро запахло роскошным гостиничным мылом, но выстиралось не до конца. Развесив его на спинке стула, я задремала, свернувшись калачиком на краю кровати.
В аэропорт меня вез все тот же человек, без единого слова подхвативший под локоть, так что я едва успела захватить с собой еще влажное платье. Почему я за него так держусь? Какой-то последний символ моей прошлой, настоящей жизни.
Когда моя мама еще любила меня.
Привет, я Глеб, рядом со мной нарисовался высокий темноволосый мужчина, которому меня и передали из рук в руки. Он так же подхватил меня под локоть и поставил рядом перед женщиной в форме, которой протянул два паспорта. Свой и мой в знакомой желтой обложке с воздушными шариками. Она долго смотрела на меня, сравнивая с фотографией и хмурясь. Я и правда выглядела странновато в блестящем платье, на каблуках, на которых еле держалась и с облаком грязно-розового цвета в руках. Но нас пропустили дальше, и Глеб отстранил меня, разглядывая с ног до головы.
Ничего поприличнее одеться не нашлось? Брезгливо, через губу спросил он.
Я моментально уперлась взглядом в пол и покачала головой.
Над моей головой пронесся тяжелый выдох.
На вот карту, купи тут что-нибудь. Я буду ждать в VIP-лаунже, в ладонь ткнулась углом черная пластиковая карточка, а платье у меня, наоборот, отобрали.
Я тупо смотрела на золотые тисненые буквы на черном: «Глеб Бойцов». Вот, значит, кому я теперь принадлежу.
Пин-код 1798, не стесняйся.
Не боитесь, что я все потрачу? дерзко хмыкнула я. Больше от испуга, что сейчас меня бросят в холодном огромном аэропорту одну, и я даже не буду знать, где этот его лаунж!
Прямо все? насмешливое удивление в голосе. Интересно посмотреть. «Боинги» здесь не продаются, я проверял. Остальное хоть все скупи. Хотя из шмоток тут только сувенирный «Боско», похоже. Ты права, дома закупимся.
И он подхватил меня под локоть, снова куда-то увлекая. Все никак не удавалось рассмотреть его лицо. Оставалось только ощущение мощи и силы, ума, проницательности и насмешливости, от которой тоскливый ужас в груди потихоньку рассасывался, уступая место любопытству.
Куда мы летим? Зачем? Кто этот человек и почему он решил забрать меня с собой?
Возможность задать эти вопросы появилась только в самолете, когда я наконец отлипла от окна, в которое наблюдала свой первый в жизни взлет.
Я никогда не летала на самолете. Тем более, в бизнес-классе с такими удобными большими креслами и тонкими стеклянными бокалами с соком, которые разнесли, как только погасло табло «Пристегните ремни».
Глеб задержал стюардессу, поставившую перед ним тяжелый квадратный бокал с темно-янтарным напитком, поманил ее к себе и что-то шепнул на ухо. Она, не удержавшись, хихикнула, стрельнула глазами в мою сторону и так же тихо ему ответила.
Он расположился в кресле вольготнее, похлопал по своему колену, как бы приглашая присесть. Стюардесса замотала головой, но бедром прителась к спинке, и Глеб тут же по-хозяйски положил ладонь на него. Девушка не стала возражать, только улыбнулась шире.
Потом словно опомнилась, чирикнула: «Я попозже еще загляну к вам!» и скрылась за шторкой. Глеб проводил ее голодным взглядом и повернулся ко мне. Пойманная за подглядыванием, я еле успела опустить глаза.
Марианна, значитон так же вальяжно перевел свое внимание на меня, поднял бокал, отхлебнул и прошелся взглядом по мне с ног до головы.
Я нервно одернула вновь ползущее вверх платье.
Марька. Меня звали Марькой всегда, поправила я.
Марианна звучало как-то слишком.
Я вскинула глаза, чтобы посмотреть наконец на него. Но успела заметить только жесткие складки вокруг четко очерченных губ, острые скулы и густые нахмуренные брови, когда колющий взгляд впился в меня, и я снова потупилась.
Так было видно только его жилистую руку, обхватывающую длинными худыми пальцами бокал, предплечье с напряженными мышцами и дальше туго натянутый на бугрящимся мускулами бицепсе рукав черной футболки. Выше смотреть было опасно, там снова был проницательный взгляд.