Журналисты часто спрашивают, в чем секрет моего успеха. Он прост и сложен одновременно. Дело в том, что я не фотографирую моделей. Я рассказываю истории. Вы любите истории?
Киваю.
Знали бы вы, Юрий Стропилов, как сильно я их люблю и на что готова пойти ради них
На что вы готовы пойти ради увлекательной истории?
Он словно подслушал мои мысли! Я машинально пытаюсь уловить в отражении монитора взгляд Юрия, но картинка слишком неясная. Может, он просто играет со мной? Может, давно обо всем догадался? Во что втянул меня Эй?!
Я рассказываю истории, которые модели хранят в себе: запирают на замок и выбрасывают ключ. Но мне модели открываются, даже не зная об этом. Они рассказывают истории на камеру взглядами, мимикой, жестами. Вот, посмотрите на это
Он открывает одну из последних фотографий.
Утро. Отель. На балконе, вцепившись в перила, стоит девушка лет восемнадцати. У нее обнаженные плечи и ключицыостальное скрывают от фотографа розовые цветы в горшках. Вероятно, девушка не знает, что за ней подглядывают.
Этот снимок я сделал случайно, когда дожидался такси в аэропорт. Накануне вечером я оказался свидетелем богатой и шумной свадьбы. И вот на балкон выходит молодая жена после первой брачной ночи, которую девочка провела с мужемсемидесятилетним стариком. Обратите внимание на лицо моей модели.
Я и так на него смотрела. Я видела стыд, омерзение и сожаление. Таким фото можно шантажировать.
Хорошо, что сейчас фотограф не видит моего лица. Оно выражает примерно то же самое.
На душе мерзко. Но обвинять Стропилова я не буду. Я не лучше его.
История, с внутренним торжеством произносит Юрий. Теперь вы понимаете, о чем я говорю.
Это в-в-выглядит не с-совсем з-законно, с трудом завершаю я мысль.
Искусство превыше закона. Искусство превыше всего. Разве нет? он резко поворачивает креслои мы оказываемся лицом к лицу. А теперь расскажите, что вы здесь делаете.
Его руки на металлических подлокотниках. Я зажата между спинкой стула и чугунным взглядом фотографа. Не двигаюсь. Смотрю в глаза, но не могу прочитать ни одной эмоции.
Делаю глубокий вдох.
П-презентация.
Фотограф убирает руки, выпрямляется. Ощущение такое, будто он только что перестал сжимать мне горло.
Презентация завтра. Сегодня был, так сказать, предпоказ, но он закончился час назад. Кто дал вам такую неверную информацию?
Д-друзья друзей. М-может, п-просто ошиблась, кажется, я покраснела от усилий.
Но фотограф словно не замечает этого.
Снимите парик.
Я молча буравлю его взглядом.
Вы боитесь меня?
«С чего вы взяли?» я сокращаю до «нет».
Стропилов уходит в дальний конец студии и возвращается с двумя бокалами шампанского. Протягивает мне один. Качаю головой.
Вас угощает хозяин выставки.
В голове крутятся причины отказа, но также причина, по которой отказывать нельзя: я под подозрением. Нужно разрядить обстановку.
Пригубливаю шампанское. Стараюсь улыбнуться как можно естественнее.
Стропилов делает большой глоток.
Буду с вами откровенен. У вас сильный дефект речи. Вы знаете об этоми это отражается во взгляде, в выражении лицадаже когда вы молчите. Ваш взгляд выражает больше, чем у обычных людей. А это значиттайна. Загадка. Недосказанность. История. Поэтому ваш портрет будет выделяться среди сотен портретов других шатенок В общем, я хочу вас сфотографировать, он делает паузу. Но не в этой одежде.
Теперь я делаю глоток шампанского по доброй воле.
Не хочу быть его моделью.
Но я могу воспользоваться предложением в своих целях.
К-какая одежда?
Вам понравится.
Еще глоток.
Г-где п-пере одеться?
Он указывает на ширму. Прихватив сумочку, я направляюсь туда.
Шампанское тихонько шумит в голове.
Вынимаю из прически шпильки и невидимки, снимаю парик и вешаю его на ширму так, чтобы фотограф понял: процесс пошел. Молниеносным движением достаю из сумочки телефон.
Набираю сообщение: «Я ухожу!»
Ответ приходит через несколько секунд.
«Два часа! Любой ценой!»
«Нет!»
«Жизнь или смерть».
Чертыхаюсь про себя и прячу телефон. Эй, конечно, блефует. Не могу представить ситуацию, при которой мое присутствие здесь стало бы вопросом его жизни или смерти.
Раздевайся, приказывает фотограф.
У меня мутнеет в глазах. Смотрю на свою руку: я так сильно зажала шпильку, что она вот-вот проткнет кожу. Но это почти оружие, я могу защищаться.
Я вздрагиваю, когда на ширму внезапно обрушивается черный кожаный плащ. А на негонижнее белье рубинового цвета и чулки с подвязками.
Одевайсяи на подиум.
Смотрю то на сумочку, в которой спрятан телефон, то на белье. То на сумочку, то на белье.
Возможно, Эй блефует. А если нет? Если то, что он делает, действительно вопрос жизни или смерти?
Осталось сорок минут.
Потом я вычеркну его из своей жизни.
Больше никаких заброшенных строек и никаких долгов.
Свет готов! Камера тоже, доносится из глубины студии.
Ледяными пальцами стягиваю с себя колготки.
Отрываю этикетки от белья. Застегиваю плащ на все пуговицы. Прячу шпильку в карман плаща. Выхожу из-за ширмы.
Фотограф сканирует меня взглядом: от макушки до пяток. И закрывает дверь студии на ключ.
На ватных ногах становлюсь в центр подиума. Щурюсь от света лампы, который бьет в глаза.
Расстегни верхнюю пуговицу. Стропилов делает несколько пробных фото.
Медлю.
Тогда он подходит ко мнетак близко, что я невольно опускаю голову. Упираюсь взглядом в объектив фотоаппарата, висящего у него на шее.
Несколько секунд Юрий стоит не двигаясь, и я могу лишь догадываться, что у него на уме. Потом спокойным, четким движением прячет мои волосы под ворот плаща. Немного его встряхивает, чуть взъерошивает мою прическу. Рывком расслабляет пояс, расстегивает верхнюю пуговицу, еще одну. Я невольно прикрываюсь руками.
Отлично! Руки не убирай.
Стропилов приподнимает мне подбородок. У меня не остается другого выхода, кроме как встретиться с фотографом взглядом. От этого волнительно и страшно. Страшно больше.
Наконец, Стропилов отходит на несколько шагов.
Щелчки затвора.
Смотри на меня.
Я смотрю, но толком не вижу егоот волнения картинка перед глазами нечеткая.
Прихвати пальцами ворот плаща. Смотри на меня!
Фотоаппарат щелкает и щелкает.
Выставь колено, просит Юрий, и я слышу: его голос изменился, стал тише, в него вплелась хрипотца. Вот так. Хорошо! Умница!
Щелчки затвора.
Теперь сними плащ.
Я сглатываю ком в горле. Расстегиваю еще одну пуговицу. Едва могу заставить себя это сделать. Сколько осталось времени? Десять минут? Двадцать?
Под плащом у менятолько белье.
Пальцы не слушаются.
Юрий снова подходит ко мне. Расстегивает пуговицу за пуговицей. Одним движением стягивает с меня плащи вот я перед ним. В бельено словно обнаженная.
Он отходит на пару шагов. Не могу поднять голову, не могу встретиться с ним взглядом: я знаю, что увижу.
Юрий притягателен. Особенно сейчас, когда увлечен работой и когда я так остро чувствую, что его тянет ко мне.
Смотри на меня!
Усилием воли поднимаю взгляд.
Оближи губы.
Я подчиняюсь.
Опусти бретельку лифчика.
Ткань ласково, невесомо скользит по коже.
Теперь мне легко представить, что произойдет дальше.
Садись в кресло.
Глубокое кресло обтянуто черным атласом. Я почти чувствую обжигающее прикосновение прохладной ткани. И прикосновения мужских рукнастойчивые, грубые. И чувственный поцелуй незнакомых губ.
Свет. Камера. Щелчки.
Не могу заставить себя пошевелиться.
Пытаюсь сфокусировать взгляд на фотографе. Прикладываю ладонь козырьком ко лбу.
Слишком много шампанского.
Слишком богатая фантазия.
И слишком давно у меня была близость с мужчиной.
Садись в кресло, спокойно, твердо звучит его голосповторяет мою фантазию.
Я подхватываю плащ и прикрываюсь им.
Юрий убирает камеру от лица.
Что происходит?
М-меня мутит! вру я и бросаюсь за ширму.
Так быстро я еще не переодевалась. Шпильку на всякий случай не выпускаю из ладони.
Вылетаю из-за ширмы.
С-сотрите фото!
Да что с тобой?..
С-сотрите! Я жду!
Уверена? Снимки шикарные.