Ты почему такая красная? спросила Оля и, не дожидаясь ответа, села. Потрогала Катины ладони и объявила, что они холодные, как сосиски у них в холодильнике. Совсем странно. Заявила она. Тебя вроде знобит, а щеки горячие! И поставила диагноз. С тобой что-то не так, подруга!
Олина ладонь накрыла лоб исследуемого объекта.
Катька, ты заболела что ли?! Внимательный Олин прищур и вердикт. Ложись в кровать, чай тебе принесу, сама знаешь, о своих нужно заботиться.
Катя послушно опустила голову на подушку и задумалась. Что бы она делала без них, без своих девчонок? Ленка нарисовалась позже, после полуночи. Все это время она зависала в блоке у парней. Лена пришла, увидела, какую бурную деятельность развела Ольга, и принялась ей помогать. К ночи у Кати была измерена температура, в носках лежали горчичники, девчонки даже оббежали корпус, чтобы достать ложку меда.
Ты же знаешь, Ольк, я совсем не пью. Без устали повторяла Катя. К ночи ее осенило, что причиной её странной влюбленности мог стать алкоголь.
Да-да, естественно! Как и мы с Ленкой. Непьющие спортсменки. Каких не бывает. Это девочки усвоили еще на первом курсе.
Ленка задорно хохотнула. Оля рассмеялась в унисон соседке, а на следующий день Катя и правда заболела. Температуру сбивали три раза в день. Катя пила антибиотики, но простуда, появившаяся внезапно и без причин, не уходила, начало учебного года она пропустила. Пыталась наверстать предметы, девочки делились конспектами, это помогало, но несильно. Зимнюю сессию Катя завалила почти по всем предметам.
Декан кафедры предложил остаться на второй год, но она протестовала. К тому времени здоровье окрепло, Катя продолжила тренировки и даже успела успешно выступить на соревновании факультетов. Она заняла второе место. На шею повесили медальку с изображением пловца, она пообещала, что подтянет предметы.
С учебой помогал Артем. После всех своих лекций он мчался на край Москвы, надеялся вернуть их отношения, которые закончились также внезапно, как и начались. Затяжная болезнь стала для Кати спасением и официальной причиной их разлада. «Прости, Тем, но я кое-что поняла наша разлука, это время на расстоянии помогло мне увидеть правду. Я тебя не люблю, прости. Скучаю, но как по другу. Ты замечательный! Ты самый лучший на свете, но не мой».
А чей, Кать? Я люблю тебя!
Не знаю, какой то другой девушки, но точно не мой. Прошу, не мучай меня.
И он больше не начинал эту тему. Приезжал, терпеливо объяснял параграфы из биологии и химии, брал с нее слово, что зазубрит терминологию. После занятий всегда нахваливал, подбадривал, медленно нехотя одевался и вместо прощания кротко кивал. Ричард всегда что-то привозил с собой. Наполеон, пакет с халвой, еще горячие пирожки с мясом. «Вот держи блинчики, блюдо в следующий раз заберу, или знаешь, пусть останется у вас. Да не перекладывай ты! Мама напекла для меня, но я, ты знаешь, много не ем. Кушай сама и девчонок своих угощай, вы пловчихи такие худые!».
Вот такой он её Ричард.
А однажды совершенно случайно она встретила в городе Ромку. Шла середина весны, вокруг цвело и пахло, люди переоделись в легкое. Целей у Кати никаких не было. Она просто гуляла, лениво перебирала ногами по суетливому, вечно спешащему и вечно опаздывающему городу. Задрав подбородок, рассматривала птиц и гадала, как они называются, мечтала о лете, которое обязательно собиралась провести на море.
Вспоминала ли она его? Тысячи раз да! Перед сном и во сне, он мешал ей сосредоточиться на лекциях, однажды даже горела под ледяным душем.
Эй, привет! Это же ты, он задумался, имя совсем простое, русское, вроде Маша, но не то. Не Аня и не Варя. Екатерина!
Ей никогда не нравилось Екатерина. Так еще в школе её называла училка по русскому, а грамотность у Кати была так себе. Но из его уст это вылетело как комплимент. Екатерина, так Екатерина, решила она. Зови меня, как тебе больше нравится, но при одном условии, больше не вздумай пропадать из моей жизни. Никогда-никогда, слышишь!
Привет, Ромк. Застенчивая улыбка. Глаза коснулись его профиля и сразу же отскочили, словно рука от раскаленной сковородки. Слишком живая была мимика у Кати, это частенько её подводило. Однажды девочки признались ей, что запросто по выражению лица могут прочитать все ее чувства. Неужели все-все, негодовала Катя? Неутешительно.
А с ним это сработает? Задумалась она и попробовала прочитать его лицо. Роман выглядел растерянным. Это недоумение что ли? От того, что помню твое имя, гадаешь откуда? Да ты не парься! Не поверишь, повторяю его каждый день по многу раз. Нет, я не сумасшедшая, но ты абсолютно правпровериться не помешало бы.
Так как у тебя дела, Катя?
У меня?! Он еще спрашивает?! Просто отлично! Лучше всех, если честно. Ты совсем рядом, осталось только руку протянуть, смотришь прямо на меня. Знаешь, а сегодня я смелая, не скукоживаюсь в калачик, разве что немного озябла. Да, ты это забудь, как я неважно! Ты лучше рассказывай как сам, с кем-нибудь уже встречаешься?
Тут кроме нас больше никого. Он улыбнулся. Катя решила, что сногсшибательно, но устояла.
Хорошо всё готовлюсь А ты? Мозг все-таки сшибло немного.
Уже сдал, экстерном.
Так рано?! Сессия даже не началась, или у них в МГУ все по-другому?
У меня обстоятельства, папа болеет, мне разрешили. Мама одна его больше не тянет, он у нас теперь лежачий, а она женщина хрупкая. Вот взял билет на поезд, отправляется только вечером. Пока есть время, решил прогуляться, не знаю, когда теперь сюда вернусь. А я влюбился в Москву, а ты?
Я? Я тоже! Она ни с чем не сравнить! Другая. Интереснее всего того, что было у меня за всю жизнь! А во сколько поезд, с Казанского? Зачем она ляпнула про Казанский?
С Ярославского, я сам из Архангельска.
Что в тот деь Катя знала об Архангельске? Что это север, совсем рядом Белое море, там наши военные корабли или флота давно нет, не важно. Главное это очень далеко от Москвы!
А может, вместе погуляем? Я совсем не занята. И когда она стала такой смелой? В школе такой не была, в детстве вообще всего стеснялась, застенчиво отводила глаза, молчала как рыба. Вот именно по этой причине подружек Катя выбирала бойких, громкоголосых, общительных. Они и тащили её на дни рождения, по клубам, за город на шашлыки. А без её Ленок и Оль так бы и сидела дома с книгой или еще чего хужеу противня с пирогами.
Почему бы и нет. Быстро соглашается он и тут же исправляется. Вообще-то я с удовольствием! Глаза теперь у него горят большими дьяволятами, вся грусть по отцу улетучивается. И правильно, им молодым париться вредно.
Они выбирают направление и начинают поход. Идут довольно далеко друг от друга, стесняются. Ромка опять много рассказывает, она начинает бояться, что во всей этой тираде не найдется места её, Катиному, мнению. Зато она многое о нем узнаёт. Что он в семье единственный ребенок, живут они очень скромно, о чем сам Ромка узнает не сразу, а только, окунувшись в столичную жирную на богатства жизнь.
Знаешь, а ведь раньше мне всего хватало. Завтрак из чая и бутерброда с молочной колбасой и бегом в школу. Все уроки на голодном желудке, после занятий гулять, а вечером мать кличет меня из окна пятиэтажки, ругает, угрожает гастритом. Перед сном налопаюсь ее котлет с картошкой. От хлеба всегда отказывался и от молока с печеньем, выпивал пакет кефира и уходил к себе. Уроки делал ночью и еще утром. Спал всегда мало, но мне хватало. Все праздники встречали дома, накрывали длинный стол, было весело, а народу приходило сколько! Казалось, полпоселка у нас сидит.
Ромка смеется. Катя смотрит на него и думает, что этот его смех знаком ей до боли в сердце. Да, это же Сашка Бегемот. Натуральный! понимает она.
Сашка Бегемотов учился в параллельном классе. Мальчишкой он был крупным, приземистым, но толстяком или жиртресом его никто не называл. Тут уж никто ничего поделать не мог, фамилия все определила. Понятное дело, мальчишки его задирали, девчонки тоже пытались. Вот только ни у тех, ни у других ничего не вышло.
«Эй, толстый, беги сюда! Нет, лучше иди, лучше медленнее, еще плавнее. Смотреть на это не могу, жаль тебя! Чего молчишь, компота объелся?».
Сашка всегда ел больше остальных, а компот заглатывал вместе с ягодами. «Это витамины, важно объяснял он, ничего вы не понимаете, темнота!». И еще из его любимого: «Хлеб всему голова, а кефир, о нем даже говорить не стану, сами должны понимать!». Вот таким он был. Большой, нескладный, некрасивый. Глубокие ямочки на щеках, волосы вечно нависали на уши, мать забывала его вовремя постричь.