Подбросите меня до Кутузовского? Прошу, не сердитесь! Вы такая красивая и печальная Я только хотел, чтобы вы улыбнулись, с отрепетированной улыбкой соблазнителя и проникающим в душу щенячьим взглядом произнес Сеня, не давая ей захлопнуть дверцу машины.
Не известно, какой водоворот мыслей кружился в ее голове, но девушка, еще раз просканировав его фигуру с ног до головы, небрежно кивнула, показав головой в сторону места рядом с водителем. Ехали недолго и молча. Незнакомка повезла Семена, но не в сторону Кутузовского проспекта, а в новую Москву, которой Сеня практически не знал. Он никому не говорил, но все эти огромные монстры из стекла и бетона его слегка пугали. Сене искренне нравились старинные особняки, как и величественные высотки в стиле соцреализма, а вот мир небоскребов он не совсем понимал. Сене неприятно было ощущать себя нано-существом, стоя рядом с таким многоэтажным чудовищем, хотя со стороны, конечно, современный мегаполис с небоскребами смотрелся впечатляюще. Обогнув одну из таких многоэтажных махин, девушка остановилась на небольшой парковке. Она с какой-то непостижимой угрюмой решимостью взглянула на своего попутчика, сказав:
Приехали! Вылезай!
Сеня покинул теплый салон авто, не совсем понимая, что он увязался за этой нескладной плоскогрудой девчонкой. Ему всегда нравились девушки супер-секси, пышногрудые и мягкогубые, с длинными глянцевыми локонами и томно-зазывающими глазами.
Да и не такая уж она молодая, как мне показалось вначале. Ей под тридцатник, с досадой подумал Сеня, краем глаза изучив свою спутницу, пока они ехали.
Какого хрена я потащила к себе этого мальчишку?! Сколько ему? На вид, не больше двадцати. Так я скоро начну водить к себе школьников! мысленно рассмеявшись, подумала Полина.
Шестнадцатый этаж. Современная и недешевая обстановка квартиры, подобранная, похоже, кем-то другим, кто не ездит на вызывающе-красной тачке, продолжил размышлять Сеня. Ни эта квартира, ни тачка, как-то не вяжутся с ее преувеличенно скромным, неженственным обликом.
Сеня с порога заметил разбросанные по квартире мужские вещи: бежевый кашемировый пиджак на спинке стула; наброшенный поперек кресла полосатый махровый халат, размера на четыре больше живущей здесь девушки; кожаные домашние туфли на крупную мужскую стопу, почему-то забравшиеся под журнальный столик; а также заметно уловимый запах табака, пропитавший всю квартиру, наравне с запахом дорогого одеколона, хотя, от девушки ни сигаретами, ни парфюмом не пахло, да и в кафе она не курила.
Сеня сбросил ботинки и пальто, оставшись в светло-серых брюках и полосатом бежево-голубом тонком джемпере, надетом поверх простой белой футболки. Он знал, что мягкая ткань одежды соблазнительно облегает его стройную, в меру накаченную фигуру. Сеня нерешительно стоял в центре единственной просторной комнаты, молча ожидая, что будет дальше. Вдруг его словно током ударило!
Блин! Вот я баран! Я даже имени ее не спросил! И свое не назвал, подумал он. Это же надо так облажаться?!
Тебя как зовут? виновато улыбнувшись, спросил Сеня. Я
Мне пофигу, как тебя зовут, грубо прервала его девушка. А меня можешь называть Олей или Маней, или Да, как хочешь, называй!
Твою мать! Я что, склеил проститутку? побледнев, подумал Сеня, мысленно подсчитывая содержимое своих карманов. Штук двенадцать наберется интересно, насколько с ней этого хватит?
Раздевайся! скомандовала девушка, стягивая с себя мягкий белый джемпер и узкие черные джинсы.
Заинтригованный Сеня послушно разделся донага и улегся на хищный, черно-бирюзовый диван, раздвинутый посреди комнаты. Он с любопытством ждал, что будет дальше. Девушка, избавившись от нижнего белья, без тени стеснения подошла дивану и села на его краешек.
Такая бледная, голенькая и везде гладкая, словно маленькая девочкас жалостью взглянув на нее, подумал Сеня. По ней анатомию изучать можно. Ребра все торчат, косточки напоказ. Она и вправду похожа на худенького мальчика-подростка.
Девушка не выключила яркий, режущий глаза, верхний свет, от чего у Сени возникло чувство, что он находится на операционном столе. Она задумчиво смотрела на лежащего перед ней обнаженного мужчину, а затем мягко провела тонкими пальцами по его шелковистым светлым кудрям, прошлась по дразнящему вздернутому кончику носа, изумительно изогнутым ярким губам, обвела рукой изящный овал его бело-розового лица, не пропустив маленькую ямочку на округлом подбородке. Ее рука спустилась по шее до груди и стала, слегка пощипывая, ласкать его соски, а затем пробежалась пальцами по рельефному торсу. Ее взгляд скользнул ниже, но не обжог огнем страсти или хотя бы лукавой искоркой вожделения. В нем не было желания, только холодный интерес. Сеню пробирала дрожь от ее пугающе-печального взгляда. Он обратил внимание на то, что левую руку девушка спрятала за спину.
Как же ты красив! вздохнув, тихо произнесла Полина. Как античный Бог.
Сене никогда не приходилось краснеть за свою внешность, как и за все, что он вытворял с девушками в постели, но сейчас он чувствовал себя ужасно неловко. Он себя ощущал не живым мужчиной, а музейной мраморной статуей в руках оценщика. Хотелось вот так, в чем мать родила, сбежать от этой чокнутой извращенки. Она, словно почувствовав его мысли, отдернула руку и сказала:
Если хочешь, уходи.
Нет Просто, все так странноначал говорить Сеня, которому все же было интересно узнать, зачем он здесь и с кем на сей раз имеет дело, но странная незнакомка его прервала.
Я серьезно! Лучше уходи по-хорошему! без тени юмора потребовала Полина.
Лучше иди ко мне Ты кажешься замерзшей, да и здесь не очень тепло, словно не услышав ее слов, с улыбкой произнес Сеня.
Полина не стала спорить и вытянулась вдоль него на диване, обвив его плечи своими тоненькими руками и продолжая смотреть на него загадочным взглядом. Сеня хотел ее поцеловать в губы, но она отвернула лицо.
Точно, проститутка, подумал он, хотя и не имел личного опыта общения с представительницами древнейшей профессии. Я где-то слышал, что они никогда не целуются.
Сеня заметил, что она крепко зажмурила глаза, уткнувшись щекой в его плечо, а из-под ее не накрашенных светлых ресниц выползают и струятся по впалым щекам слезы. Сене снова сделалось не по себе. Даже сердце противно защемило, хотя ему вообще-то не было дела до этой явно проблемной девушки.
Нет! Да какая же она проститутка?! У девчонки какие-то сумасшедшие личные переживания или она просто больная на всю голову, предположил он
Почему ты плачешь? нежно ее обняв, спросил Сеня. Ты похожа на маленького зверька, заблудившегося в чужом лесу. Как тебя все-таки зовут? Давай знакомиться заново! Я, например, Сеня, а ты?
Сеня проникновенно взглянул в кристально-голубые глаза девушки, словно хотел самолично исследовать все уголки ее души, как сказочной пещеры из его загубленной фэнтези.
Полина, сквозь слезы прошептала она. Сеня Мне нравится.
Поля? Это твое настоящее имя? недоверчиво спросил Сеня.
Да. Полина, Поля, но лучше Лина, ответила девушка, перестав всхлипывать. Скажи, такую, как я, по-настоящему можно полюбить?
По-настоящему никто никого не любит, будь ты хоть королевой красоты, на редкость искренне и цинично ответил Сеня. В тебе что-то есть, это точно! Ты не похожа на других девушек, но мне кажется, ты отчаянно пытаешься выглядеть не тем человеком, которым являешься. Так какая же ты на самом деле, Поля?
Может, ты сам попробуешь разобраться? с оттенком игривости спросила Полина. Лично я совсем уже запуталась, кто я, какая, а, может, никогда и не знала. Может, я даже и не женщина Мне почему-то все мужчины, которых я встречаю, навязывают какую-то роль. Они хотят видеть во мне то, что хотят видеть, а меня словно вообще нет и никогда не было. Порой, я чувствую себя безликим манекеном, которому по настроению разукрашивают лицо и одевают в то, что кому нравится.
Сеня почувствовал что-то вроде укола совести, вспомнив, как сам мысленно примерил на нее образ некогда любимой им Ксюши. Желая разгадать тайну Полины, Сеня взял ее левую руку и хотел поцеловать раненную ладонь, а также, по отработанной схеме соблазнения, погадать по линиям на ладони, но девушка нервным движением выдернула запястье из его пальцев, снова спрятав его за спину. Тем не менее, Сеня успел заметить странную разметку на ее запястье, как и следы от глубоких порезов, пересекавших руку вдоль прочерченных полос: три побелевшие от времени короткие прямые полоски, параллельно им два более свежих, еще багровых шрама, а в самом низу до конца не заживший, совсем свежий порез. У него в голове пронеслась досадливая мысль: