Но вы ведь недавно возвратились! вознегодовала София. Видимо, мне тяжелее дается расставание, чем тебе
Но ведь мы же друзья. А друзья в первую очередь должны понимать друг друга, разведя руками, сказал Федор. Ты же ведь мне друг?
Я думала, что мы нечто большее, чем «друзья», разочарованно ответила София. Я думала, что
Если ты имеешь в виду любовь, то можешь не продолжать, грубо перебил свою подругу Федор, после чего взял ее за плечи. Ты же еще ребенок! Какая между нами может быть любовь?!
Но ведь бывали такие случаи, когда чуть ли не с самого детства люди знали, что уже встретили свою судьбу, не скрывая эмоций, ответила София.
Такие глупости бывают только в книгах, попытался отрезвить свою собеседницу Федор. Но там все просто, в жизни все иначе.
Да, пока я еще ребенок, но уже готова отвечать за то, что чувствую, в отличие от тебя, грубо ответила София, после чего дернулась и стряхнула со своих плеч руки Ларина. Не знала, что ты можешь быть таким грубым.
Прости, вдруг спохватился Федор. Я не хотел тебя обидеть. Я лишь хотел попросить остаться в Красноярске и ждать моего возвращения.
Я хочу с тобой, закапризничала София. Прошу, возьми меня с собой. Мы будем расти вместе, а наши чувства со временем станут только крепче.
Прости, но мой отец никогда не позволит мне взять с собой девчонку, которая обязательно станет источником проблем, здраво рассудил Федор, после чего широко улыбнулся и продолжил: Не переживай только! Я обязательно вернусь, и мы, как и прежде, вместе будем смотреть на пламя костра, греться возле него и мечтать о будущем.
Сделав смиренный вид, София тоже в ответ улыбнулась и обняла Ларина, однако вместо того, чтобы уйти домой, спряталась в старом прицепном вагончике. Федор сам виноват в таком ее поступке: во-первых, научил незаметно красться, во-вторых, рассказал о скором расставании. План Софии был не причудлив, она лишь хотела путешествовать с артистами, не покидая надолго своего возлюбленного. Во время первой же остановки на ночлег София собиралась вылезти из своего укрытия и сделать сюрприз Федору.
И где же твоя богатенькая овечка? услышала вдруг она неподалеку чей-то голос, который обратился к Федору.
Она не овечка, мягко ответил тот, а очень милая и добрая девушка, которая минут семь назад ушла домой. Как всем порядочным девушкам, ей нельзя оставаться на ночь где попало.
Может, и ты в скором времени к ней переберешься?! По-моему, крошка не на шутку в тебя влюбилась.
Да, такой уж я, что тут сказать, весело ответил Федор. Такой юный сердцеед.
Она выглядит старше своих лет. Планируешь через пару лет с ней
Нет-нет, что ты! Она же еще совсем ребенок, замахав головой, ответил Федор, после чего засмеялся и добавил: Я ее не воспринимаю как девушку! Хотя со временем кто знает, в какую волчицу сможет превратиться этот маленький загнанный волчонок. До ее денег мне уж точно не добраться, а насчет всего остальногопонятия не имею.
Но ведь ты все равно надеешься получить выгоду, не так ли? спросила сестра Федора. Иначе отец никогда бы не одобрил твоего общения с девчонкой. Мы чужаков к себе не подпускаем близко.
Тебе-то какое дело? раздраженно спросил Ларин. Уйди от меня.
Это женская солидарность, наверное, или жалость, задумавшись, ответила сестра Федора. Мне обидно, что ты относишься к ней как к поросенку, которого холят, лелеют и выращивают, чтобы однажды отправить на убой.
Я, кажется, уже попросил тебя уйти! В конце концов, я никого ничего не заставляю делать! Кроме тебя, конечно. Тебе я сказал уйти!
Ладно-ладно, ухожу. Все-таки я беспокоюсь за спокойствие брата.
Затаив дыхание, София дослушала до конца весь разговор, после чего достала из сумочки блокнот с ручкой и написала: «Я больше не хочу тебя видеть. Не ищи меня, не пиши мне. Прощай. София». Долго не думая, она тихо вылезла из вагончика и, оставив письмо у волчьей клетки, пошла в сторону своего дома. Несмотря на не слишком теплую погоду, София шла медленно и размышляла о том, что только что услышала. Ей не хотелось плакать, пока она не подошла к дому.
Где ты была? громко спросила Анастасия, которая уже много часов дожидалась прихода дочери, сидя на стуле. Опять была с этими бродягами?! Ты же обещала, что не будешь больше туда ходить! Я думала, что с этими твоими ночными прогулками уже давным-давно покончено! Разве ты никогда не слышала рассказов о том, как похищают детей?!
Можешь не переживать, этот раз был последним, расстроено ответила София. И не спрашивай меня о том, что произошло. Пожалуйста, давай забудем об этом.
Забыть? удивилась Анастасия, после чего быстро встала со стула. Да, в последнее время я была занята своими проблемами! Тобой должна была заниматься Мария Александровна, но, видимо, она тоже была занята своими проблемами, раз недосмотрела тебя. Я ее уже уволила, кстати. Тебе всего лишь десять, я и не думала, что в таком раннем возрасте тебя заинтересуют мальчики.
Прости меня, пожалуйста, умоляю: поговорим завтра, растерянно ответила та, после чего развернулась и направилась в свою комнату, несмотря на несмолкающие гневные замечания матери.
Как ни странно, Федор так больше и не побеспокоил Софию, поняв всю серьезность ситуации. Анастасия же лишь через неделю узнала правду о том, что же произошло с ее дочерью. Однако, она поступила с несвойственной для нее мудростью: обняла Софию, простила ее и попросила впредь не поступать так же безрассудно. Но многого ли стоят обещания юных переменчивых девушек?!
Глава 2
2005 год. Москва.
Больше всего на свете Софии нравилось находиться одной в комнате, наблюдая через окно за переменами в погоде и окружающем мире. Ее отец, Андрей, тоже был любителем на досуге поразмышлять о причинах и следствиях, поэтому иногда советовался с дочерью в философских вопросах. А ее мама, Анастасия, часто называла дочь нудной, потому что мысли Софии всегда были слишком туманны, а предложения перегружены словами.
Софию нельзя было назвать красивой или яркой, но симпатичнойвполне. Ей никогда не нравился пепельно-русый цвет своих волос, оттенок которого при близком рассмотрении немного напоминал седину. Зато серо-синий цвет ее глаз, похожий на затянутое дождевыми тучами небо, ее саму устраивал полностью. Она никогда не переживала по поводу практически полного отсутствия у нее груди или наличия слегка нестандартной внешности, ведь все это было для нее неважным.
София всегда любила осенние дожди, потому что только в такую погоду она не слышала упреков от членов семьи касательно своего бесконечного нахождения в четырех стенах. Однако, несмотря на свою привычку постоянно находиться дома, еще со времен Красноярска она обожала ездить в машине, погружаясь в собственные мысли.
Анастасия же на протяжении последних пяти лет постоянно пыталась привить своей дочери любовь к светской жизни. Она всегда брала ее на мероприятия, знакомила с обеспеченными парнями и своими «силиконовыми» подругами. Однако сказать, что все это не нравилось Софии, значит ничего не сказать. Конечно, Анастасия быстро уговаривала свою дочь, однако не могла понять одной простой истины: все люди разные, и то, что для одних мед, для другихяд.
Родилась София восемнадцать лет назад, и, если тогда ее семью можно было смело назвать богатой, то со временем они становились все беднее и беднее. Ее родители возлагали на дочь большие надежды, пытаясь познакомить ее с богатыми наследниками их знакомых. София же была уверенна в том, что многие девушки, которые были красивее, умнее и богаче ее, больше подходили на роль светских львиц. Конечно, Анастасия преподносила свою дочь как совершенство. Но саму себя София всегда оценивала объективно, мирясь со всеми своими недостатками и подчеркивая достоинства. Софии, в принципе, всегда было легко общаться с людьми, но порой ее прямолинейность буквально ввергала их в шок. Особенно ей бывало тяжело в те моменты, когда собеседники принимали ее объективную критику за грубость, высокомерие или даже гордыню. Уж таким человеком была София: любит находиться одной в комнате, ни с кем не разговаривая, однако промолчать в обществе ну никак не может.