Слава Тебе, Боже! Слава Тебе! и стал одеваться.
Иди кушать-то! позвала из кухни Варвара Тихоновна. Она стояла у стола в ожидании внука.
Благослови! кивнула бабушка на полные тарелки, ты в доме мужчина!
Костик взглянул на икону Спасителя, висевшую в углу под потолком.
Очи всих на Тя уповают, Господи. И Ты даеши им пищу во благовремении. Отверзаеши Ты свою щедрую руку и исполняеши всякое животное благоволение, произнес подросток и перекрестил еду на столе.
Ну, вот! обрадованно воскликнула бабушка. Теперь это трапеза, а не пережевывание продуктов. Какой ты у меня все-таки молодец, что православный! похвалила она внука.
Костя зарделся. Ему стало стыдно за недавний отказ идти на литургию и захотелось тут же рассказать обо всем, что с ним произошло.
Прости меня, ба! Я
Бог простит! перебила бабушка. Все потом! Потом! движением руки Варвара Тихоновна остановила внука. Давай трапезничать уже! Голоден-то, поди?
Они сели за стол.
Мальчишка чувствовал, что бабушка хочет знать, откуда и почему он вернулся домой разноцветным ужасом, но не спешит заставлять его заново пережить минувший день, догадываясь наверняка, что это был какой-то кошмар.
Костя опустил голову и стал быстро работать ложкой, стараясь не смотреть на бабушку.
Проголодался! подтвердила та свою догадку.
Мальчишка оторвался от тарелки, распрямился и положил ложку.
Что ты сказала батюшке, почему меня не будет? напрягся он.
Сказала, что у тебя проблемы в школе, вздохнула Варвара Тихоновна.
Так и есть! Костик подскочил со стула. Посуда на столе брякнула.
Ба! Так и есть! Честное слово! он обрадовался, что не вынудил близкого человека лгать. У меня проблемы! Были! Но теперьвсе! Честное слово! Ты мне веришь! Никаких проблем больше не будет!
Верю, мой мальчик! вздохнула Варвара Тихоновна в очередной раз. И добавила:
В твоем возрасте проблемы только начинаются.
Костя был счастлив, что недавний конфликт с бабушкой из-за его нежелания идти в церковь закончился. Он посмотрел на Варвару Тихоновну с любовью: какая она добрая!
* * *
Утром следующего дня, в половине девятого подростки, как воробьи на кормушку, привычно слетались на школьное крыльцо и, погалдев, разбегались по классам.
Костик заскочил последним, когда уже прозвенел звонок, на полшага опередив в дверях учительницу литературы. Он пронесся мимо своей парты и плюхнулся у задней стены, увешанной плакатами, на свободное место.
Восьмиклассники встали, приветствуя педагога.
Вот что значит, Казанцев, влетать в класс на второй космической скорости, отвечая на приветствие взмахом руки, начала урок Татьяна Андреевна.
Все обернулись.
Тормозная ступень сработала только у последней парты, да? пошутила учительница. Спасибо, что стену не проломил!
Класс развеселился.
Ну, все! Все! Татьяна Андреевна постучала авторучкой. Успокойтесь!
Она поправила очки, большим и указательным пальцами закрепляя их на кончике носа.
Костя, иди на место! приказала педагог. Она глянула поверх стекол, раскрыла журнал и присела.
Подросток медлил.
Казанцев, я жду! учительница повысила голос, требуя исполнения приказания.
Я этонехотя поднялся мальчишка, можно я посижу здесь, Татьяна Андреевна! Ну, пожа-а-луйста! протянул он.
Учительница поерзала на стуле, снова поборолась с очками на кончике носа, которые не хотели держаться, а так и норовили спрыгнуть на пол и, подумав, уступила:
Сиди! Только если будешь болтать, яона погрозила пальцем, я не знаю, что с тобой сделаю! Я не мамка родная!
Одноклассники часто менялись местами. Педагоги относились к этому толерантно. Особенно, если пересаживались те, кто радовал успеваемостью. Костя был в их числе. Поэтому в поведении «хорошиста » Татьяна Андреевна не увидела ничего предосудительного. Никакой причины. Так, очередная мальчишеская блажь.
Охота к перемене мест им овладела понемногу, побурчала учительница литературы, цитируя классика, и углубилась в журнал.
Смех и оживление погасли. Начинался урок. Никто не обратил внимания, что Лизабетт не участвовала в общем веселии. Девочка сидела, уткнувшись в учебник, и не поднимала глаз. Она одна догадалась об истинной причине перемены в поведении соседа по парте.
* * *
Май заканчивался. А вместе с ним и учебный год. Школьников ожидали каникулы. Они обещали свободу, радость от пляжного загара, долгие посиделки у компьютера, гулянье допоздна по набережной, где в прибрежных кустах Волги звучит соловьиный оркестр. И еще много-много чего, что так волнует юное сердце, раскрывшееся для буйного цветения молодости.
До последнего звонка Костя просидел на задней парте. В одиночестве. К Лизабетт он так и не вернулся. А проходя мимо, старался не смотреть на нее и не заговаривать. Бывшая соседка пыталась замкнуть разорванный контакт, но Костя каждый раз ускользал из ее рук. Она попробовала объясниться по телефону, но молчание было ей ответом.
В конце-концов одноклассница прекратила преследования и прислала эсэмэску, написав всего три слова: « Имбицил! Пошел ты!». Костя заблокировал номер Лизы, а потом и вовсе сменил сим-карту. Он стал недоступен. На этом их дружба оборвалась.
Где-то в глубине мальчишеской души, там, куда не дано заглянуть постороннему глазу оставалась маленькая заноза. Она нет-нет, да и напоминала Константину о разрыве с Лизой легким покалыванием в сердце. В такие минуты мальчишка носил телефон в руке, томимый желанием позвонить и помириться. Но боль, вспыхнув, тут же утихала. Она уже не была такой острой, как тогда на берегу. Внутреннее спокойствие Костя быстро восстанавливал молитвой и усилием воли.
Мальчишка окончательно овладел собою после исповеди отцу Амвросию, в которой рассказал о Лизе и своих переживаниях.
Ты повзрослел, мой мальчик, священник обнял юного псаломщика, как сына. Наступило время плотских испытаний. Церковь учила тебя владеть собой в искушениях. Первый экзамен ты выдержал. Но, однажды побежденная, страсть никуда не уходит, не растворяется в воздухе бесследно. Она остается рядом. И бороться нужно будет всю жизнь. Не сомневайся в правильности своего поступка. Подумай, представь, если бы твоя история с этой девочкой получила продолжение, что бы ждало тебя? Как бы ты выглядел, в собственных глазах и в глазах окружающих, страдая о ветреной однокласснице? Надеюсь, понимаешь это?
Да! согласился Костик.
Хочу укрепить тебя словами из Евангелия, священник наклонился к самому уху подростка, укрепить как взрослого православного мужчину, каким ты становишься. Сказано в Писании: « Не ходите к блудной женщине, ибо, батюшка прижал голову юноши к своему плечу, ибо, повторил он, все разорится, все отымется, ибо,снова подчеркнул отец Амвросий, женщина есть украшение мужчины, а блудная женщина унижает его».
Костя слушал, затаив дыхание. Каждое Божье слово отозвалось в молодом сердце, как тогда на берегузвоном колоколов, погружающим в глубину вечных истин.
Священник накинул на голову послушника епитрахиль и прочел разрешительную молитву.
Ступай! И не сомневайся! напутствовал он.
Молодой человек вышел из церкви навстречу солнцу майского дня. Он с радостью вдохнул чистый воздух и поднял глаза на сверкающий позолотою купол.
Слава Тебе, Боже! Слава! Господи, я люблю Тебя! перекрестился отрок и зашагал в мир города, лежавшего у подножия храма.
* * *
На каникулах Костя решил работать. Не хотелось все лето шататься по городу без всякой цели, прозябать в парке, прыгая на роликах, или валяться на пляже в компании сверстников. Но чем заняться, мальчишка пока не знал.
В прошлом году он два месяца подрабатывал промоутером. Его соблазнило это иностранное слово. Казалось, в нем кроется что-то престижное, суперское. Япромоутер, примерял на себя мальчишка, будто новую футболку, разрисованную красивыми иностранными буквами. Слово звучало, как имя продвинутого современного человека.
Костя пришел в торговую фирму «Салма компании МАвенир» на улице Ленина, в здание бывшего кирпичного завода. Упакованная по-западному, европанелями, обтянутая рекламными баннерами, как женщина блестящими бриджами, фирма выглядела так, словно сошла с экрана боевика, посвященного итальянской мафии в американском Техасе. Но под заманчивой «одеждой» ничего престижного не оказалось: скучная, однообразная беготня по распространению рекламных листовоки все. Нужно было по пол-дня приставать на улицах к прохожим, уговаривая их взять буклет с информацией о каком-нибудь товаре. Люди отворачивались, отмахивались, а иногда ругали прилипающих подростков, грозя «дать по шее».