Я расчешу твои волосы, а ты мои, идёт, Белуша? Белуша-Горюша, засмеялась она. Как тебе больше нравится, «Белуша» или «Горюша»?
Мне всё нравится, все эти смешные глупые прозвища, что ты придумываешь для меня, чувствуя прилив счастья в животе, сказал я.
Она улыбнулась:
Садись, милый.
А сама встала за моей спиной, погладила меня по волосам, касаясь, кончиками пальцев висков, лба, шеи, разобрала волосы, и стала осторожно и бережно расчёсывать, чуть-чуть шелестя волосами, не выдёргивая, распутывая образовавшиеся узелки.
Знаешь, что я думаю, Горюша, я думаю, мы задаёмся не тем вопросом. Мы не должны думать, ГДЕ мы, тем более, что мы оказываемся всё время в каких-то местах, где бывали, ничего необычного. И мы не должны думать, КАК мы оказываемся то в одном месте, то в другом, Он прав, мы не поймём, это тупик. Мысленный тупик. По-моему по-моему, мы должны подумать ЗАЧЕМ?
Я вздрогнул, я знаю, зачем я здесь. Вернее знал. Или это не всё. Ведь ничего не исчезло до сих пор, значит ещё не всё
И тогда я вдруг вспомнил, что спросил, но не дал ответить. Я вспомнил, что я хотел знать не только загадки мироздания и древней магии, но и её загадку. Как ей удалось выжить? Выжить и не распасться? Без этого ответа, все разгадки неполны для меня.
Так как ты научилась плавать, Ава? спросил я.
Она остановилась с расчёсыванием. Положила тёплые ладони мне на плечи:
Думаешь, это то, о чём мы должны говорить сейчас?
Я не знаю Думаю, что да. Как я понял, тут не происходит ничего случайного.
Ава вздохнула:
Готов, прекрасноволосый Белогор, сказала она, отдавая гребень мне.
Я ведь вообще не знаю, что было с тобой последние восемь лет. Расскажи мне всё, Ава.
Она опустила голову:
Для «всё» не хватит и года
Ава посмотрела на меня с такой улыбкой, что злые кошки заскребли мою душу, опять я почувствовал, как виноват, что у неё такая улыбка и такие глаза сейчас.
Но хотя бы о том, как я научилась плаватьона посмотрела на меня. Остальное само нарисуется в твоей голове, потому что этот случай всего лишь один из тысяч других. Тысяч, ГорюшкаТак-то
Она села на лавку, а я взялся за расчёсывание её кос, как договаривались Когда она была малышкой, нередко случалось, что я заплетал ей волосы, подвижная и бойкая девочка, часто оказывалась неприлично растрёпанной, мамкам её было не догнать, ко мне же в руки она всегда шла с радостью. Садилась на колени, и я плёл ей косы. Они тонкие, шелковистые были тогда. Теперь сильнее, гуще, теперь вьются то поддаются, то нет, то цепляясь за пальцы, то послушно скользя.
На ладье, на которую я сдуру напросилась, поверив в добрые стариковские глаза хозяина, кроме меня плыли ещё несколько человек. Торговая ладья, продали рыбу, возвращались с юга, нагруженные тканями, мешками с вялеными и сушёными фруктами, чёрт его знает, чем ещё, эти-то тюки по палубе были расставлены в большом количестве. Я спешила уехать из Озёрного, к тому же опасалась пойти одна пешком, хотя хаживала из других городов, но не в тот раз. А обоза с Солнечного двора не предполагалось ещё неделю Это к тому, что в это время, я научилась уже перемещаться по городам и весям. Но с ладьёй вышла промашка, впрочем, научившая меня многому: не верить симпатичным улыбчивым старикам, прислушиваться к разговорам всех и всегда, ну и плаватьона вздохнула, но не тяжковсё пережито. На палубе сидели ещё две старухи и ели варёное сало с ржаными лепёшками, закусывая луком. Я не была голодна и с собой у меня была припасена еда, это я тоже умела уже, но вкусные запахи плавали над палубой, не давая покоя не только мне, но и остальным. Старухи, впрочем, не жадничали и угостили купчишек и рыбаков. Насытив желудки, они захотели развлечения поострее свинины Я привыкла не спать и спать вполглаза, я привыкла одеваться скромнее любой старухи и прятать лицо и косы, но им было всё равно какова я
Изнасиловали тебя? упал голосом я.
Нет, Горюшка Но дралась я так, что они, уже и пораненные моим ножом, и подбитые, и покусанные и исцарапанные изрядно, вошли в раж и вместо того, чтобы действовать союзно, тогда, может, и одолели бы, чего там, их было шесть человек Но они просто вышвырнули меня за борт со злости, плюясь и ругаясь
Я снова охнул, мне и представить подобное было жутко, да не жутко, невозможно, напасть, вшестером Но Ава продолжала довольно спокойно:
Озеро, не река, хотя бы не было течения, ночь, но к счастью, луна и звёзды прекрасно освещали мне всё
Тыне могу поверить я, ты не испугалась, оказавшись в воде среди ночи, не умея плавать?
Нет, мой свет, Белогор Ольгович, я не испугалась. Я обрадовалась, что вырвалась из их мерзких рук, что не чувствую их вони и не слышу голосов и того, что они говорили А пугаться воды Вода охладила мне тело, остудила ссадины и ушибы. Я поняла, что одежда топит меня и избавилась от лишней: от тужурки, от обуви тонуть я не собиралась, хотя и нахлебалась воды, пока стягивала с себя все тряпки. Так что я пузырь сделала из намокшего платья и поплыла, как плавают собаки, лошади, кошки, все звери, попадающие в воду. Только у меня был ещё плот, в виде пузыря из юбки
Богия не верил ушам. Я представил, смог бы я таклето было?
Нет, милый, осень, даже листья уже опали к этому времени, утренники обмораживали траву Но к холоду я привыкла раньше, когда спала в амбарах без крыш, ходила почти босая круглый год
Как ты выжила?! выпалил я. Как можно было выжить?
Я не одна такая, Белогор, я тебе дорога, поэтому ты принимаешь близко к сердцу мой рассказ Но таких девушек мальчишек ещё больше, только к ним между ног не лезут каждый день, но тоже достаётся сиротам нелегко, Белуша. Столько сирот Одно нашествие за другим, люди черствеют
Лицо тут её просветлело, как лучик мелькнул сквозь тучи:
Но знаешь, в Ганеше после пожара, ведь погибло столько людей но ни одного сироты не осталось. Тех, что и до бедствия были и то по семьям разобралиона обернулась и улыбнулась так ясно, что и мне стало отрадно на душе.
А потом со вздохом отвернулась опять, предоставив мне продолжить заниматься её косами.
У меня была подруга в Ганешеу неё немного дрогнул голос впервые за весь рассказ, она вот то же всё, что у меня. Только она решила, что легче всё же не бороться, а принять правила игры в которых ты не даже не игрушка, а пыль на игрушке
И что с ней? спросил я, хотя ясно, что ничего хорошего
Пыль с фигур смахивают всё время и всё время разные рукипроизнесла Ава тихо. Она умерла. Но не из-за этого по страшной случайности из-за меня. Её убил человек, от которого я и бежала так спешно из Озёрного. Он четыре года преследовал меня, пока не узнал, что я выхожу за Явана. Тогда и зарезал. Думал меня, но обознался в темноте Но не он, я не знаю, лучше было бы, если бы адская жизнь её продолжилась?.. Хотя она изо всех сил старалась не замечать своего ада Когда оказываешься там, где была я, открыты только два этих пути
Я сел рядом с ней на лавку, оставив уже заплетённую мной косу:
Простишь ты меня когда-нибудь?
За что?
Я должен был прозреть раньше и не дать Дамагою сделать то, что он сделал ятвой жених, я должен был защищать тебя. А я, далегляд хренов, всё проглядел. Слишком был уверен в себе, в тебе, в неколебимости грядущего и всё проглядел. Всё проворонил
Она смотрела на меня, подперев кулачком висок:
Ну, ничёопять играется. Ох, АваТы шибко-то не страдай, я только крепче стала.
Ава
Не надо, Бел, царица должна быть сильной, а не такой, какой я была бы, будь всё, как мы намечали. Такой нельзя быть даже в самые спокойные и благополучные времена. На троне должен быть бесстрашный воин, чуткий как зверь, сильный и гибкий как булат. Иначе он не отстоит своё царство. Между прочим, может быть, и лучше было бы, если бы я вовсе не родилась, а царём стал бы Дамагой.
Нет, я нахмурился, я убеждён, что она не права, всё, что ты говоришь всё правильно. Только царь не должен быть подлым. Должен быть чистым, проводником света. А Дамагой подлец. Низкий и лживый. Грязный как мне жаль, что он успел сбежать
Ава тронула мою руку, взявшуюся в кулак с побелевшими костяшками: