Пусть помучаются. При статусе Игоря Волкова можно и не сомневаться, что моё заявление прокуратура не примет, но мало кто знает о Кирюхе, который за брата горой, а значит и половина ментовки.
На сегодня отправили отдыхать. Глаза слезились, дышал только через рот, отчего в горле спёрло. Хотелось материться, когда случайно задевал переносицу.
Удивлённо привстал на постели, когда в комнате появилась Есения с подносом в рукахужин для больного всё же полагался. Девушка поставила разнос мне на колени и присела рядом на край кровати.
Спасибо, искренне поблагодарил я и сквозь пелену слёзной жидкости, понял, что девчонка пришла по делу. Задним местом чую какое.
Что ж, посмотрим, что ты можешь мне предложить.
Забери заявление, пожалуйста, девушка старалась не смотреть на меня и спешно намазывала варенье на тост.
С чего вдруг? сипло рыкнул на неё, наблюдая за тонкими пальцами.
Я знаю, что ты первый начал.
Это он тебе так сказал? перебил я.
Неважно кто, Альберт! Я прошу тебя! Не надо.
Почему? спросил тихим осипшим шёпотом. Скажи. Почему так защищаешь его?
Есения положила тост рядом с тарелкой, затем, вооружившись вилкой и ножом, разрезала стейк на кусочки. Ожидать ответа сил совсем не осталось, потому схватил её за руку с ножом, требуя прекратить.
Ты любишь его, да? звучало, как констатация факта, а не вопрос.
Это не твоё дело, решительно произнесла Есения и собралась было подняться, но моя жёсткая ладонь не позволила, продолжая удерживать. Пусти, мне больно.
В ответ сдавил её кисть сильнее, и девушка, охнув, выпустила рукоять ножа.
Отвечай. Ты любишь этого урода?!
А если скажу, что да? процедила в ответ, просквозив яростным взглядом.
Утверждения слышать не хотелось, и, рывком отбросив её руку, процедил:
Уйди от греха.
Есения метнулась к двери, но всё же остановилась и снова решительно посмотрела на меня.
Умоляю, Алик. Если ты мне друг
Слушай ты, теперь не выдержал и вскочил с кровати, уронив на пол содержимое подноса. Еся глухо взвизгнула, когда припечатал её к стене и посмотрел в упор. Эта падла получит своё по заслугам. Я вмазал ему за дело, потому что защищал тебя, идиотка! За своей любовью не видишь явного
Спасибо! выпалила девушка, испуганно таращясь на меня и сбив с панталыка всю мою тираду.
Замер, глядя в черноту упрямых и отчаянных глаз. Господи, она и правда любит его. Интересно, на что ты способна пойти, чтобы защитить своего садиста?
Этого мало, язык сам сплёл сию фразу.
Мало? вопрос, чувствующий подтекст.
Да, кивнул я и вдруг с вожделением оглядел её губы. Что он чувствует, когда целует их? Попроси меня получше.
Есения громко сглотнула и до слуха дошёл громкий молоточек её зайцем бьющегося сердца. Девушка отвернула взгляд в сторону, даже не предполагая, чего я хочу.
Что тебе надо? вконец севшим голосом спросила она и сжала в кулаке ворот рабочего платья.
И вот тут стало смешно. Только смеяться больно.
Романтики от тебя сейчас тем более не захочу, расслабься, отступил, презрительно окинув её взглядом.
Говори уже! девушка явно держала эмоции на грани, чем усугубляла своё положение.
Во-первых, никогда не ори на меня, я тебе не какой-то мальчишка, процедил я. А во-вторых, здесь грубо сжал её плечо и силой начал опускать перед собой на колени. Девушка болезненно охнула и, как сломанная кукла, осела на пол. Попроси теперь ещё разок и поуважительней. Да, я сейчас мразь, но ты сама виновата. Хамить тут никто не просил. Ну так что?
Есения буравила диким ненавидящим взглядом, чётко понимая, что весь этот спектакль не шутки.
Я думала ты другой, шепнула девушка и крупная слеза выступила на веках.
Другой, Еся, кивнул я и вдруг самому стало противно от происходящего. С чего ради она должна расхлёбывать это всё? И ты теперь другая.
С этими словами потянул её за локоть вверх, требуя встать с колен, и, распахнув дверь комнаты, вытолкнул в коридор.
Алик, пожалуйста, взмолилась Есения и метнулась обратно, но я успел закрыть дверь перед её носом. Алик, прошу
Убирайся! Закрыл уши ладонями, чтобы не слышать нескончаемый стук её кулачков в дверь. Пошли на хрен ты и твой женофоб!
Глава 7. Теперь есть я
ЕСЕНИЯ
Я всё понимала, анализировала, размышляла и сравнивала, но изнутри продолжало грызть чувство унижения. Этим утром меня едва не задушил человек, которого полюбила всей душой. Человек, которому хочется бездумно верить, с которым желаю быть всегда, везде и в любой ситуации. Однако, фраза "и в болезни, и в здравии" хромала на корню. Марк болен, и его диагноз начинает шептать на каждом шагу "беги, пока не поздно". Нет, я не могу так поступить с ним. Он борется. Игорь Матвеевич любит племянника и тоже готов всё время быть с ним рядом. А я разве имею права говорить о любви, а потом постыдно бежать, бросая возлюбленного в беде? Только синяки на шее красноречивей, а боль при глотании натягивает нервы.
Борьбу с внутренними противоречиями обострила излишняя истеричность водителя. Парень явно лез на рожон. Я понимала, что в нём срабатывают какие-то личные и неизведанные мне кодексы, поэтому всячески старалась пресечь их на корню и лишний раз не обострять. Только зоркий и ищейский взор будущего юриста был повсеместен. Едва успев отбить одну атаку, тут же попадала в другую.
Задобрить? Усыпить бдительность? Можно попытаться. Только и здесь произошло что-то из ряда вон выходящее.
Да, я была уже готова молить на коленях, и похоже Алик это понял, поэтому выставил меня за дверь. Только всё же почему? Стало стыдно? Или потерял интерес к этому?
Сердце всё больше бастовало и требовало пересмотреть мои "дружеские" отношения с этим человеком. Говорит, что заботиться, но ставит на колени? Совсем не тот уровень доверия и уважения. Биться душой о закрытую дверь устала почти сразу. Его не пробить. Как я раньше умудрилась разглядеть в парне человечность?! Ума не приложу. Тяжело вздохнув, поплелась в комнату Марка.
Мужчина стоял у мольберта и перебирал тюбики с красками. Честно говоря, ещё ни разу не видела его за этим процессом.
Привет, мягко улыбнулась ему. Можно?
Марк лишь повернул ко мне голову и соблаговолительно кивнул.
Неспешно прошлась к его постели и примостилась на край. Уставилась на любимый профиль мужчины, лаская взглядом. Однако, Марк хоть и был спокоен, но казался хмурым.
Ты была у него?
Да, принесла ужин, кивнула в ответ, продолжая наблюдать, как он задумчиво ставит очищенные кисти в высокий стакан, а затем берёт следующую.
Знаешь, сперва даже не думал ему отвечать. Я решил, что мне прилетело за дело. Он так прямо и заявил, что это мне за тебя, тёмный изумруд глаз спокойно мазнул меня взглядом. Я собирался стерпеть. Упал на землю и принимал на себя его рукоприкладство, но В голове что-то щёлкнуло и сработал старый инстинкт. Инстинкт самосохранения. В школе меня тоже бросали наземь, зажимая в кружке смеющихся одноклассников, и осыпали пинками, ударами, оскорблениями.
Сердце болезненно сжалось и, поднявшись с кровати подошла к нему. Ласково приобняла, поцеловав в макушку.
Меня переклинило. Я ощутил себя в старой шкуре изгоя, посмешища и отшельника, и сработал протест. Я снова взбунтовался и ответил Алику.
Он спровоцировал тебя, утвердительно констатировала я.
Пару часов назад ты не была уверена в моих словах, Марк настороженно и чуть удивленно взглянул на меня.
Я имела неудовольствие поговорить с ним. Некоторые его фразы сполна оправдали тебя, нежно погладила ссадину на губе мужчины, а после аккуратно поцеловала в уголок рта. Пожалуйста, не думай о нём. Перебесится и успокоится. Он вспыльчивый, но отходчивый.
Он ждёт моих просьб о прощении, хмуро сказал Марк. Клянусь, Есь, я всегда достойно отвечал за свои проступки, но сейчас Сейчас не могу. Может чуть позже, но не сейчас.
И не надо, Марк, обогнула мужчину и заглянула в это печальное лицо. Я знаю тебя, отец знаетвот и всё, что необходимо. Всё остальное было провокацией
И я ей поддался.
Почти застонала от его самокритики.
Я очень хочу научиться противостоять этому, Есь, в изумрудных глазах прочла неподдельное желание. Хочу наконец стать сильнее. Управлять собой, а не забываться и, уходя в прострацию, творить невесть что.