Чтобы противостоять Ремзи и его семье, придётся запастись терпением. И не только
Мне нужно запастись терпением.
Нужна сила.
Власть.
Деньги.
А значит, Аланияне вариант. Мне не помогут те гроши, которые здесь платят. Необходимо ехать в провинцию. Большой городбольшие шансы. Я сделаю всё, чтобы добиться успеха и уничтожить того, кого любила всем сердцем. И, несмотря на то, что мои чувства к этому человеку еще живы, я не должна забывать и о ненависти. Блокировать все ходы в моем сердце, не поддаваться панике и оставаться в здравом уметри критерия, которым буду следовать с этой самой секунды.
И теперь, когда всё решено, пишу брату, сочиняю историю о том, что мне срочно нужна операция, но не хватает денег, прошу выслать, сколько сможет. Не хочу рассказывать правду и потом выслушивать лекцию «я тебе говорил». Идея с операцией сработала отлично, и в тот же день брат выслал мне две тысячи лир.
На первое время должно хватить.
***
Март, 2017 год
«Приезжай, прошу тебя. Мне присматривают невесту, хотя я говорил, что у меня уже есть ты. Но отец упертый и не хочет иностранку. Они просто не знают тебя».
Я получила это сообщение прямо перед восьмым марта. Помню, как дрожала всем телом, как ревела на всю квартиру, потому что не было денег, чтобы взять билет и тотчас же рвануть к любимому. Стелла принесла коньяк, и мы хорошо выпили. В тот вечер я не ответила Ремзи на звонок, вызвав у него волну ревности. Мы впервые поругались.
Через неделю он остыл и прислал следующее сообщение: «До сих пор я отказывался от претенденток. Но родители не сдаются. Если до конца месяца ты не приедешь, то соглашусь жениться».
И, наверное, это всё-таки судьба, поскольку через два дня нашелся покупатель на дом, а это означало, что я свободна. В России меня больше ничего не держало. Уехать к нему и больше не думать ни о чём.
«Я приеду. Навсегда», был мой ответ.
Продав дом за считанные дни, сообщила брату о своем решении и хотела выслать его долю, но он отказался, сказав, что мне пригодятся эти деньги.
Спрячь мою долю на всякий случай. Вдруг он тебя обманет. Так хотя бы у тебя будут деньги вернуться и устроиться здесь заново, сказал он.
Мой брат Влад всегда был таким. Он старше меня на пять лет, но стал почти отцом. У него свой бизнес, поэтому в деньгах никогда не нуждался и часто помогал мне даже в совершении моих глупостей. И я понимала его чувства, когда он пытался отговорить меня от отъезда, но упрямо твердила одно: «Мы любим друг друга, и я буду счастлива».
После того, как билеты на самолет были у меня на руках, уволилась с работы и устроила последний вечер с друзьями. Я знала, что никогда больше не вернусь в Россию. Что-то глубоко внутри подсказывало: я поступаю правильно.
***
Настоящее время
Банкомат возвращает карту и принимается отсчитывать деньги.
На улицах тихо, ни души. Сезон начнется через месяц, и тогда район Конаклы, где мы проживали всё это время, заполнится торговцами и любопытными туристами. Из кафе и ресторанов будет слышна музыка. По краю дороги замученный верблюд будет катать детишек за скромную плату. А я буду не здесь. Не со своей дочкой. Как же мне страшно представить своё будущее, если ничего не получится.
Прячу деньги в кошелёк, туда же сую карту и возвращаюсь к машине. В багажнике лежат только те вещи, которые мне жизненно необходимы. Всё остальное осталось в квартире. Хозяев я не оповестила о съезде. Решила исчезнуть точно так же, как и Ремзибез следа. В любом случае, они будут искать не меня, а его. Поэтому голова не болит по данному поводу.
Но перед тем как выехать в Анталию, у меня остается еще одно дело. Я не так безнадёжна, как кажется. В Конаклах живет моя подруга Света. Она тоже русская, как и я, замужем за турком и у них двое мальчиков. Мы подружились благодаря нашим мужьям. Они несколько лет работали вместе, а потом как-то раз Ремзи пригласил семью Хусейна к нам на ужин. Мы со Светой сразу же нашли общий язык. Тогда мы обе были беременными на разных сроках. А ее полугодовалый старшенький игрался с моими прищепками. Потом они нас позвали в гости. Так и пошло. С тех пор мы со Светой делились всеми бытовыми невзгодами и успехами собственных детей. Все русские праздники праздновали вместе. Я доверяю Свете и иду к ней, чтобы попросить о помощи, обещая себе быть сильной.
Сначала звоню ей, чтобы убедиться, что Хусейн не дома, затем оставляю машину далеко от места, где они живут, и немного иду пешком. Солнце светит ярко, воздух чистый, весенний.
Она радостно встречает меня, и я рада, но больше всего тому, что её детки спят. Не смогу спокойно смотреть на них. Мне и без того очень тяжело без моей крошки.
Мы приветствуем друг друга как обычно, а потом Света спрашивает, где Камелия и, не в силах больше сдерживаться, начинаю плакать. Мои плечи трясутся, я подавляю желание рыдать навзрыд. Не хочу разбудить малышей. Света обнимает меня.
Что случилось, Хлоя?
Не дождавшись ответа, она ведет меня на кухню и усаживает за стол.
Ну-ка, присядь. Я сейчас заварю нам чай, и ты всё подробненько расскажешь. Хорошо?
Беру салфетку и киваю. За этим я и здесь.
За чашкой чая с мелиссой немного успокаиваюсь и мужественно описываю свою нынешнюю ситуацию. Света не верит своим ушам. Ее глаза широко раскрыты, а из горла выходит то «ох», то «ах».
Какая сволочь! не сдерживается подруга. Звонила ему?
Много раз. Недоступен. Мне кажется, он сменил номер.
А родственники что говорят?
Тяжело вздыхаю.
На мои звонки никто не отвечает. Ходила к амдже, но меня прогнали. Я ничего не смогла добиться, кроме того, что мне сказали: «Теперь ты им больше не нужна».
Подруга прикрывает рот ладонью, в ужасе глядя на меня:
Но почему ты не пришла ко мне раньше?
И что бы ты сделала, Свет?
Ну, хотя бы поддержалаобиженно отвечает она.
Прости Я не знала, как лучше поступить. Но теперь в голове созрел план, и надеюсь на твою помощь.
Даже не сомневайся. Я как представлю как подумаюЕё сковывает ужасом, а на лице вижу страх. С каждым может случиться, и это на самом деле очень страшно.
Глажу её по руке.
Я уеду. И у меня к тебе просьба. При любой возможности сообщи Хусейну, что я вернулась в Россию. Ремзи должен перестать от меня прятаться. Почему-то меня не покидает уверенность, что если он узнает, что я далеко, то вернется сюда. Вместе с Камелией. Твоя задача выяснить это. И как только заприметишь мою дочь в парке, или твой муж ненароком проболтается о чем-то, сразу сообщи мне.
Но что ты собираешься делать? Не будешь же ты воровать ребенка? Мне кажется, это бессмысленно, ведь Ремзи может
Знаю. Знаю, что он может, и не собираюсь её воровать. Я пойду другим путём. Хочу добиться успеха. Если появятся деньги, то будет шанс нанять хорошего адвоката. Делаю глоток чая. Но не хочу, чтобы моя дочь забывала свою маму. Поэтому найду способ ее навещать. И ты единственный человек, который сможет мне помочь. Ты, Света, моя ниточка. Просто сообщай новости, а я все сделаю сама.
Господи, как же я тебе не завидую, чуть не плача произносит моя подруга. Помогу, чем смогу. Обещаю. Только куда ты поедешь?
Прости, но этого не буду пока говорить. Не обижайся, но ради собственной безопасности
Конечно, о чём ты! Я не обижаюсь. Просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Не случится, заверяю Свету.
И это правда. Хуже, чем есть, уже не будет.
ГЛАВА 3
Март 2020 год
Еду на маленькой скорости по широкой гладкой трассе. Мимо проносятся грузовики, лихие легковые автомобили; скутеры летят, несмотря на проливной дождь. Всегда поражалась, насколько турки любят разъезжать по городу на этих «моторах», как они их называют. Но мне некуда спешить. От Алании до Анталии всего два часа. Полпути уже преодолено. Свернула в город Сиде, чтобы перекусить в кафе, где подают завтраки. И теперь буду ехать до самой Анталии без остановок.
Мысли все только о дочке. Чем её кормят? Вовремя ли укладывают спать? Чему учат? Как купают?
У меня есть повод волноваться, хорошо зная свою свекровь. Ей не составит труда угостить малышку острым перцем или всучить жирную косточку с мангала пососать. Она может не укладывать ребенка на дневной сон, так как важнее сходить к соседке, чтобы перемыть кости, как минимум, сотне других соседей и родственников. И если я заботилась о том, чтобы моя девочка к девяти часам вечера уже спала, то со свекровью она будет гулять до полуночи, а то и больше. А если заплачет? Существует Чупа-чупс или другая сладкая дрянь. Господи, ей только девять месяцев!