Какими судьбами? Проспорила?
Нет.
Бабки должна за что-то?
Нет.
Ааа, понятно. Была у нас тут звезда на подобии тебя, нюхала все, что можно было. Ты, небось, тоже на траве сидишь или че покруче? Наташа шевелит бровями вверх-вниз. Сразу скажу, бабла ты тут на это не поднимешь.
Я не из этих. Закатываю рукава и включаю воду, показывая всем видом, что разговор с этой дамочкой не вызывает у меня никакой радости.
Ну да, ну да, все мы не из «этих». Но ты-то тут стоишь, значит что-то в твоей ванильной жизни не так. Хочешь тут продержаться подольше?
Снова советы, которых я не просила?
Будь проще девочка и оставляй свои понты вот там, она машет рукой в сторону двери, по ту сторону. Может где-то ты и мажорка, но здесь обычная посудомойщица.
Игнорирую эти слова, потому что сказаны они уже заплетающимся языком. Чувствую, что даже поставленный срок в месяц работы на этом месте будет для меня адом. Хотя ад начался прямо в этот же вечер. Ведь Наташу окончательно развезло уже через два часа нашей работы. Она так и уснула, присев на скамейку и облокотившись об край мойки. А я осталась одна на разрыве. Спасибо тем официантам, которые терпеливо ожидали, пока я перетру то тарелки, то наполирую стаканы. И еще спасибо за то, что подсказывали, где какая посуда находится. К концу вечера мне было абсолютно наплевать, как на меня смотрят. Я была вспотевшая, уставшая и обозленная на саму себя. Но я сама виновата в сложившейся ситуации. Не стоило так горячо протестовать и бить себя в грудь, что я сильная. Оказывается, в семнадцать лет можно очень сильно переоценить свои возможности.
Безразлично наблюдаю за тем, как охранник выворачивает мой рюкзак. Еще более безразличней кошусь на сонную Наташу. Я и еще какой-то мальчик, который тоже только устроился на работу в помощники официанта, еле смогли растолкать эту ужасно храпящую бабу. Нам вызывают такси и, пока оно едет, я наконец-то выдыхаю, когда прикрываю глаза и откидываю голову назад. Позади за спиной, открытая дверь, ведущая к первому бару. Там толпятся пацаныофицианты, собираясь на какой-то движ после рабочего вечера. Еще там же сидит администратор и один из начальников. В какой-то момент, все затихают и я отчетливо слышу:
Красивая девчонка.
Но у меня нет абсолютно никакого желания флиртовать и, тем более, терпеть подкаты. Однако стоит мне обернуться лицом к говорившему, как все слова застревают в горле. Я вижу Его. И сердце ускоряет бег, заставляя кровь прилить к щекам. Как хорошо, что на дворе ночь и мой предательский румянец никому не видно. Отворачиваюсь обратно и молюсь, чтобы такси приехало быстрее. И да, я позорно сбегаю. Но не от них. На их глазах, я с высоко поднятой головой, неспешно подхожу к авто и ныряю в салон. А внутри Я бегу сама от себя, до боли прикусывая щеку изнутри.
Не смей, Ковальчук.
Слишком поздно. Я пропала в том омуте глаз. Дороги назад больше не было.
4.
Чудесный вечер, спасибо, что доверили мне запечатлеть ваше памятное событие, жму руки родителям и молодоженам.
Спасибо и вам за работу. Когда будут готовы снимки?
С полной ретушью всех кадров в течении недели, проговариваю стандартные сроки. И еще раз, улыбнувшись на прощание, разворачиваюсь на выход. Честно говоря, я себя чувствовала уставшей как никогда. Ноги гудели, желудок требовал еды. С самого утра во рту ничего не было, кроме того стаканчика кофе, который я выторговала у Оли. Нет, меня пытались угостить на банкете, но кусок в горло не лез. Не здесь и не тогда, когда Дэн ходит где-то поблизости.
Аккуратно опускаю кофр на переднее сиденье, а затем тянусь к кнопке, чтобы открыть багажник. Проверяю все ли оборудование я забрала из зала, а затем сверяю с тем, что мне прислали мои помощники. Вроде бы остатки реквизита на своем месте и ничего не забыто. Обычно я отпускаю ребят сразу после выездной регистрации, так как в летний сезон основная нагрузка идет на уличные фотозоны. В кафе и рестораны со мной иногда едет Оля. Но сегодняничего масштабного. Поэтому остаток вечера я отбегала сама. Причем, не жалея ног. Ведь заваливая себя работой, у меня не оставалось даже и свободной минуты, чтобы ловить взглядом статную фигуру Дэна в толпе. За весь вечер мы оказались лицом к лицу всего лишь раз и то, когда жених захотел сфотографироваться с друзьями. В их кругу Дэн вел себя непринужденно. Но стоило мне оказаться рядом, как его лицо застыло. Ни единой эмоции. Только холод и пустота.
А чего ты ожидала, Ковальчук? Жарких объятий?
Нет. Хотя бы лучик тепла. Но с учетом того, то расстались мы на странной ноте, это было слишком глупо с моей стороны. Что-то в груди дернулось и будто перестало трепыхаться. Ни мне, ни ему это не нужно.
Дура, шиплю себе под нос.
А затем захлопываю крышку багажника и замираю на месте. Дэн стоит на верхних ступеньках небольшой лестницы, которая вела вниз к главному входу. Свет от фонаря частично затрагивал его лицо и я вижу, как он прищуривается, окатывая меня изучающим взглядом. Заворожено наблюдаю и за тем, как он подносит сигарету к губам и медленно затягивается. Он стал другима изменилась ли я для него? И помнит ли он обо мне что-то хорошее?
Я не знаю, почему мне вдруг так важно знать об этом. Я не понимаю, почему мое тело начинает бить мелкой дрожью, когда я смотрю прямо ему в глаза. На дворе ночь, но это не помеха для меня. Я прекрасно помню, что они у него карие. И про себя прошу, чтобы он первым разорвал этот контакт. Потому что я не в силах. Эмоции, которые я сейчас испытываю невозможно описать словами. Они сильнее даже тех, что я ощущала по отношению к Диме.
С бывшим мужем было все просто. И любовь была тоже простой. В тех отношениях я отдыхала от шторма, который привнес в мою жизнь Дэн. В какой-то степени я больше позволяла Диме любить себя, чем любила сама. Мы были друзьями, сожителями с общей целью, хорошими партнерами в постели. Но вот этой искры, как у нас с Денисом я не чувствовала. Наверно, именно поэтому, развод нам дался без скандалов. Да, мы отпускали друг друга со скрипом на зубах. Потому что за семь лет брака успели прикипеть друг к другу. Но в то же время мы понимали, что одной постелью сыт не будешь. И что нужно отпустить человека, когда видишь, что ему эти отношения не приносят удовольствия.
Да, жаль, что так вышло. Да, я ощущала пустоту, сидя в загсе. Да, я вредничала перед бывшим мужем. Но это уже больше по инерции, как дань прошлому, в которое мы с Димой были готовы превратить наше настоящее. Так почему же я не могу так же сделать и с Дэном? Почему мне стоит диких усилий обойти машину? Почему его цепкий взгляд не отпускает меня до тех пор, пока я не оборачиваюсь к нему вновь:
Доброй ночи, Дэн.
И уверяю себя в том, что это простая вежливость с моей стороны. Ведь не смотря ни на что, в любой ситуации нужно сохранять лицо. Даже тогда, когда внутри черти что творится.
Естественно, парень ничего не отвечает. Отшвыривает окурок в урну и разворачивается ко мне спиной, уверенно спускаясь обратно к входу.
Полная дура, повторяю я себе, сидя уже в салоне и поворачивая ключ в зажигании.
И где теперь твоя хваленая дерзость, а? Где характер, Ковальчук?
Ночь прошла тяжело. Измученный разными мыслями разум выдавал вместо снов обрывки воспоминаний.
Господи, Арина, предки тебе заблокировали карты?
С чего ты это взяла? непонимающе смотрю на подругу. А та в свою очередь с ужасом таращится на мои руки. А, ты об этом. Ничего катастрофического. Просто нет времени на салон.
И что, оно правда того стоит? многозначительно уточняет Аня.
Онаединственная, кто в курсе происходящего. Но, как и полагается девушке из элитной семьи, не совсем понимает смысла.
-Слушай, ну может, хватит уже? Побрыкалась, характер показала. Батя твой уже прекрасно понял, что ты крепкий орешек. К чему этот цирк?
Дело не во мнении отца, вяло ковыряюсь в обеде.
А в чем тогда? Не поверю, что кому-то в кайф ковыряться в объедках. Это так так унизительно.
А как по мне, это обычная работа. Пожимаю плечами. И еще мне кажется, я начинаю привыкать к ней.
Не гони, Аня даже давится коктейлем, Арина, ты сейчас говоришь серьезно? Может у тебя повысилась температура и ты бредишь? Хотя, нет. Стой. Я не хочу ничего слышать. Ты, подруга, падаешь на дно и я просто обязана тебя спасти.