Я кивнула на повторившийся вопрос.
Я пришла за тобой. Так и поняла, что Дима оставил тебя в машине. Давай я провожу тебя в дом?
Я вздохнула и кивнула еще раз. Выбирать провожатых я не могла и не хотела. Да и не имела я против Марины ничего. Но вдруг стало так тоскливо, что захотелось домой, на старенькую кухню с перекрашенными шкафчиками, и чтобы папа сидел напротив, ел и хвалил мою стряпню. Чтобы все было привычно, понятно и спокойно, а не так.
Дима очень привязан к Аделаиде. Она помогла ему когда-то. Вытащила из тюрьмы Как вытащила?
Марина вдруг задумалась и даже свела брови на переносице, словно это на самом деле имела большое значение.
Не дала американцам арестовать его, наконец определилась она и добавила шепотом. Он остался и теперь ходит за ней хвостом.
Я шла за женщиной, разглядывая большой и ярко освещенный дом. Но буквально на глазах окна в нем гасли, уступая освещение уличным фонарям.
Не обращай внимания на окна, продолжала болтать моя тетка, видимо заметив мой взгляд. Аделаида Георгиевна не любит, когда ночью светло, как днем.
Я поднялась по ступенькам и прошла в дом следом за Мариной, буквально тут же почувствовав себя чужой.
Она заснуть не может.
Обстановка и запахи широкой прихожей сделали меня не маленькой, а как будто бы замарашкой-Золушкой в залах дворца. Или тем самым щенком-найденышем, о котором размышляла, попав в клинику доктора Павлова.
А я не уверена, что усну. Только не после джетлага. Она позвонила Андрею. А он попросил приехать меня. У него служба и он не может сорваться вот так просто. Хорошо, что для нас всегда держат места на рейсах, иначе тебе сидеть в машине пока
Марина вдруг осеклась и остановилась, посмотрев на меня. Она медлила минуту, прежде чем ее плечи расслабились.
Ты извини меня за то, что я так много болтаю.
Я дернула плечом. Мне не хотелось ничего кроме одноговернуться на день назад и изменить всё. Жаль только, что это было участью героинь фэнтезийных романов.
Я просто совсем не умею вести себя с детьми. У нас с Андрюшей нет детей, а я
Мне семнадцать, перебила я, ощущая, что меня сваливается нечто вроде отупения. Я не ребенок и даже не подросток.
Я не храбрилась и не вредничала. Просто до меня вдруг дошло, что так оно и есть. Еще год и мне будет восемнадцать. Я получу паспорт. Но только это будет книжка с гербами и фотографией, а по факту не изменится ничего. Ну смогу я голосовать и что? Я скорее всего и не пойду делать это, потому что по словам папы с нами или без нас все уже решено. Тогда почему бы не обозначить эту грань уже сейчас?
Просто ты выглядишь такой испуганнойсказала женщина, заправив прядь за ухо. Ты не беспокойся о вещахс ними ничего не случится, и Дима принесет их позже.
Она вдруг всплеснула руками, подошла и обняла меня, окутав приятными ароматом неизвестного мне парфюма. Поступок был неожиданным. Я не успела отстраниться, только покачнулась, как Марина вновь заговорила и объяснила все.
Читала, что это самый действенный способ успокоить кого-то и поддержать, говорила женщина над моей головой. И совсем неважно кто это сделает совершенно незнакомый человек или жутко близкий и родной.
Автор статьи был правмне действительно полегчало немного. Во всяком случае прошло это ощущение нереальности происходящего и невероятной тяжести на душе.
Правда?
Я кивнула, прижатая лбом к мягкому джемперу. Чувство тревоги в ее объятиях не много ослабло.
Ты может быть есть хочешь? Люся пирожков напекла с пшеном и брусникой.
Я не знала кто такая Люся. Но есть не хотелось от слова «вообще».
Нет, выдала я тихо, отлепившись от нее. Покажите мне мою комнату, пожалуйста.
Запнувшись, я посмотрела на нее с вопросом.
Да. Я тебя вела в твою комнату. Она чудесная. Очень уютная. Но потом подумала Ты точно не хочешь есть?
Нет.
Я хотела полежать, желательно зарывшись под одеяло и сделала это буквально через несколько минут, когда осталась одна. Марина что-то сказала про вещи и про то, что принесет их мне, а через минуту я уже не воспринимала ничего. Может быть, прошло больше времени, а может и меньше, но едва оглядев погруженную в полумрак комнату, я рухнула на кровать, вздохнула запах чистого белья и забылась крепким сном.
Ида, я принесла тебе чаю, послышалось мне откуда-то издалека знакомым звонким голосом, который повторил уже тише уносясь в даль. Ида?..
Проснулась от того, что даже во сне мне думала о том, что произошло и о том, как же там папа, я вдруг решила, что все это кошмар и только.
Но это был не он.
Я лежала в кровати в совершенно незнакомой комнате. Очень уютной и светлой с красивой хрустальной люстрой под потолком. Никогда не видела такихдизайнер приглушил искрящееся великолепие деревянными бусами бежевого и белого цвета.
Кто-то очень любит бежевый, проговорила я, смяв такого же цвета одеяло, но с темно-серыми линиями рисунка по нему.
В ногах валялась куча подушек знакомой белой, бежевой, серой и неожиданно розовой расцветки. Словно кто-то в последний момент подумал и решил сделать комнату хоть немного девчачьей.
В следующую секунду очень громко закричал петух и не прояснил-не разогнал ничего. Я была в доме у незнакомой, но родной бабушки, а папа ночевал в тюрьме.
Мне опять стало страшно.
Он был не на работе в ночь. Ему нельзя было позвонить и спросить почему он задерживается и как у него дела. Теперь вообще никак.
Она так долго спит, раздалось громким шепотом из-за двери, но совершенно знакомым голосом Марины.
Кажется, что жена брата моей мамы не умела говорить тихо.
Я беспокоюсь.
Марина, перестань нагнетать. Это нормально. Девочка столько всего пережила за вчерашний день. Аделаида вон не встает
Но Аделаида не девушка, продолжала гнуть свое Марина. Я читала, что молодой организм лабильнее и быстрее приспосабливается к самым неожиданным условиям.
Тетка похоже читала всю ночь, восполняя пробелы в знаниях о не детях и не взрослых одновременно. Я скривила губы, сев на кровати, открыла рот, чтобы сказать, что проснулась или даже просто позвать беспокоящуюся тетку. Она несмотря на некую суетливость располагала меня к себе все больше и больше.
Марина, ничего страшного не происходит, как будто бы повторил некий мужчина. Поверь мне.
У кого-то было очень много и мало терпения одновременно. Это чувствовалось по интонациям.
Хорошо.
Марина? позвала я, распустив волосы и вновь собрав их в высокий хвост. Я вас слышу и уже проснулась.
Я решила не делать вид, что ничего не слышала. В книгах пишут, что подслушивать чужие разговоры мерзко, но, признавшись, становится легче на душе.
Вот видишь, сказал мужчина за дверью, а потом открыл дверь и пропустил женщину перед собой. Можно мне присоединиться к вам, Артемида?
Я кивнула, вновь ощутив себя пораженной в самое сердце. Я попала в другую Вселенную. Наверное, это была параллельная реальность. В ней спрашивали мое мнение и считались с ним. Тут у меня было личное пространство и были те, кто соблюдал его.
Да, конечно, ответила я и поправила рукав задравшийся рукав футболки.
Марина проскользнула в комнату и остановилась возле кровати с виноватым видом, а следом за ней прошел мужчина очень похожий на Чехова, но только без пенсне и современном прикиде. Зачесанные назад русые волосы, вытянутое лицо, высокий лоб, внимательный взгляд темных глаз, прямой нос и аккуратно подстриженные бородка и усы. Вылитый Чехов!
Как вы себя чувствуете, Артемида? он повертелся на месте, нашел взглядом пуф и придвинул его к кровати, зацепив кончиком туфли. Вы позволите?
После моего кивка он присел рядом и скрестил руки на коленках.
Хорошо, не уверено произнесла я, решая, а стоит ли упоминать душевное состояние. А вы?..
В этот раз я решила не гадать и не строить предположений.
Я Леонид Львович. Лечащий врач Аделаиды Георгиевны и всей семьи Спасских.
А еще потомок Чехова. Но об этом он предпочёл не говорить или же тщательно косил под этого персонажа.
Взгляд ясный, пульс в норме, речь связная.
Он наградил меня сдержанной улыбкой, а потом бросил взгляд в сторону Марины. В нем читался укор и улыбка.
Если тебя будет беспокоить что-то, Артемида, то я настоятельно прошу тебя обращаться ко мне и ни в коем случае не стесняться ничего. Договорились?