Что? Кресло тоже под запретом? У тебя тут из комфорта только стул, на котором ты сидишь, это старое кресло и кровать. Или мне перебраться на коврик у порога?
Хорошая идея. Я бы точно не расстроился.
Ну уж фиг тебе, а не такое счастье! Беру пульт от телевизора и включаю свой любимый женский канал, где как раз началась новая серия моего любимого сериала. Делаю громче, но получаю новое замечание:
Убавь.
И пальцем не пошевелю. Громко? Подними жопу и убавь сам!
Минут через пять это и происходит. Камиль подрывается с места, бросается к телевизору и вырывает вилку из розетки.
Ты сам разрешил смотреть телевизор! возмущаюсь я. Или смотреть не означает слушать? Ты садист, ты в курсе? Изувер! Бессердечный, невоспитанный, неисправимый!
Еще одно слово, медсестричка, и спать сегодня ты точно будешь на коврике, грозит он мне.
Ох ты батюшки! Напугал! Да с ковриком приятнее, чем с тобой!
Камиль хватает одну подушку с кровати и швыряет ее к порогу.
Располагайся! рявкает мне, вернувшись к своему обеду.
Ну и говнюк же ты, бубню я себе под нос. Маркиза запрыгивает ко мне на колени и начинает тереться о грудь, будто поддерживая и успокаивая. Увы, лапочка, твой хозяинкозел. Я хочу пить! говорю я, погладив кошку. Можно? Или сдохнуть от жажды?
Да пей уже, только заткнись! орет Камиль, как припадочный. Ему явно надо показаться психологу.
Ты, если жалеешь, что привез меня сюда, можешь обратно увезти.
Я не рискую брать воду из холодильника, чтобы снова не нарваться на истерику этого пришибленного, а набираю воду из-под крана.
Я не пойму, чего ты добиваешься? Он бросает посуду в мойку и выпрямляется прямо передо мной, задрав подбородок. Ты не уйдешь от меня живой, медсестричка. Но если доведешь меня, и у меня нервы сдадут, тебе конец. Хавчик в холодильнике. В двадцать два отбой. Ночью по квартире не шататься. На горшок только на цыпочках. Разбудишь меня, спросонок могу мозги вышибить. Все поняла?
А подъем? Я делаю глоток воды, поверх стакана глядя на Камиля.
Завтра в пять. Но чащев три. Я вон с того мешка день обычно начинаю. Он кивает мне на боксерский мешок у кровати.
А фен у тебя есть?
Ты прикалываешься?! Он опять хватает меня за локоть. Когда-нибудь точно руку вывернет, идиот!
Просто хочу сразу все уточнить, чтобы больше не бесить тебя своими расспросами. И перестань хватать меня. Больно!
Он нарочно сильнее сдавливает мою руку, наслаждаясь мукой на моем лице.
Я уже начинаю жалеть, что сжалился над тобой.
По-твоему, это сжалился? Да лучше бы ты шлепнул меня! Притащил меня в свинарник на пытки и возомнил себя великим спасителем!
О, детка, выдыхает он, смакуя каждый звук и обнажая свои ровные белоснежные зубы, это еще не пытки. Не нервируй меня, иначе у твоего будущего появится возрастной ценз «восемнадцать плюс».
От этой угрозы веет решимостью и колючим холодом. Мне действительно лучше притормозить коней. Молча киваю, убеждая Камиля, что поняла, и он меня отпускает.
Оставшийся день я молча листаю журналы, иногда смахивая слезы и гладя Маркизу. А Камиль то чистит и заряжает пистолеты, то колотит мешок, демонстрируя мне крупные твердые мышцы своего пугающего тела. А за пять минут до отбоя указывает мне на коврик.
Не шутит, гад. Всерьез решил показать свое превосходство надо мной. Ладно, пусть не думает, что буду рыдать и просить матрас или хотя бы одеяло. Обойдусь! Может, проснутся в нем остатки совести.
Стряхнув с коврика мусор, я взбиваю подушку и ложусь, отвернувшись от Камиля. У порога немного дует, поэтому я сворачиваюсь клубком. Главноепоясницу не застудить. Насморк-то переживу, а почкидело серьезное.
Свет гасится вместе с моей призрачной надеждой получить одеяло.
Ну и черт с тобой! Унижаться все равно не стану.
Спокойной ночи, говорю я в темноту, когда Камиль перестает шуршать постелью.
Секунду в квартире стоит могильная тишина, нарушаемая лишь звонкими каплями из крана в ванной, а потом Камиль предупреждает:
Советую выспаться. Завтра у нас тяжелый день. Будешь храпетьзавалю.
Я молча хмыкаю. Какой же он душка
Глава 5. Первый пациент
Камиль
Утром нахожу медсестричку в кресле. Замерзла, значит, у порога, раз сюда перебралась. А меньше языком трепала бы, и спала бы по-человечески.
Поколотив мешок, толкаю ее по коленке. Не реагирует. Крепко спит, мерзавка. Приходится наклониться и потрясти за плечотонкое, хрупкое. Эта девчонка весит не больше пятидесяти килограммов. А со мной еще похудеет. И это при ее-то модельных длинных ногах.
Вздрагивает от испуга. Хорошо, что не вскрикивает, увидев меня над собой.
Я надеялась, тывсего лишь дурной сон, тихо бурчит она, поднимаясь и разминая шею.
Хоть раз бы придержала мысли при себе. Но нетвсе надо озвучить!
У тебя пятнадцать минут.
На что? У меня даже зубной щетки нет.
Возьми в шкафчике новую.
Я стягиваю полотенце с плеч. Медсестричка, взглядом скользнув по моему торсу, отворачивается. Ломает из себя недотрогу, а ведь не станет отрицать, что ее «Олегу» далеко до такой формы.
Пока она приводит себя в порядок, я кормлю Маркизу, надеваю наплечную кобуру под куртку и созваниваюсь с братом.
По-хорошему, мне следует сдать Адель со всеми потрохами и рассказать ему, что пока он торчит в Палермо, наша дорогая сестрица притащила на его виллу своего муженька. Но тогда я стану стукачом. Наказания не боюсь, а репутацию запачкать из-за какого-то гондона не могу.
Как дела, брат?
Все отлично. Сам не ожидал, что все так сложится, голос у него бодрый. Сегодня вылетаем домой. Прекрасней новости просто не может быть! Только не говори Адель. Она ждет нас на следующей неделе. Дети хотят устроить ей сюрприз.
Ты же знаешь, я нем как рыба. Вас встретить?
Нет, не надо. Азиз встретит, отвечает он, явно что-то недоговаривая.
Паола с вами, да? догадываюсь я. Ну конечно, эта змея тоже прилетит!
Камиль, знаю, она тебе не нравится. Но мне действительно пора остепениться. Тридцать шесть лет. Два предыдущих брака ничего не дали. Я был молод
Ты же не серьезно?! Я с такой силой сжимаю телефон, что он вот-вот заскрипит в кулаке. Брат, разуй глаза! Ее папаша и наша сестрица через вас хотят породниться только ради объединения бизнеса! Ты в натуре хочешь пожертвовать собой?!
Мы с тобой уже говорили об этом. Паола красивая. У нее красный диплом
Она шлюха, мать твою! рявкаю я.
Она моя будущая жена. Следи за языком.
Так я никогда не достучусь до брата. Его проще грохнуть, чем переубедить. Если ему что-то втемяшилось, особенно если запал на отшлифованную телку, то гори все синим пламенем. Надеюсь, когда он увидит Глеба в своей спальне, распивающего его коллекционный коньяк, отвлечется от этих розовых соплей и очухается.
Делай как знаешь, вздыхаю я. Увидимся.
Вышедшая из ванной медсестричка делает вид, что ничего не слышала. Молодец, быстро учится не лезть не в свое дело.
Мы молча выходим из квартиры, и она садится в машину, снова громко хлопнув дверью. Как будто нарочно провоцирует меня на скандал.
Куда едем?
Я выруливаю со двора, признавая, что поспешил с выводами. Ничему мои угрозы не учат ее.
Я же тебе говорил, что вопросы задаю я. Что изменилось? Ты потеряла память?
Может, я не такая умная, как ты ожидал. Больно, наверное, ошибаться? Я тоже ошиблась, когда увидела тебя на пороге своего дома.
Интересно, о чем же ты подумала?
Совсем не о том, что произошло на самом деле.
Окей, если ты заткнешься, я скажу тебе, куда мы едем. Сначала заберем небольшую посылку. Потом смотаемся закажем тебе новый паспорт. К тому времени как раз откроются магазины, купишь себе шмоток. Отвезем посылку по назначению и по шашлыку. Как тебе такой расклад?
А если не заткнусь? уточняет она. Смелая, зараза.
Я запру тебя в подвале с крысами и тараканами и буду выпускать оттуда, только когда нам потребуется твоя докторская помощь.
Ты так не сделаешь.
Думаешь? усмехаюсь я. Ты спала у порога. Не запру в подвале, говоришь?