Илюшка молчал.
Говори! заорал на него Генка Вдовин. Думаешь, если ты знал, как выследить Леньку Пискунова
Тогда Илюшка Матафонов повернулся к нам и укоризненно покачал головой.
Эх, робя, робя! сказал Илюшка. Завтра утром берем Леньку Пискунова, а вы купаться! Как вам не стыдно!
Чего нам стыдиться! опять заорал Генка Вдовин. Все равно нам до утра делать нечего! А тут жара такая
Илюшка стал совсем грустный.
Как это нам делать нечего? тихо спросил он. А выслеживать хромого с автомобилем, а готовиться к схватке, а повторять приемы самбо У нас дел по горло! А вы купаться! Как вам не стыдно!
Мне стало действительно стыдно, Валерке-Арифметику тоже, а Генка Вдовин сердито засопел.
Чего мы сейчас будем делать, Илюшка? спросил я.
Поедем в артель, где работает хромой, решительно сказал Илюшка Матафонов. У меня как раз деньги есть на автобус.
На остановке «Ингодинская» мы вышли из автобуса. На часах Валерки-Арифметика было без десяти пять, и Илюшка Матафонов обрадовался, что мы застанем хромого на работе. Мы перебежали через дорогу и остановились возле вывески «Металлист». Вывеска висела на высоком заборе, а чуть левее была дверь с окошечком, из которого выглядывал усатый старикан.
Проходная! сказал Илюшка Матафонов. Ни черта здесь не пропустят! А машина хромого, должно быть, в ограде стоит.
Мы нашли в заборе щель и стали смотреть в нее. Первым машину хромого заметил Валерка-Арифметик.
Вон она, возле дров стоит!
Машина действительно стояла возле дров. А потом я заметил такое, что даже захохотал. Мне стало очень смешно. Ребята посмотрели на меня, поняли, чего я смеюсь, и захохотали тоже. Каждый бы человек захохотал, если бы увидел это чудо.
Со стороны улицы артель «Металлист» была огорожена высоким забором, в котором была проходная и сидел усатый старик, чтобы никого не пускать, а вот со стороны переулка никакого забора не было. Там просто ничего не было: переулок и все!
Ну, умора! хохотал я. Кишки можно надорвать!
Умора, братцы, умора! заливался Валерка-Арифметик.
Вон что делают! смеялся Генка Вдовин.
Старикана держат! как маленький, хохотал Илюшка.
Потом мы перестали смеяться и пошли себе спокойненько в переулок, а потом в ограду. Мы подошли к двухцветному «москвичу» и стали рассматривать его. А чего нам бояться! Пусть хромой выйдет из дома, пусть увидит, что мы стоим у «москвича»у такого «москвича» каждый мальчишка остановился бы. Во-первых, двухцветный, во-вторых, с ручным управлением.
Валерка-Арифметик, конечно, стоял впереди всех. Он был большой специалист по машинам, и потому Илюшка Матафонов поручил ему разобраться, что к чему. Дескать, пусть Валерка посмотрит, нет ли на «москвиче» каких новых деталей. Поэтому Валерка начал внимательно осматривать машину. Сперва он ее осмотрел сверху, потом зачем-то провел пальцем по кузову, а затем встал на коленки.
Мы тоже осматривали «москвич». Он был не очень новый, но хороший, блестящий. Тут тебе и никель, тут тебе и пластмасса, тут тебе и какой-то бархатный материал на сиденьях. Здорово! Красиво! Вообще, когда я смотрю на машину, то у меня просто дух захватывает. Мне так и хочется сесть за руль, поставить ноги на резиновые педальки, нажать на акселератор, чтобы мотор заревел. Мне хочется гладить рукой блестящий руль, сидеть на мягком сиденье и чувствовать, как замирает сердце, когда машина трогается с места или делает крутой поворот.
Эх, почему машины бывают только у взрослых! Чего может понимать взрослый в езде на машине, если он такой серьезный, вечно занятый и усталый человек. Машины надо давать таким пацанам, как я. Мы, пацаны, в миллион раз лучше взрослых понимаем, что значит ездить на машине, какое это удовольствие и счастье. Нет, это неправильно, что машины есть только у взрослых! Я просто замечтался, когда смотрел на «москвича», и не сразу услышал испуганный крик, а когда услышал, то сразу повернулся и увидел такое, что мурашки пошли по спине.
Ле-ле! почему-то крикнул я.
Увидел я страшное: Валерку-Арифметика, который все еще лежал под машиной, держал за ногу хромой.
Жулик! кричал хромой. Вор! Негодяй!
О! кричал Валерка-Арифметик. Ой-ой!
Хромой вытащил Валерку-Арифметика из-под машины, поставил его на ноги, держа одной рукой, чтобы не убежал.
Хромой был потный, как лошадь. Не пот, а просто вода текла с его толстых щек, лба, ушей.
Ага, попался! Попался, жулик!
Вот честное слово, мы не сговаривались, даже не посмотрели друг на друга, но вдруг пошли к Валерке-Арифметику и хромому. Мы подошли к ним вплотную.
Не держи его за шиворот! грозно сказал Генка Вдовин. Ты сам жулик!
Отпустите его! тихо сказал Илюшка. Он не жулик!
Мы вас не боимся! сказал я. Не думайте, что если вы взрослый
И тут хромой закричал. Я никогда не думал, что у взрослого человека может быть такой пронзительный и тонкий голос, словно у поросенка, которому поддали ногой, чтобы не мешался.
В конторе! кричал хромой. Эй, в конторе! Давай сюда, эй, в конторе!
Первым, конечно, примчался усатый старикан из проходной с ружьем в руках. Потом прибежали три женщины в шерстяных кофточках, человек с карандашом за ухом и еще много каких-то людей.
Жуликов поймал! все кричал хромой. Вот этот лежал под машиной и отвинчивал А эти на карауле стояли
Тут начался такой крик, хоть уши затыкай. Женщины в шерстяных кофточках, конечно, визжали, усатый старикан размахивал своим ружьем, а человек с карандашом в руках все охал да ахал. Сначала в крике ничего нельзя было понять, но потом усатый старикан с ружьем перекричал всех:
Они, холера их возьми, проникли на территорию! Они, холера их возьми, через проходную не проходили!
Жулики! кричал хромой.
Боже! кричала женщина в кофточке. Порядочного ребенка нельзя выпустить на улицу. Того и гляди, с хулиганами и ворами свяжется.
Товарищ председатель! шипел человек с карандашом за ухом. Их надо в милицию, товарищ председатель!
У меня, конечно, стало холодно в животе, и я, наверное, был такой же бледный, как Валерка-Арифметик или Генка Вдовин. Что касается Илюшки Матафонова, то он, наоборот, был красный.
В милицию их! орали вокруг нас. В милиции разберутся, кто они такие Как проникли на территорию артели! Чего отвинчивали от машины!
Не бойся, робя! шепнул нам Илюшка Матафонов. У меня в милиции капитан знакомый.
В милицию их! кричали вокруг.
«Пропал! подумал я. Господи, в хвост его и в гриву! Это же привод в милицию!»
Странные дела в милиции
Старикан с ружьем шагал позади нас, а лысый председатель ехал на своем «москвиче». Было это на самой центральной улице города, и мне трудно рассказывать про то, что происходило со мной. Я был ни живой ни мертвый. Я не мог смотреть на людей. Уши у меня были горячие от стыда. Потом я поднял глаза от земли и увидел перед собой высокое крыльцо, а на крыльцездоровенные хромовые сапоги. Сапоги были надеты на милиционера и почему-то очень испугали меня. Я даже мелко-мелко задрожал.
Не бойся, робя, у меня там капитан знакомый! опять шепнул Илюшка.
Нас ввели в большущую комнату, где стояли железные, как в столовой самообслуживания, стулья и дохлый фикус в кадке. Потом я увидел человека. Склонив голову на плечо, он сидел на стуле, и от него за километр пахло водкой. Один глаз у него был подбит, второй вообще не глядел, рот съехал набок и был весь в засохшей крови. Лицо у человека было пухлое, как подушка.
«Пропал! подумал я о себе. Тут жулик на жулике!
Сидитя, ждитя! прикрикнул на нас усатый сторож, а хромой заковылял по коридору. «Пропали!»опять подумал я, и во мне как-то все остановилось. Я не понимал, что происходит со мной, ничего не видел и не слышал. Я только помню, что я все старался не смотреть на избитого человека, да подтягивал живот, чтобы не было очень холодно.
Вдруг по коридору затопали тяжелые сапогии на пороге большой комнаты появился высокий молодой лейтенант. Он был весь какой-то новенький, блестящий, но глаза у него былиой-ой-ой! Как только он поглядел на нас, так я еще раз подумал: «Ну, пропали!»