Первый день мы просидели на заборе зря. Правда, один раз показался на улице сам Ленька Пискунов, но, увидев нас, ушел обратно, так как был один и, наверное, думал, что мы его подкарауливаем. Он только издали погрозил нам кулаком. Второй день начался тоже скучновато, но перед самым обедом к нам подошла какая-то девчонка-замарашка и протянула Илюшке Матафонову бумагу.
Велели передать! сказала она.
Илюшка развернул бумагу. Это было второе письмо от Леньки Пискунова. В нем опять было много грамматических ошибок, читать его было противно, но я все-таки прочитал: «Сволочи! Гады! В последний раз предупреждаю, чтобы кончали копать. Если не прекратите, в воскресенье будем вас бить до скорой помощи. Или прекращайте, или в воскресенье не вылазьте из дому. С девчонкой пришлите ответ».
Я прочел письмо, мы немного помолчали, потом Генка Вдовин сказал:
Ишьскорая помощь! Это он на нож намекает Сволочь такая!
Бандит! сказал я. Форменный бандит!
Он пугает нас! задумчиво сказал Илюшка. Думает, что мы слабонервные, а сам нас боится Воры, они все трусы! Американец, пиши ответ!
Ответ мы писали минут десять. Получилось вот что: «Твоя гибель приближается. Смерть ворам!»
Неси! сказали мы девчонке-замарашке. Пусть читает!
Девчонка ушла, а мы остались на заборе и немного помолчали. Я думал о Ленькином письме и ничуть не боялся его. Мне были противны его грамматические ошибки, его угрозы, сам Ленька. Меня брала такая злость, что даже кулаки чесались, и я думал о том, что Ленька Пискунов на самом деле трус. Сколько дней мы ходим за ним, сколько дней он знает, что мы копаем дело с ларьком, а сам только пишет письма с угрозами и ничего не делает. Он, этот Ленька Пискунов, только и может, что нападать вчетвером на двоих или на одного, а когда нас четверо, то у него кишка слаба.
Знаете что, робя, сказал я. Мы правильно делаем, что копаем Леньку Пискунова! Вор, гад и трус! Я нисколько его не боюсь!
А он нас боится! обрадованно закричал Генка Вдовин. Чем хочешь клянусь, боится!
Справедливо! сказал Валерка-Арифметик. И я его не боюсь!
Илюшка Матафонов тоже хотел что-то сказать, но тут и появился тот мужик, который встретился нам в сосенках. Он шел по противоположном стороне тротуара. Он был опять в сапогах и в полосатой рубахе. Неизвестный, наверное, не видел нас и был очень веселый. Он даже напевал. Что он напевал, нам не было слышно, но по лицу было виднонапевает. «Украл что-нибудь, подумал я. И радуется!»
Мы живо слетели с забора и притаились, в щелочку подглядывая за неизвестным. Он прошел до угла следующей улицы, повернул, и мы тогда выскочили из укрытия и зашагали за ним. Он шел по-прежнему медленно, был веселый, и в одном месте мы так близко подошли к нему, что услышали песню. Это были «Подмосковные вечера». «Обидно, подумал я, когда воры и жулики поют такую хорошую песню».
Неизвестный шел в центр города. Он останавливался возле витрин некоторых магазинов, и Илюшка Матафонов шепнул, чтобы мы запоминали, возле каких витрин он останавливается.
На всякий случай! шепнул Илюшка. Вдруг какой-нибудь магазин ограбит Тогда
В первый раз неизвестный остановился возле магазина готового платья. Здесь сквозь толстое стекло глядели три дурака-манекена, на которых были надеты шикарные костюмы. Неизвестный, наверное, полминуты разглядывал их, а потом вдруг перестал петь, оглянулся назад, и мне показалось, что он вроде бы смутился.
Ага! шепнул я Валерке-Арифметику. Чует кошка, чье сало съела!
Потом неизвестный остановился возле магазина спортивных товаров и стал разглядывать ружья. Он так их разглядывал, что было понятнохочет покупать ружье.
Чуешь! сказал я Валерке. Стоит возле огнестрельного оружия!
Чую! ответил Валерка. Вон как смотрит!
Мимо магазина «Галантерея» неизвестный прошел подозрительно быстротолько покосился на разные там лифчики и дамские трусики, и я подумал, что он этим не интересуется: мелочь. Неизвестный также не остановился возле «Гастронома», где были выставлены вина. А вот зато возле магазина «Меха» он долго смотрел на шубку, которая стоила девятьсот тридцать рублей.
Ого-го! сказал Валерка-Арифметик. Четыре таких шубейки иавтомобиль «москвич»!
Больше на пути неизвестного магазинов не было, и он шел не останавливаясь. С улицы Калинина он повернул на улицу Полины Осипенко, прошагал метров сто, и тут снова произошло чудо: неизвестный вдруг исчез.
То ли он провалился сквозь землю, то ли растаял, но на тротуаре его не было. Вот он шел, вот его нет. Мы остановились как вкопанные и стали хлопать глазами, размахивать руками и смотреть друг на друга, ничего не понимая.
Чудес на свете не бывает! наконец сказал Валерка-Арифметик. Должно же объясняться как-то
А ну, стой, не шевелись, замри! вдруг раздался позади нас голос. Молчать! Не разговаривать! Мы обернулись и увидели неизвестного. Он стоял в трех метрах от нас, скривив губы. Он был такой, словно думал, что с нами делатьпобить или просто разорвать на части. Мы замерли, закостенели.
Следите, значит, за мной! сказал неизвестный. У каких магазинов я останавливаюсь, куда иду Шпионите!
Ох, какой он был страшный! Я подтянул живот, проглотил слюну и подумал: «Вот и кончается твоя жизнь, Борька! Пиши пропало!»
И землянку выследили! продолжал неизвестный. Все нити в руках держите! Так-так!
Он вдруг посмотрел на Валерку-Арифметика, подергал нижней губой и шепотом сказал:
Карман оттопыривается Знаю: там фотографии! Сфотографировали, значит! Вещественные доказательства, да? Следствие ведете, да?
Тут неизвестный еще сильнее скривил губы, как сумасшедший, стал хлопать правой рукой себя по карману, вытащил из него коробку спичек, дернул, и все спички высыпались на асфальт. У меня голова закружилась от удивлениячто это он делает, и я как-то невольно потянулся к спичкам и то же самое сделали ребята и Рассыпанные спички лежали на асфальте, а неизвестного мужика опять не было. Правда, теперь мы все-таки успели заметить, что он шмыгнул в дверь, что была в заборе, но все произошло так быстро, что опять походило на чудо. Мы тихонько заойкали и стали смотреть друг на друга.
Землянка! сказал Илюшка Матафонов. Он знает, что мы нашли землянку. Ой, может сорваться вся операция «Икс два нуля!»
Мы тоже пришли в ужас. Ведь если неизвестный знает про землянку, то, может быть, ее уже и нет, землянки. Может быть, неизвестный сейчас как раз и шел из лесу, где они уничтожали землянку!
Бежим, робя! закричал Илюшка Матафонов.
Понять трудно. Просто загадка
Я никогда не бегал так здорово, как в этот день. Может быть, мы пробежали пять километров, может, десять.
Сперва мы с полкилометра бежали до автобуса, влетели как бешеные в переднюю дверь, забыв, что у нас нет ни копейки денег. Но кондукторша, конечно, сразу сообразила, что к чему, и на следующей остановке высадила нас как миленьких. Тогда мы опять побежали, и уже на бегу Валерка-Арифметик прокричал, что, пожалуй, нам так и надо делатьбежать, потом садиться на автобус, ехать, пока не выгонят, и опять бежать.
Следующий автобус мы перехватили у театра, опять забрались в переднюю дверь, и нас опять выгнали через одну остановку. И мы снова побежали, потом снова сели на автобус В общем, мы четыре раза бежали, и четыре раза нас выгоняли из автобуса, и как-то незаметно мы оказались на своей улице Шилова. Здесь автобусов больше не было, и мы прямиком побежали в лес.
Нам оставалась половина пути до землянки, когда со мной произошло интересное дело. Я уже совсем не мог бежать, ноги у меня подкашивались, и дыхание пропадало, и я уже собирался упасть на землю, как вдруг в груди что-то хрипнуло, и мне стало легче. Даже не поверилось, что так может быть, но побежал я легко, как свежий. Я сразу обогнал Валерку-Арифметика, с которого катил пот. Я бы мог даже перегнать Илюшку Матафонова, но он мчался как оглашенный, да и неловко былокомандир все-таки.
Я понял, что это такое: ко мне пришло второе дыхание. Я читал о нем в книжках, но второе дыхание ко мне раньше не приходило. Добраться до второго дыхания было трудно, так как до того момента, когда должно наступить второе дыхание, я, конечно, всегда добирался, а вот до самого второго дыханияне мог. Это потому, что за секунду до второго дыхания я останавливался и падал грудью на мать-сырую землю.