Какой-нибудь мирок на окраине Галактики?
– Уж не какой-нибудь, – возразил он, – коли требуется наше вмешательство.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он чувствовал жар ее прильнувшего к нему тела.
– Ты вернешься?
– Конечно, – в его голосе не было большой уверенности.
И откуда ей было взяться? Никто и ничто не могло надолго захватить Марио, кроме темпоральных коммандос.
Накануне старта Ливиус бродил по предместьям Шенграна в поисках собутыльников, драки или любого другого скандального дела. По натуре своей Ливиус был авантюристом. Вкус к опасности и насилию привел его в темпоральные коммандос. Его не волновали высокие принципы. Он жил согласно собственным инстинктам. Ливиус родился на одном из бедных и перенаселенных миров и, наверное, занялся бы пиратством или иными темными делишками, не предложи ему выборщики иную долю. Он покинул родную планету раз и навсегда и свободное время проводил в больших городах старых миров, не заботясь о своей репутации. Он знал, что профессия защитит его от агентов Арха и нередко злоупотреблял этим. О его схватках с полицией ходили легенды. Когда он бывал в хорошем расположении духа, ему хватало разбить десяток роботов, чтобы внести, как он говорил, оживление в свою скучную жизнь. Он не связывал себя семейными узами, выбирал друзей на один день и не сожалел о расставании с ними. Когда этот высокий, сутулый и угловатый человек с лицом, покрытым шрамами, которые он отказывался удалить с помощью биопластических операций, появлялся в тавернах, в них тут же поднимался радостный шум. Он любил успех, но презирал льстецов. Себя он считал одиноким волком и терзался лишь в те моменты, когда снисходил до жалости.
В тот вечер его грызла скука. Ливиус хотел было угнать корабль с астродрома, обманув роботов-охранников, и ради острых ощущений промчаться на нем вместе с приятелями вблизи солнца. Но как-то вдруг эта затея показалась ему детской забавой. Он ощущал зуд в руках. Близился кризис. В такие дни его томило неосознанное желание либо принять участие в необычном путешествии в другую галактику, либо вернуться на родную планету. Тогда даже нежные руки шенгранских женщин не могли вывести его из глубокой тоски, а психологов к себе он никогда не подпускал. Это его состояние однажды ощутили на себе агенты Арха: он убил одного из них, но скандал замяли. Агентов Арха не любили, да и заменить их было легче, чем членов коммандос.
Из кармана донесся резкий звук. Ливиус достал передатчик.
– Ливиус? – спросил робот.
– Он самый.
– Вы можете принять участие в миссии или отказаться от нее, – сообщил робот, четко выговаривая слова. – В случае согласия завтра отправляетесь на Игону.
– Кто командир? – хриплым голосом осведомился Ливиус.
– Координатором назначен Йоргенсен.
– Согласен.
Лицо Ливиуса просветлело.
– Да будет благословенно имя Арчимбольдо Урцайта, – тихо пробормотал он.
– Простите? – поинтересовался робот.
– Ничего. Я отблагодарил некоего Арчимбольдо Урцайта.
– Мне не известен ни один живой человек, носящий это имя, – проговорил робот. – Но пять веков назад существовала историческая личность с таким именем. Доктор Арчимбольдо Урцайт разработал математический принцип и провел первые практические опыты по путешествиям во времени.
Роботы не упускали случая щегольнуть своими знаниями, и это бесило Ливиуса. Он весьма сожалел, что кибернетики сочли необходимым снабдить роботов небольшой долей разума.
– Именно его я и имел в виду, – сказал Ливиус и не без злорадства подумал, какое смятение вызвал в мыслительных цепях робота.
Робот помолчал, затем после паузы проговорил:
– Я регистрирую ваше согласие. Да будет вечным величие Арха.