Если все получится, и он одолеет закупоренный дом без проблем, его встретит ожидание. Сидеть несколько часов в пустом доме, не имея возможности чем-либо заняться, сидеть в постоянном напряжении, все равно, что держать горячий предмет в руках. Чем дольше, тем сильнее боль, тем все более невмоготу. Он достаточно знал себя, чтобы предвидеть, какое это мучение. Ничто не помешает его собственным мыслям разъедать его плоть. Мыслям, которые и стали причиной того, что он сейчас совершал. Но выбора не было. Он сделает все с хирургической точностью, ошибок быть не должно. Ради этого он сознательно пойдет на самоистязание. В конце концов, лечение, дающее результат, всегда болезненно. Надо ждатьон подождет.
И все-таки сначала ему нужно дойти. Мелочь в сравнении с тем, что предстояло потом. Но эта мелочь с каждым шагом утверждала обратное. Его как будто что-то не пускало, воздух уплотнился, подарив ассоциации со сном, когда бежишь, но расстояние не сокращается. Он шел как в толще воды. Омерзительная дрожь дошла до той стадии, когда его трясучка стала заметна со стороны, если бы кто-то задержал на нем взгляд. В горячей пустоте, распиравшей мозг, появилась мысль повернуть обратно. Плюнуть на все, в том числе на Кристину, избавить себя от ощущений, наверное, схожих с посиделками на электрическом стуле.
Эта мысль, крохотное ничто, крепла, наливалась, увеличивалась. Как маленький камешек, катившийся вниз, она сталкивала другие, те в свою очередь катились тоже, и все это грозило превратиться в лавину, похоронившую любое мужество. Возможно, он бы не выдержал и повернул обратно, хотя, вернувшись домой, клял бы себя жуткими словами, если бы с дорогой не произошло то, что и должно было произойти. Она подошла к своему завершению. Он увидел пруд и дом Кристины на противоположном берегу.
Когда он уловил запах стоячей воды, дрожь, наконец, прекратилась. Исчезла, будто ее и не было.
Сентябрь
Наташа, сидевшая всего в метре, разговаривала по телефону. Кто-то позвонил ей, прервал их общение. И, хотя Клим не знал, кто звонит, почему-то он почувствовал, что это Кристина.
Хочешь поговорить с ним? спросила Наташа.
Клим Вересов услышал это, как сквозь сон. Его потормошили среди ночи, но он так и не проснулся полностью.
Наташа отвечала на какие-то вопросы насчет завтрашних уроков, изредка поглядывала на Клима. Наверное, в какой-то момент Кристина спросила одноклассницу, с кем она, и Наташа сказала, что с Климом. И поинтересовалась, не хочет ли Кристина с ним поговорить.
В доме было тепло, но парню стало зябко. Спина покрылась гусиной кожей. Сейчас он услышит ее голос. Потребуется что-то сказать. Привет, как дела? Ты к Наташе часто заходишь?
Похоже, Кристина спросила, зачем, потому что Наташа пожала плечами:
Просто Поболтаете.
Кристина отказалась, постеснялась или просто не захотела, и разговор снова перешел на школу. Клим перевел дыхание.
Он встречался с Наташей неделю, в гости пришел впервые. До поцелуев дело дошло уже на второй вечер, но на большее в ближайшее время рассчитывать не приходилось. Но он к этому по-настоящему не стремился. Ему чуть больше шестнадцати, ейпятнадцать с половиной. В его теперешнем возрасте с девушками, которые нравятся, гуляют, не спят. Ему уже достаточно, что такая симпатяжка обратила на него внимание, он может целовать ее, трогать в разных местах. Да, можно сказать, они встречаются.
И вот, на тебе. Пришел к ней в гости, и тут звонит Кристина.
Они с Наташей одноклассницы. Еще одна ступень абсурда, в котором он завяз, как в болотной жиже. Три недели назад, впервые увидев Кристину, он испытал шок, настолько она ему понравилась. Но сейчас он сидит дома у ее одноклассницы, с Кристиной же лично так и не познакомился. Почему так получилось?
После первого сентября он раз семь приходил в школу, расположенную возле центрального городского рынка и окруженную частным сектором, по большей части старыми деревянными домами. Школа номер 5 была под стать району: старая, с бордовой односкатной крышей, типичный вариант постройки шестидесятых годов. Не считая школы 3, расположенной недалеко от железнодорожного вокзала, та школа самая старая в городе. И учеников немного. Например, всего по одному десятому и одиннадцатому классу. И шестьдесят старшеклассников не наберется.
Несмотря на частые появления, он увидел Кристину всего один раз. И то издали. Кажется, она тоже на него посмотрела, но это ничего не означало. Он не понял значение ее взгляда. Подойти он так и не решился. Было в ее лицо что-то, какой-то внутренний стержень, присущий сильным духом людям, независимо мужского они или женского пола. Возможно, это и сыграло основную роль. К такой девушке может подойти лишь самодостаточный мужчина. Клим же покамальчишка.
Конечно, он не мог думать о ней беспрерывно. Ощущения, вызванные первой встречей, не имея подпитки, поблекли, стали не такими яркими. Наверное, поэтому он и встретился с девушкой, откровенно обратившей на него внимание. Их представила общая знакомая, Оля, она была вместе с Климом в летнем лагере. Их класс выходил из школы, Клим только что подошел к крыльцу, пожимая руку каждому второму однокласснику Кристины. Наташа ему тоже понравилась, но сейчас, у нее дома после звонка Кристины, он осознал, что первого сентября даже не обратил на нее внимания.
Когда Наташа, попрощавшись с Кристиной, положила трубку и посмотрела на Клима, он почувствовал, как что-то изменилось. Может, лишь с его стороны, и Наташа ни при чем, но этого оказалось достаточно. Его будто развернули, резко и в наглую, в ту сторону, куда он изначально хотел отправиться.
С кем ты говорила?
С Кристиной, одноклассницей.
И ты Почему ты предлагала ей со мной поговорить? Как будто она меня знает?
Наташа улыбнулась.
Конечно, она тебя знает. Тебя в нашем классе все знают.
Еще бы. Классный руководитель с неделю отмечал Вересова в журнале, когда кто-то ляпнул, что новый ученик заболел. Отмечал, пока правда не вылезла наружу, и учитель понял, что никакого нового ученика не было.
Впрочем, и без этого Кристина видела его. Они находились в одном классе почти целый урок!
Ему стало не по себе. Как если бы он уже встречался с Кристиной, и она застала его в гостях у своей одноклассницы. Казалось, они с ней уже пообщались и, не говоря об этом в открытую, решили, что должны встретиться. Но он поступил непорядочно.
Чувство это усиливалось. Общение с Наташей стало пробуксовывать, хотя, как ему показалось, она этого не заметила. Отлично начавшееся свидание оказалось подпорчено. Промучившись с четверть часа, Клим сказал, что ему пора. Было действительно поздновато. И топать ему домой больше получаса. Наташа жила на окраине города, возле еврейского кладбища и воинской части. Ему же идти в Центр.
Они вышли из дома, у калитки остановились на минуту. Наташа воспользовалась сумерками, обняла его, нашла своими губами его губы. Ее активность, порадовавшая его еще бы час назад, сейчас лишь усилила непонятный дискомфорт.
Когда они простились, он понял: нужно что-то изменить. Если он еще и придет к Наташе, прежнего у них уже не будет. Перед глазами, как и несколько недель назад, стояла Кристина.
Он уже засыпал, когда подумал, не лучше ли просто плыть по течению, ничего не меняя? Не будет ли у него в этом случае, как ни странно, больше спокойствия?
Май
Он остановился, не дойдя до пруда полсотни метров.
Дрожь, грозившая превратить его в эпилептика, ушла, несомненный плюс, но ему не помешает перевести дыхание прежде, чем он обогнет пруд и подойдет к дому Кристины. Там ему уже некогда будет настраиваться, там нужно действовать, пока он не попадет внутрь дома. Сейчас он мог позволить себе маленькую паузу. Что-то вроде посидеть перед дорогой.
Он вытер пот со лба, майка прилипла к спине, как гигантский горячий язык некой твари, которая умудрилась незаметно подкрасться. Хотелось снять ветровку, но он этого не сделал: в его глазах это казалось равносильным тому, чтобы кричать, прыгать, привлекая к себе внимание. Посмотрите, я пришел сюда, а вы не верили. Он оглянулся, убедился, что редкие прохожие не остановились вместе с ним, чтобы понаблюдать и выждать, что же он сделает дальше. До него никому нет дела. И все-таки он не избавился от ощущения, что в близлежащих домах, по большей части добротных, двухэтажных, за ним наблюдает ни одна пара глаз.